Дмитрий Володихин - Полдень сегодняшней ночи

Мечников только что проиграл Машеньке несколько тренировочных боев на тяжелых изогнутых мечах. У него и в мыслях не было обижаться: он по определению на два порядка более слабый фехтовальщик, чем Машенька. По определению, он должен проигрывать, проигрывать и проигрывать еще много месяцев, если только не лет. Минуту назад у него было лицо человека, безумно уставшего от тренировок. Павел не спал уже тридцать два часа. Восемь часов назад окончил первый урок Петрович. Боевые единоборства, настройка Лезвия и способы простейшей защиты от простейшей магии. Когда его подопечный научился хлопать жабрами как рыба на отмели и пугать людей танцем запыхавшихся ребер как пожарная лошадь, Петрович (свеженький, как огурчик) печально сказал:

– Извини, мой мальчик. Я безбожно мало нагружаю тебя. Ни как не могу сосредоточиться: все время одолевают мысли о наших делах…

И перепоручил его Машеньке.

Так что места для обид или других сколько-нибудь заметных эмоций у Павла просто не оставалось. Но этой блондинистой егозе, надо полагать, страстно хотелось хоть в чем-то уесть Мечникова, побить его. Никак не могла она позабыть тот финальный опперкот и долгое освежающее витание в эмпиреях нокаута… Что ж, пускай уедает, жалко что ли?

– Да, Маша, да. Ты замечательно владеешь мечом. Склоняю голову. А теперь мы, считай, передохнули, еще разочек покажи-ка твой батман…

У них, тут, оказывается, целое хозяйство. Некрасивый, но вместительный кирпичный дом по Ярославской дороге, в каких-то глухих дебрях. Собственно, то, что у этой постройки над землей, могло в лучшем случае заинтересовать налоговую инспекцию. Зато невидимая, подземная часть, узнай о ней хоть треть правды государственный люди, привлекла бы внимание как минимум ФСБ. Мечников побывал только в рубке наблюдения/связи, арсенале и двух тренировочных залах. С каждой полочки здесь что-нибудь показывало нос и строило рожи Уголовному кодексу, в то же время, не желая с ним близко знакомиться. Собственно, база потому и называлась «Айсберг-2», что местные «полярники» все больше активничали не на поверхности.

…К ним спустился по лестнице Бойков.

– Как он, Маша?

– Нормально. Третий сорт – не брак.

– Мы обнаружили вторую. Иди, поспи. Через три часа выезжаем на мероприятие.

– И что она… сильна? Лает на слона?

– А ну-ка марш в постель, Машка!

– Ах, Кирилл, как чисто, как правильно выводишь ты партию изголодавшегося супруга…

– Цыц, насмешница. На кухне полным-полно грязной посуды. Вторые сутки никто ее…

Машеньки уже и след простыл.

Бойков подошел к Павлу, ни слова ни говоря, положил ему ладонь на грудь и словно к чему-то прислушался. Недовольно помотал головой, поджал губы.

– Загоняли они тебя тут. Удержу не знают, черти.

– Как мне к вам теперь обращаться… правильно?

– Не морочь себе голову. На ты. По имени Кирилл…

– Все в порядке, Кирилл. Держимся.

– …и никогда не спорить. Мне лучше знать, на что ты годен сейчас. Не потому, что я самодур, а по опыту.

Бойков обошел Павла кругом, попросил сделать кое-какие движения, показать растяжку, сесть на шпагат, если умеет, предъявить кое-какие приемы из того, чему учил Петрович. Мечников сделал, показал, предъявил, только насчет шпагата честно сказал, мол, порвусь, лучше не пробовать. Воевода на все его экзерсисы смотрел как-то криво, без восхищения в глазах: ты, конечно, достаточно крут для белого, но…

– Не знаю, не знаю… – резюмировал Бойков. – По правде говоря, у меня есть к тебе серьезный разговор.

– Я слушаю.

Но Бойков замолчал. Видимо, он колебался или хотел создать такое впечатление у нового младшего витязя. Чтобы тот осознал всю многоважность момента. А может быть, и то, и другое. У людей, которых власть ищет, которым она отдается сама и сполна, даже легчайшее движение души может отливаться в формы повелевающего долга. Мечников не гневался и не задавал лишних вопросов. Лет семь тому назад он понял: маленький-маленький ученик сэнсэя должен быть очень сильным, очень выносливым и очень послушным. Воевода, наконец, вновь заговорил:

– Наши дела не слишком хороши. Возможно, мы призвали тебя на службу раньше, чем ты оказался готов к ней вполне. У нас бывает по-разному. Иногда месяцами сидим без работы, ожидаем, когда появится что-нибудь по-настоящему опасное. Иногда работаем в авральном режиме. Но сейчас не первое и не второе. Мы имеем все шансы на полный разгром и провал. Так что попал ты к нам не в лучшее время. Извини, больше у нас никого нет. Во всяком случае, никого сравнимого по уровню подготовки… По лицу вижу, хочешь задать вопрос. Задавай.

– Ну а в целом как? Как общая обстановка. Кто берет верх?

– Как обычно. Если смотреть на вещи глобально, мы в большинстве случаев слабее. Но не будем побеждены никогда. Если помнишь, все окончится победой.

– «И схвачен был зверь и с ним лжепророк…» Дальше я не помню точно.

– Да. Это не значит, что северная московская дружина не может быть разбита. И это не значит, что ее поражение дешево обойдется. Боюсь, именно сейчас оно может обойтись чрезвычайно дорого.

– Чрезвычайно дорого?

– Я не хочу сейчас обсуждать эту тему. Мало времени. Но обещаю вернуться к ней, как только позволят обстоятельства. Через день или через несколько дней тебе придется вместе с нами выйти против целого войска. Так вот, скорее всего, тебя выбьют. Иными словами, карьера младшего витязя на этом свете закончится христианским погребальным обрядом трупоположения…

– Я уже сказал, что с вами. Я не боюсь.

– Не перебивай. Павел, я прекрасно понимаю, что ты не боишься. Когда твердо знаешь, что Бог существует, бояться смерти своего тела даже несколько неестественно. Бояться надо других вещей. Пойми и ты: вредно лишаться бойца, только-только поставив его под свое знамя. Я хочу, чтобы ты не позволил себя выбить. Опыт, вот что тебе нужно для этого. Хоть немного опыта перед большим столкновением.

Мечников слушал, не перебивая. Как велено.

– Через три часа ты поедешь с нами на мероприятие. Мы будем работать ведьму, это не бог весть как сложно. Но риск определенный есть. Особенно для новичка. Как минимум два часа ты должен поспать. Успокой свое лицо, это приказ. У нас всего час… даже сорок восемь минут, чтобы научить тебя держать «щит». Не научишься, так пеняй на себя: либо ведьма тебя выбьет, либо чуть погодя… другое существо.

– Я готов.

Бойков в первый раз за несколько суток почувствовал что-то вроде надежды. Или что-то вроде тепла. Ему попался не очень слабый, относительно выносливый, более или менее послушный волонтер. И, главное, весьма внимательный. Если бы хоть раз на протяжении их маленького разговора Мечникову изменило хладнокровие, воевода не почувствовал бы ничего, кроме напряжения… 11 июня утром он вошел в этот режим и с тех пор не имел поводов расслабиться.