Олег Борисов - Рассвет над Майдманом

— Не пойму — люди или орки? — Худой наездник в потрепанном тулупе всматривался вдаль слезящимися от колючего ветра глазами. — Вроде кони повыше орочьих и сами всадники не так в плечах широки. Как думаешь?

Его напарник настороженно рассматривал далекий холм, который темнел в набегающих сумерках слева от дозора. Вроде и далеко, но с холма, да с разгону — и пары минут хватит, чтобы домчаться на полет стрелы.

— Я говорю — на людей похожи. Может, наши?

— Наших я за спиной слышу, скоро тут будут.

— Тогда кто, неужели Драконы?

— Может и драконы, — второй всадник не разделял радости обладателя тулупа. Все более явственно слышный топот сзади успокаивал. Скоро полусотня будет тут, тогда можно не бояться набега с холма. А там и с непонятными фигурами вдали разберемся.

— Ладно, давай проверим, — и легкий на язык напарник попытался тронуть коня.

— Куда, бестолочь! — тертый жизнью воин еле успел схватить отъезжающего за седло. — Тебе что, давно клинком кадык не щекотали? Уймись, сейчас наши нагонят, тогда и тронемся дальше!

— Да ладно тебе, вон, видно же — люди впереди!

— Да хоть обнаженные прелестницы с обоза, мне какое дело? Мало того, что сам смерти ищешь, так и меня за собой к нежити утащить хочешь…

Небо задумчиво начало терять остатки дневного света, когда собравшаяся вместе полусотня медленно двинулась к застывшему вдали конному разъезду. Пара разведчиков двигалась чуть впереди остальных.

— Хорошо тебе, Щига. Ты и в войсках больше, чем я себя знаю, и сотник тебя выделяет. А друзей-приятелей по соседским сотням у тебя больше, чем зерна в колосе. С любым побеседуешь, обменяешься. Сыт, обут, табачком всегда богат. Посмотри на меня — как в наказание к вам определен. Что раньше извозом промышлял себе в убыток, что сейчас — с пустым брюхом по степи мотаюсь. Как наших завербованных ребят по передовым отрядам разбросали, так и кончилась спокойная жизнь.

— Не хнычь, Парамор. Радуйся, что с нами. Стрелу не поймал, живого орка близко не увидел — и то хорошо. А пожевать на сон грядущий всегда успеем.

— Ага, успеем. А не ждали бы остальных, давно бы уже со встречным разъездом столковались и до темноты успели у города пошарить. Там говорят могил с золотом — не перечесть! А золото — оно и Драконов и Болотников греет.

— Нет, ты, в самом деле, с головой не дружишь! До Города Павших 10 верст, а ты на ночь глядя собрался с первым встречным-поперечным к оркам в гости! Прибил бы тебя, честное слово, да жаль идиота.

Бывший неудачливый извозчик насупился и молчал до самой встречи с незнакомцами, что подтянули далеко разбросанные секреты и встретили поххоморанцев уже четырьмя десятками крепко вооруженных латников.

Так, без показушных лобызаний и пафоса, в середине декабря слились передовые отряды двух человеческих армий, с запада и юга подбирающихся к сердцу степи, к Городу Павших. Двумя днями спустя к медленно ползущим на север войскам присоединились закованные в сталь войска Болотного королевства. Ощетинившись далеко выдвинувшимися отрядами следопытов, эта растянувшаяся масса профессиональных солдат и ополченцев медленно стала подтягивать отставшие обозы, пластичной массой обтекая снизу занесенную снегом столицу орков.

Ученик шамана с презрительной усмешкой разглядывал сквозь пролом в стене далекий десяток всадников, маячивших бледными тенями в поднявшейся поземке. Безволосые трусы уже второй день пялились с невысоких холмов раскинувшиеся перед ним развалины южных кварталов города, не решаясь приблизиться.

— Будет грустно, если они так и простоят всю зиму за холмами, не посмев тронуть коней, — фыркнул он.

Лежащий на теплой шкуре огромный орк приоткрыл один глаз, с иронией полюбовался обвешанным амулетами учеником и решил дремать дальше. Толку от балабола Шайхи в предстоящих схватках — мало, но зато в нетерпении биться он не пропустит ни одного маломальского разъезда противника. Пусть бдит. Не бубнил бы под ухо — цены бы не было. Но подремать не вышло — острый локоть уткнулся в бок.

— Я говорю — вот потеха, если они тут проторчат, а наши на севере себе все бока отморозят, дожидаясь.

Колун-клык с неудовольствием разлепил глаза.

— Потеху ты получишь, когда эти осторожные лазутчики подходы к городу высмотрят и дорогу для тяжелой пехоты проложат. Одного или двух разведчиков ты стрелами с коней ссадишь, а панцерников можно даже и не пытаться. Им наши стрелы — что снежная крупа — лишь морщиться заставляют.

— А ты их видел, тяжелых пехотинцев?

— Я их у Ладарайна давил, а потом они меня на берегу Шепорота чуть в землю не зарыли. С нашей сотни нас только двое и вернулось: я, да малохольный Перевертыш.

— Это который раньше на границе промышлял?

— Он, подлец. Боги наказали его фигурой человека, где такому щуплому и неказистому самку найти? Какой год ему отказывают в любом клане. Вот он в человеческие одежды обернется — и людишек ловить в приграничных землях. Пока кто из одиноких всадников разберется, кто перед ним — как уже аркан на шею схлопочет. И к нам. А там — счастлив раб, если какими полезными ремеслами владеет. Потеряет уши и с клеймом к новому хозяину. А если бесталанный, или коль стылая ночь пошутит — воин окажется… Все, на сутки, а то и двое смертной муки ему отмеряно.

Шайха зябко поежился. Одно дело — в битве противнику голову срубить. Совсем другое — часами его вопли слушать.

Колун ухмыльнулся.

— Да, шаман, молод ты еще. До прошедшей весны молодняк на тринадцатой весне только начинали к набегам готовить.

— Эта весна прошла, двухсотник. Мои тринадцать разменянных тебе сейчас полезней, чем пара гвардейцев Многоголового.

— Ну, это как посмотреть, — ощерился старый орк. — Может, я бы и променял. Подождем, как ты расхваленные бубнящие таланты проявишь.

Аккуратно выглянув в белую круговерть, старший прислушался и быстро собрался, засыпая заботливо сгребенным снегом еле заметные следы.

— Овраг слева мы уже не видим, как бы не обошли. Давай к старым складам, заодно последние новости от других узнаем.

Орки поправили снаряжение и аккуратно заскакали по обметенным от снега камням, не забывая укрываться от любопытных глаз остатками застывших стен. Пара минут — и будто не было тут никого раньше, лишь холодные снежинки продолжали рваный танец над давно умершим городом.

Укутанный в волчью шубу старик с радостным кряхтением грел у жаркого костра вечно мерзнущие руки. Где фуражиры нашли эти деревья — остается загадкой. Но под надежным прикрытием всадников они их срубили, и теперь старый Тертедуэй может в Большой Ставке погреть кости. Остается лишь надеяться, что солдаты сумели припрятать часть добычи и сами теперь греются у горячего огня.