Трой Деннинг - Охота на дракона

– Это Садира, – вмешался Тихиан, назвав имя единственной женщины-полукровки, которой владел. – Она посудомойка на кухне, где готовят пищу моим гладиаторам. Я знаю о ее связи с Союзом Масок.

– Ну, тогда ты, несомненно, знаешь и о том, что она собирается помешать проведению Игр, – нахмурилась Доржан.

– Разумеется, – ничем не выдавая своего удивления этой новостью, ответил Тихиан, – но, к сожалению, мне пока неизвестна суть плана Союза. – Он окинул взглядом окруженный лесами седьмой уровень пирамиды. – К счастью, у меня, похоже, будет достаточно времени для завершения расследования.

Гладя на Калака, нельзя было угадать, поверил он Тихиану или нет.

– У моего Верховного Темплара Игр действительно есть еще несколько недель, не так ли? – спросил король у Доржан.

– Да, – неохотно кивнула она, стараясь не встречаться с Калаком взглядом.

– Я так и думал, – резко сказал король и схватил избитого до полусмерти раба за загривок. – Сейчас мы поглядим, как можно помочь Тихиану разоблачить планы наших врагов.

– Нет!!! – раб попытался вырваться, броситься с террасы вниз, но Калак держал его мертвой хваткой. Король прикрыл глаза, и раб пронзительно закричал.

Без особого любопытства Тихиан следил за тем, как Калак проник в сознание несчастного раба. Темплар лучше других понимал, что делает его господин. Когда он был еще совсем маленьким, родители настояли, чтобы Тихиан изучил искусство пси. Чтобы развить его духовные силы они установили для него строжайшую дисциплину. В ходе мучительных ритуалов, после долгого поста и умерщвления плоти, под руководством неумолимого наставника Тихиан научился читать мысли и передвигать предметы одной силой своего духа, и даже видеть то, что лежало по другую сторону глухой каменной стены. Но Путь Незрячих, как называл свое искусство наставник Тихиана, не привлекал мальчика. Идти по нему было нелегко. Как только Тихиан подрос и стал самостоятельно принимать решения, он покинул школу, и избрав более простой и приятный образ жизни королевского темплара.

Легкая улыбка играла на губах короля. С перекошенным от боли и ужаса лицом раб рвался из рук своих мучителей. Он что-то неразборчиво мычал, не в силах даже молить о милосердии. Потом его челюсти сомкнулись, сведенные судорогой, и откушенный кончик языка выпал из распухших губ на камни террасы.

Наконец король открыл глаза и отпустил раба. Помощники Доржан сделали шаг назад, и раб что-то крича окровавленным ртом, сотрясаемый предсмертными судорогами, рухнул к ногам всемогущего монарха.

Не обращая внимания на умирающего, король сурово поглядел на Доржан.

– В моей пирамиде спрятаны еще два таких амулета! – прорычал он. Доржан побледнела как полотно. От ужаса она лишилась дара речи, и могла только беспомощно глядеть на Калака, качая головой, словно сомневаясь в его словах.

– Прочитать мысли этого раба было совсем нетрудно, – ровно сказал Калак, – он твердо знал, что амулетов три.

– Мой повелитель, – пробормотала Доржан, – вы получите их еще до заката.

– Но только не из твоих рук, – покачал головой король.

– О, Всемогущий, – взмолилась Доржан в отчаянной попытке спасти свою жизнь. – Позвольте мне…

Ее мольба оборвалась на полу-слове, когда Калак устремил на нее свой взгляд. Натиск короля был столь силен, что пламя вспыхнуло в голове не только Доржан, но и Тихиана. Он чуть не закричал, когда перед его мысленным взором возник образ могучего Дракона. Огромный хвост бьет из стороны в сторону, из пасти вырывается облако ядовито-желтого газа. Посохи, крепко сжимаемые маленькими, почти человеческими руками разведены в стороны. В одной потрескивает огненный шар, в другой пляшет зеленоватое пламя.

В тот миг, когда Тихиан уже начинал опасаться, что королевское возмездие уничтожит не только жрицу, но и его самого, Дракон исчез. Доржан завизжала, отчаянно мотая головой из стороны в сторону. Кругом послышались удивленные и испуганные возгласы – джозхалы и надсмотрщики как один повернулись посмотреть, что случилось.

Со смешанным чувством страха и удовлетворения наблюдал Тихиан за кончиной своей соперницы. Он, разумеется, был доволен, что с Доржан наконец-то покончено. С другой стороны, ее внезапная смерть служила хорошим и, возможно, своевременным напоминанием о цене, которую Верховные Темплары платили за свою власть и силу.

Визг и вопли Доржан понемногу перешли в жалобный стон, а потом она и вовсе замолчала. Ее глаза потускнели, хотя Тихиану на мгновение показалось, будто он видит, как в них мерцает кроваво-красное пламя. Желтый дым повалил из носа молодой женщины, а из рта вырвался длинный язык изумрудно-зеленого огня. Тихиан отшатнулся – огненный шар, внезапно охвативший голову Доржан, чуть не опалил его рясу.

Еще через миг все было кончено. В тягостном молчании смотрел Тихиан на кучку пепла – все, сто осталось от прекрасной женщины, еще несколько минут назад гордо шествовавшей по террасе. Но Калак не дал ему долго предаваться раздумьям.

– Мои поздравления. – Он протянул Тихиану костяной амулет. – Ты – новый Верховный Темплар Строительства. Закончи пирамиду за три недели… и найди два других амулета.

Рикус соскользнул по веревке на арену для поединков. Ему хотелось поскорее закончить утреннюю схватку, пока не стало слишком жарко. Солнце только поднималось над горизонтом, и его огненные лучи едва проникали сквозь зеленоватую дымку утреннего неба. Но песок маленькой арены уже успел согреться, и в воздухе висел удушливый запах крови и теплых внутренностей.

В центре арены Рикуса поджидало животное, с которым ему предстояло сразиться – странная тварь, пойманная звероловами Тихиана где-то далеко на юге. Оно почти полностью зарылось в песок, выставив наружу лишь крутой, почти шести футов в поперечнике, пластинчатый панцирь ржаво-оранжевого цвета. Конечности, если это животное, конечно, ими обладало, руки, ноги, щупальца – кто знает? были спрятаны под панцирем или зарыты в песок.

Рикус увидел, как тварь подняла голову: упругий на вид белый шар с цепочкой фасетчатых глаз. Над шаром качались три волосатых усика: направленных в сторону Рикуса. Снизу открылась широкая пасть с шестью похожими на пальцы отростками. По бокам – пара жвал длиной почти с человеческую руку. В них зверюга сжимала безжизненное тело никаала Сиззука. Никаал ухаживал за этой тварью, во всяком случае, до прошлого вечера. А теперь его тело висело, перекушенное едва ли не пополам, и острый подбородок Сиззука покоился на чешуйчатой груди чудовища. Судя по количеству ран и изломанному, некогда блестящему, зеленому панцирю никаала, он отчаянно сопротивлялся, но проиграл.