Лайан Герн - Сияние луны

Мы планировали отправиться в путь на следующий день, но после обеда произошло небольшое землетрясение: лишь зазвенели колокольчики и залаяли собаки. Вечером толчки повторились уже сильней. В одном из домов упала на пол лампа, мы жили неподалеку и целую ночь помогали людям остановить распространение огня. В итоге задержались еще на пару дней.

Когда наконец-то тронулись, я с ума сходил от желания увидеть Каэдэ. В Маруяму добирались ускоренным темпом: вставали рано утром и загоняли лошадей до поздней ночи под убывающей луной. Скакали молча, остро ощущая отсутствие Йоро, не в силах испытывать прежний задор. Покоя не давало дурное предчувствие.

Шел час Собаки, когда мы въехали в город. В домах уже погасили свет. Заперли ворота замка. Охранники радушно нас поприветствовали, но не развеяли тревоги. Должно быть, я просто устал и вымотался после долгой дороги. Хотелось попасть в горячую баню, хорошенько подкрепиться и возлечь с женой. У входа в дом меня встретила ее служанка Майами. Едва увидев ее лицо, я понял, что-то случилось.

Велел сообщить Каэдэ о моем возвращении, но женщина пала на колени.

– Господин Отори… – запинаясь, произнесла Майами. – Госпожа уехала за сестрами в Ширакаву.

– Что? – Я ушам своим не верил. Каэдэ уехала одна, не спросив моего разрешения? – И давно? Когда она должна вернуться?

– Уехала вскоре после фестиваля. – Служанка едва сдерживала слезы. – Не хочу напрасно тревожить его светлость, но она давно должна была вернуться.

– Почему ты не поехала с ней?

– Госпожа не захотела взять меня. Она решила ехать верхом и прискакать обратно до вашего прибытия.

– Зажгите свечи и пошлите за господином Сугитой, – приказал я, хотя его уже наверняка разбудили.

Я вошел в дом. В воздухе будто остался аромат Каэдэ. Занавески и рисованные ширмы в уютных комнатах были созданы по ее задумке. Ее присутствие ощущалась повсюду.

Майами велела служанкам принести лампы, в спальнях появились темные фигуры. Одна приблизилась ко мне и сообщила, что баня готова, но я собирался сначала поговорить с Сугитой.

Войдя в любимую комнату Каэдэ, я посмотрел на письменный стол, за которым она переписывала сведения о Племени. Деревянная коробка с записями всегда стояла рядом. Исчезла. Интересно, взяла ли Каэдэ ее с собой или спрятала?

Вошел Сугита.

– Я доверил тебе мою жену, – сказал я. Во мне не было гнева, лишь холодность, окутавшая сознание. – Почему ты позволил ей уйти?

Его удивил вопрос.

– Простите меня. Госпожа Отори настояла на поездке. Она взяла с собой много воинов во главе с Амано Тензо. Мой племянник Хироши тоже поехал. Это путешествие ради удовольствия, чтобы повидать дом и привезти сюда сестер.

– Тогда почему она не вернулась? – Я понимал, что ничего страшного не произошло, и нечего так путаться.

– Я уверен, она прибудет завтра, – уверил Сугита. – Госпожа Наоми часто выезжала одна. В домене все привыкли к тому, что хозяйка путешествовала самостоятельно.

Служанка принесла еду и чай. За трапезой мы коротко обговорили мою поездку. Я не стал вдаваться в подробности – вдруг ничего не получится, – лишь сказал, что разрабатываю долгосрочную стратегию.

От братьев Миеси не пришло никаких вестей. По-прежнему никто не знал, что на уме у Араи и Отори. Мне казалось, будто я брожу в полутьме. Хотелось поговорить с Каэдэ, терзало отсутствие каких-либо вестей. Жаль, что у меня нет сети шпионов… Уже не первый раз я подумал, возможно ли найти одаренных детей – сирот Племени, если таковые живут на свете, – и собрать их для личных нужд. С особой тоской вспомнился собственный сын. Унаследует ли он наши с Юки таланты?

Если так, то его используют против меня.

– Я слышал, юный Йоро погиб, – сказал Сугита.

– К несчастью, да. Его сразила стрела, которая предназначалась мне.

– Какая радость, что его светлость остались живым! – воскликнул он. – Что произошло с наемником?

– Умер. И это не последняя попытка. Дело рук Племени. – Интересно, знает ли Сугита о моем племенном происхождении, и какие слухи ходили в мое отсутствие? – Кстати, моя жена делала некоторые записи. Где коробка и свитки?

– Она никогда не выпускала их из вида, – ответил он. – Если здесь нет, значит, забрала с собой.

Не желая показывать обеспокоенность, я замолчал. Сугита ушел, и я начал мыться, позвав служанку потереть мне спину. Хотелось, чтобы неожиданно появилась Каэдэ, как в доме Нивы, но вдруг вспомнилась Юки.

Оставшись один, я погрузился в горячую воду, думая о том, что скажу Каэдэ. Надо поведать ей о роли сына в пророчестве, но как найти слова.

Майами расстелила постель и собиралась потушить лампы. Я спросил ее о коробках с записями и получил тот же ответ, что от Сугиты.

Сон долго не приходил. Закричали первые петухи, и я погрузился в тяжелую дремоту на рассвете. Когда проснулся, солнце было высоко, весь дом был полон звуков жизни.

Вошла Майами с завтраком, заворковала, чтобы я отдыхал после утомительного пути, но тут раздался голос Макото. Я велел Майами пригласить друга внутрь, однако он кричал через окно, не утруждая себя снимать сандалии.

– Вставай скорей! Вернулся мальчик, Хироши!

Я вскочил, опрокинув поднос. Служанка испуганно взвизгнула и принялась поднимать тарелки. Я грубо приказал принести мне одежду.

Наспех одевшись, я вышел к Макото.

– Где он?

– У дяди. Мальчик в жалком состоянии. – Макото взял меня за плечо. – Сожалею, но он принес ужасную весть.

Первой мыслью, пришедшей мне в голову, было землетрясение. Я вспомнил, как мы тушили пламя, и представил Каэдэ в ловушке горящего дома. Лицо Макото скривилась от боли, я испугался, но не мог произнести страшные слова.

– Она жива, – быстро успокоил меня он. – Однако Амано и остальные воины погибли. Уцелел только Хироши.

Я вообразить не мог, что произошло. Никто не посмел бы причинить Каэдэ зла на землях Маруямы и Ширакавы. Неужели ее похитило Племя, чтобы расплатиться со мной?

– Это дело рук господина Фудзивары, – сказал Макото. – Она сейчас в его доме.

Мы метнулись через двор к воротам замка, вниз по склону, через мост и в город. Перед домом Сутиты собралась небольшая толпа, все молчали. Мы пробрались меж людей и вошли в сад. Двое конюхов пытались поднять на ноги изможденного коня. Бока потемнели от пота. Глаза закатились, изо рта шла пена. Вряд ли он когда-либо встанет.

– Мальчик скакал день и ночь, чтобы добраться быстрей, – продолжал Макото, но я едва различал слова. Все вокруг воспринималось особо остро: блеск деревянного пола в доме, аромат цветов в альковах, пение птиц в кустах сада. В голове глухой голос повторял: «Фудзивара?»

К нам навстречу вышел Сугита с пепельным лицом. Он был не в состоянии что-либо произнести. Передо мной стояла тень человека, что еще вчера был полон сил. Казалось, он готов лечь и умереть.