Тамора Пирс - Выбор Шутника

– Я хочу к Джафе! – заверещал Эльсрен. Слезы покатились по его пухлым щечкам. Джафана была его предыдущей няней. – Я ненавижу тебя!

Али вздохнула и обвила его рукой.

– Я знаю, знаю. Прости меня, – ответила она, – на твоем месте я бы тоже меня ненавидела. Но нам придется быть вместе, ничего не поделаешь, – Али посмотрела на Петранну. Девочка тоже плакала. – Иногда быть знатным не очень-то весело, да? – Петранна кивнула.

Али взглянула на Мекуэна и Виннамин. Они стояли у поручней с неподвижными, словно окаменелыми лицами. Когда Эльсрен успокоился, Али окинула взглядом удаляющийся город. Раджмуат был великолепен. Множество высоких ворот, сотни трехуровневых храмов, на крыше каждого длинный заостренный шпиль. Белые и розовые стены домов на фоне темно-зеленых деревьев, стоящих вдоль улиц. Дома украшены высокими крышами с башенками и причудливо изогнутыми карнизами. На богатых домах они были позолочены или посеребрены.

Что-то блестело в первых лучах солнца. Али прищурилась и посмотрела вверх. Высоко над городом кружили стормвинги, полулюди, полуптицы, похожие на грифов, – эти Бессмертные питались человеческой яростью, страхом, смертью, которые появлялись во время битвы. Их крылья с металлическим оперением выглядели в точности как птичьи, и сверкали на солнце так, что резало глаза. Али поежилась.

– Они всегда знают, – тихо произнесла Виннамин. – Стормвинги… Они всегда знают, когда начинаются беспорядки. Только вот откуда?…

Мекуэн обнял ее за плечи.

– Может, они чувствуют, что в Раджмуате скоро начнется дележ власти, – сказал он. – Если король в ближайшее время не назначит нового хозяина, на улицах начнется разбой. Но мы уже будем далеко от всего этого.

– Надеюсь, что будем далеко, – ответила герцогиня. Али знала, что та имеет в виду. Иногда король Орон

избавлялся от своих страхов. А иногда – нет. Иногда они начинали терзать его еще больше. Если Киприот решил втянуть Али в дела Архипелага, то, пожалуй, надо ждать худшего.

По крайней мере, Балитанги не будут скучать по придворной жизни. Они занимались благотворительностью, модой, книгами и музыкой, а не политикой, придворными интригами и торговлей. Они вели свои дела самостоятельно и свободно распоряжались своими финансами. Али думала, что семья отлично устроится в деревне.

Она размышляла, почему Великий Бог уделял так мало внимания этой семье. По ее опыту, если какой-нибудь бог принимал участие в жизни смертного, то на протяжении всей своей жизни этот смертный был нерасторжимо связан с богом. Но думать об этом – вообще-то не ее забота. Ей надо спасти эту семью, не привлекая внимания к себе. Если кто-нибудь узнает о ее происхождении, она долго не проживет. Эта мысль развеселила ее. Али повернула лицо навстречу свежему морскому бризу. Наконец-то она дождалась настоящего задания, и ей хотелось насладиться каждым моментом.

Капитан не привел в исполнение свою угрозу и ни разу не ударил плеткой матросов. Корабль скользил по Длинному проливу. Теплый, влажный ветер мягко нес их к северу по длинной и узкой полоске воды, которая отделяла Киприанг, столичный остров, от острова Гемпанг на западе. Дельфины, вечный признак удачи, мчались рядом с судном, разглядывая пришельцев озорными глазами. Казалось, они насмешливо улыбаются зубастыми ртами.

Длинный пролив был другим миром по сравнению с кишащими хлопотливым народом улицами и пристанью Раджмуата. С обеих сторон возвышались известняковые скалы. Их покрывала зеленая растительность, повсюду низвергались водопады. Солнце начинало припекать, и от изумрудного цвета джунглей поднимался пар. Птицы ярчайших расцветок сновали туда-сюда, не обращая ни малейшего внимания на корабли, бороздившие синие воды. Из гемпангских джунглей доносились протяжные вопли обезьян-ревунов.

– Расскажи мне историю, – потребовал Эльсрен, проснувшийся после дневного сна.

– Да, историю, – подключилась Петранна. Она уселась прямо на палубе, скрестив ноги. – Новую историю. А то Джафа всегда рассказывает одно и то же.

– А вот и нет, – встрял ее брат. Петранна показала ему язык.

Али прислушалась к обезьяньим крикам и улыбнулась. Она села перед детьми, скрестив ноги, и не выпуская ремня Эльсрена. Все утро она провела, вытаскивая его из-под ног моряков.

– Жила-была на свете королева. Она была самая красивая в мире. И был у нее зверинец, – начала Али, думая про себя, как завизжала бы сейчас тетя Тайет, если бы снова услышала эту историю. – В нем жили точно такие же обезьяны, которых вы слышите вокруг нас, ревуны. Ну, и вот эта королева часто уезжала из дома по делам, потом возвращалась, и больше всего она любила две вещи: воссоединение со своим возлюбленным королем после долгой разлуки и нерушимый сон ночью.

И Али рассказала, как однажды смотрители зверинца продали места в саду под балконом королевы в ночь ее возвращения, а потом разбудили обезьян-ревунов. И те нарушили ночную тишину своими пронзительными противными воплями. Разбуженная посреди ночи, вспыльчивая королева выскочила на балкон с луком и стрелами в руках, желая уничтожить чудовищ. И те, кто сидел в засаде внизу, восторжествовали оттого, что их королева спит без ночной рубашки.

– Разумеется, главный шпион короля положил этому конец, как только узнал обо всем, – с серьезным видом заключила Али. – Он заставил смотрителей за их собственные деньги построить другое ограждение для обезьян-ревунов, подальше, где они не могли бы потревожить королеву. Но до сих пор находятся люди, которые клянутся всеми богами, что у них и вправду самая красивая королева в мире.

Петранна и Эльсрен задумчиво смотрели на Али.

– Да, это новая история. Расскажи еще! – наконец сказал Эльсрен.

– Да, еще, – запросила его сестра, – эта мне понравилась!

– Ты из Торталла, да?

Али обернулась. Старшие дочери герцога, Сарэй и Довасари, стояли рядом и слушали. Сарэй обмахивалась веером. Обе вежливо улыбались. Али понимала, что эти девочки, полулуаринки, полурэка, хорошо научились скрывать свои истинные чувства. Должно быть, в Раджмуате они наслушались достаточно гадостей о народе их матери. Может быть, жестокие слова им доводилось слышать и от знатных людей их собственного сословия.

– Ты очень хорошо говоришь на киприотском языке, – продолжала Довасари, – у тебя почти нет акцента.

– Благодарю вас, ваша светлость, – смиренно ответила Али. Она знала, что ее акцент – не торталланский. Ее учителя были с острова Имахин, и они утверждали, что по-киприотски она говорит великолепно. Это как раз Балитанги говорили с раджмуатским акцентом.

– Моя сестра задала тебе вопрос, – величественно произнесла Сарэй, – ты из Торталла?