Ольга Брилева - По ту сторону рассвета

На этот раз эхо в долине покатило по склонам раскаты смеха.

— Что это они там веселятся? — поморщился Скулгур. — Неужели этот размалеванный шут рассказывает что-то очень смешное? Борги! Поезжай на тот берег, остановись на полпути между нами и этими голодранцами. Вызови этого весельчака на разговор и спроси его, что такого смешного он сказал своим людям. Может быть, и мы повеселимся. Заодно передай, что если они хотят унести свои задницы отсюда целыми — у них на это есть ровно столько времени, сколько первый отряд будет переправляться через реку. Иначе мы проложим сквозь них алую просеку, а их скальпы украсят наши знамена, и тогда мы посмеемся еще раз.

— Слушаюсь! — молодой орк тронул свою волчицу, заставляя ее войти в воду. Бешеный Брод обмельчал, но течение все равно было сильным, а волк — не конь, там, где коню по брюхо, волку — по горло. Скулгур поднял руку — за Борги последовали все остальные.

Фреридуин был жадной, злой речкой. Опасной, как все эти горы. Бешеный брод не зря получил свое название — не проходило года, чтобы здесь, на переправе, не тонул кто-нибудь. Только двое всадников могли перейти брод плечом к плечу, так что тридцатка переходила через реку, вытянувшись колонной по пятнадцать, а длинная сотня — колонной по шестьдесят, а знамя — колонной по двести сорок.

Увидев, что переправа будет делом неспешным, Скулгур отдал приказ надеть шлемы и затянуть ремни на доспехах. Они передвигались в состоянии половинной готовности, никто не ожидал такого подарочка. С другой стороны, подумал Скулгур, парням будет полезно размяться перед настоящей дракой. Повторить урок — как бить пикой бегущего человека, чтобы оружие не увязло в теле, как рубить сопротивляющегося пехотинца, как брать в кольцо и резать, словно овец… Стадо взбесившихся рабов — подходящий предмет для такого урока.

Борги остановился на полпути между войском Скулгура и горцами, поднял над головой пику и помахал бунчуком.

Волчица под Скулгуром внезапно дернулась и тявкнула, пытаясь достать что-то зубами из плеча. Кто-то выругался. Кто-то вскрикнул. Орк увидел, что в плече его зверюги болтается, зацепившись наконечником, стрела.

Он поднял голову.

— Орк! — крикнули с одного из холмов, выпятивших свои груди в речку. — Орк, сын шлюхи и вора! Косоглазая тварь, недоумок! Зачем ты взгромоздился на суку, ты же мерин!

Увидев, что ему удалось привлечь внимание Скулгура, горец — совсем мальчишка — повернулся к нему задом, спустил штаны и нагнулся. Потом опять надел штаны, развернулся, свистнул в пальцы и швырнул в орков камень, подобранный тут же. Его дружки с луками и самострелами выпустили новый жиденький залп. Стрелы никого не убили и даже не причинили серьезных ранений, но они раздражали. Гораздо опаснее были камни: они реже долетали, но, падая с высоты, набирали большую силу и били больно даже сквозь доспех.

— Эй, ты! — крикнул Скулгур. — Зачем ты показал мне задницу? Хочешь познакомить ее с моей плеткой?

— Какую задницу, орк? Я показал тебе зеркало!

— Спустись вниз — я сделаю с тобой то же, что делал с твоей матерью и с твоим отцом!

— То есть, вылижешь мне сапоги и поцелуешь меня в зад? Если ты так хочешь — поднимайся сам! Что ж ты не идешь, орк — запутался в соплях? Или своими косыми глазами не видишь, кто из нас я?

Орки ответили потоком ругательств, несколько стрел полетели вверх — и, потеряв при наборе высоты силу, по дуге опустились в траву и камни на холме. Только одна попала в цель — вонзилась пониже спины одному из насмешников. Орки поприветствовали свою удачу свистом и улюлюканьем, но тут на них обрушился целый град камней. Скулгур, хрипя от злости, выкрикнул самое страшное оскорбление, какое только смог выдумать:

— Твою мать имели эльфы!

Ответом был громкий смех. Камни полетели еще чаще. Больше всего эти камни досаждали тем, кто уже начал переправляться на ту сторону: попадая в воду слева и справа, они пугали зверей, а волк, оступившись на переправе Бешеного Брода, вполне мог уйти в омут и утянуть за собой всадника, а мгновение спустя течение отнесет их на двадцать футов от переправы, и никакой возможности спасти их не окажется — здесь крутые берега и есть только один спуск к воде.

Всадники переправлялись, подняв над головой щиты. Пока Скулгур переехал на ту сторону, в щит ему попали трижды. Те стрелки, что успели переправиться, спешились и начали стрелять в горцев. Когда двое или трое оборванцев упали ранеными, стало полегче — они уже не так нахально подходили к самому краю, и кидали камни неприцельно. Зато, приблизившись, всадники Скулгура дали им возможность выбирать булыжники весом побольше, и этой возможностью мерзавцы немедля воспользовались.

Орки переругивались с горцами, обмениваясь стрелами и непристойными жестами и все сильнее входя в раж. Скулгур тоже начал распаляться: никогда еще этот скот не вел себя так дерзко!

Вернулся Борги, более обеспокоенный, чем можно было ожидать после встречи с вожаком шайки босоногих недоумков. Скулгур увидел, что предводитель горцев отъехал к своим и спешился. Кто-то увел его коня за строй.

— Рассказывай, — велел Скулгур. Другие вожди, Кхэру и Орту, подъехали поближе, чтобы слышать.

— Я сказал ему, как ты велел, кхэнно, — Борги поклонился. — Сказал, что если они сложат оружие и сдадутся на милость Повелителя Воинов, то, возможно, сохранят свои жизни. Сказал, что это лучшие условия мира, которые мы можем им предложить…

— Короче, — перебил его Скулгур.

— Он ответил, что они пришли сюда биться, а не мириться. Сказал: «Передай своим хозяевам, что сегодня мы так или иначе положим конец всем нашим обидам и унижениям. Если они хотят остаться в живых — пусть сложат оружие здесь и убираются к Морготу. Если они хотят умереть — пусть нападают: мы встретим их лицом к лицу».

— Пока что они показывают нам только задницы, — засмеялся Кхэру.

— Что же это за пес? — под нос себе проворчал Орту.

— Это Берен, сын Барахира, — ответил Борги. — Я узнал его, господин, да он и сам назвался.

— Он же за нас! — удивился кто-то из вожаков помельче.

— Он предал, — оскалился Орту. — Я знал, что этим горцам нельзя доверять! Кто перекинулся один раз — перекинется и в другой!

— Да наплевать и растереть, кто бы он ни был! — Скулгур дотронулся до рукояти меча. — Посмотрите, что за сброд! Рабы с рудников, лапотники, даже бабы! Мы разбросаем их кишки отсюда до озера Айлуин, а те, кто останется в живых, будут завидовать убитым.

— Арра! — подхватили орки, слышавшие эту речь; но ликование было испорчено: со скалы, откуда горцы бросали камни, кувыркаясь в воздухе, в самую гущу конников полетел бочонок. Возникло короткое замешательство, те, на кого летел этот снаряд, попытались отклониться, а поскольку не было ясно, куда именно он летит, случилась некоторая сутолока, и когда бочонок грянулся о землю, он все же перед тем задел по щиту одного из всадников, сбив того с волка и сломав ему руку. Но унижение было куда хуже потери: разбившись, бочонок разбрызгал на всех окружающих свое содержимое — зловонную жижу, состоящую главным образом из конского навоза — но не только из конского.