Трой Деннинг - Алый Легион

Гаанон напрягся, пытаясь дотянуться до своей ноги и отшвырнуть в сторону гнома, запустившего руку в рану. Мул удержал его, но еще чуть-чуть – и он бы не справился. Настороженно поглядывая на вопящего великаныша, Каилум продолжал держать свои дымящиеся пальцы в ране. Постепенно его рука погасла, а кожа снова стала матовой. Когда огонь окончательно покинул пальцы, гном отнял руку и наложил на ожог кусок чистой ткани.

Нога великаныша продолжала светиться, и Рикусу казалось, что он видит, как пляшут вдоль вен и сухожилий красные огоньки. Гаанон перестал кричать. Его тело обмякло. Мгновение спустя он закрыл глаза и захрапел.

– Теперь его можно отпустить, – сказал Каилум. Он наложил на рану повязку и посмотрел на Нииву. – Ты очень сильная, – заметил он. – Ты так хорошо его держала, что моя работа была совсем легкой.

Ниива приподняла брови и промолчала. Она не привыкла к комплиментам.

– Что теперь, – спросил Рикус, кладя голову великаныша на землю. – Льем ему в глотку воду?

– Слишком рано, – покачал головой Лианиус.

Старый гном, тот самый, что заговорил с Рикусом на площади, теперь носил окровавленную повязку на голове, кроме того, Лианиус оказался отцом Каилума и деревенским «ухромус» – титул, имевший значение «дедушка», но в определенных ситуациях трактовавшиеся, как «прародитель» или «основатель».

– Пройдет не меньше суток прежде, чем он проснется, – сказал старик, помогая Рикусу подняться на ноги.

– Сутки?! – возмущенно охнул мул. – Это слишком долго!

К'крик, принявший на себя командование разведчиками, прислал гонца с известием, что уцелевшие в утренней схватке урикиты двигались навстречу большой группе своих соотечественников. Маетана пока никто не видел, но Рикусу не терпелось поскорее пуститься в погоню.

– Солнце сделает свое дело, – сказал Каилум. – Сделает, но в свой срок. Мне очень жаль, но ускорить выздоровление вашего друга не в моих силах.

– Примени другое заклинание, – посоветовал мул. – Даже если тебе потребуется несколько часов, чтобы все как следует приготовить, отыскать его в твоей книге заклинаний, запомнить…

– Я не колдун, – оборвал его гном. – Я жрец солнца!

– А какая разница? – спросила Ниива, вставая между Рикусом и Каилумом.

– Колдуны крадут силу у растений, – объяснил гном. – Моя же сила – дар солнца. И сколько бы я ею ни пользовался, от этого не убудет ни у одного живого существа.

– Почему же тогда все кругом не пользуются силой солнца? – поинтересовалась Джасила, глядя на пышущий жаром диск в раскаленном до белизны небе. – Чего-чего, а солнца на Ахасе предостаточно. – По-моему, колдовство, не причиняющее земле вреда, принесла бы нам всем одну только пользу.

– Колдовству жрецов, – ответил Лианиус, – нельзя научиться. Она – дар тем, кто способен разговаривать со стихиями: огнем, водой, землей или воздухом. Из всех наших жителей, – гном махнул рукой в сторону поселка, – только Каилум одарен солнечными глазами.

– В общем, от твоего сына нам сейчас никакого проку, – проворчал Рикус.

– Ты хочешь сказать, – поспешила загладить невольную грубость Ниива, – что Каилум не всесилен. Он не может мгновенно исцелить Гаанона.

– Мне очень жаль, – сказал гном, не поднимая глаз от земли. – Разумеется, если вы хотите оставить великаныша вместе с остальными…

Гномы предложили позаботиться о раненых в битве тирянах. Но Рикусу вовсе не улыбалось лишиться такого сильного воина, как Гаанон.

– Нам всем не помешало бы отдохнуть, – заметила Джасила. И, кивнув в сторону площади, добавила: – Может, тебе последние дни и дались легко, но для нас они стали испытанием на выносливость. Мы все-таки не мулы.

Мул оглядел свой легион. Большинство его воинов собралось у бассейна. Они наполняли водой бурдюки, или сидели, натянув над головами плащи в безуспешной попытке спрятаться от неумолимого солнца.

– Ты права, Джасила, – кивнул мул. – Объяви всем. Сегодня мы отдыхаем.

– Что хорошо, – кивнул Лианиус. – А мои люди пока приготовят припасы для твоего легиона. Пойдем со мной, – гном поманил Рикуса за собой.

– Куда это? – удивился мул. – И зачем?

Лианиус нахмурился. Ухромус явно не привык, чтобы ему задавали лишние вопросы. Ничего не ответив мулу, он подозвал к себе девушку-гнома и долго что-то говорил ей на своем певучем и совершенно непонятном Рикусу языке. Воспользовавшись паузой, гладиатор поманил к себе Стиана. Темплар и его люди держались чуть в стороне – похоже, они чувствовали себя неловко.

– Гномы дают нам продукты, – сказал Рикус темплару. – И понесете их вы. Но если кто-либо из вас самовольно откроет хоть один мешок – я прикажу отрубить голову не только виновнику, но и вообще всем темпларам.

– Но…

– Если тебе это не нравится, – рявкнул Рикус, – возвращайся в Тир.

– Ты же прекрасно знаешь, что вернуться я не имею права, – прищурился Стиан. – Я должен оставаться с легионом и обо всем сообщать королю.

– Тогда выполняй мои приказы, – отрезал Рикус. – Он потрогал пальцем кармашек за поясом, где лежал кристалл оливина. – Но Тихиан получит только те сообщения, которые захочу послать ему я.

– Я могу идти? – сквозь зубы процедил Стиан.

Рикус повернулся к нему спиной.

Когда темплар ушел, Лианиус взял Рикуса за руку.

– Нам сюда. – Он повел мула к самой дальней части деревни. – И ты тоже иди с нами, Каилум.

Жрец солнца пристально поглядел на отца.

– Скажи, ухромос, мы идем в Кемалок?

Лианиус кивнул. Шепот удивления пробежал по группе молодых гномов, столпившихся вокруг Лианиуса и Рикуса.

– Тогда надо позвать и Нииву, – твердо заявил Каилум. – Она спасла мне жизнь и сражалась за свободу Кледа так же отважно, как и Рикус.

Нахмурившись, старый гном испытующе поглядел на сына. Но тот словно не замечал неодобрительного взгляда.

– Ну, если ты так хочешь, – наконец, вздохнул Лианиус. – Пусть идет. Расплывшись в улыбке, Каилум жестом пригласил Нииву. Старый гном медленно и торжественно прошествовал к самой стене поселка, где она тянулась вдоль склона высокой песчаной дюны. Там, со стальными боевыми топорами в руках, стояли на часах два гнома. Они охраняли большие, обитые бронзовыми листами двери. На створках красовался искусный барельеф птицы со змеиной головой. Птица эта стояла, распахнув крылья и нацелив когти – вся изготовившись для удара. Сами двери были приоткрыты, и Рикус видел, что за ними начинается черный, уходящий под дюну туннель.

– Почему дверь открыта? – спросил Лианиус у стражников.

Гномы неуверенно переглянулись.

– Когда после битвы мы вернулись на свой пост, она была приоткрыта. Каилум нахмурился.

– Откуда урикиты…

Старый гном поднял руку. Несколько мгновений он молча смотрел в глаза бронзовой птицы.