Владимир Аренев - Немой учитель

Сам принц сидел рядом с Королем, на уменьшенной копии отцовского трона и откровенно скучал. Все были заняты своими взрослыми делами, официальная часть с преподнесением подарков давным-давно закончилась, сами подарки унесли; а он, долговязый рыжеволосый мальчик, обреченный на вечное одиночество уже одним тем, что родился принцем, вынужден был сидеть в зале и наблюдать за происходящим. Еще год назад он вполне мог бы уйти с этого праздника, но теперь считался совершеннолетним, так что подобная выходка уже не сошла бы ему с рук. Увы, этот день рождения грозил стать худшим из всех, им отпразднованных.

Появление Готарка Насу-Эльгада, прервавшее на некоторое время разговоры, привлекло внимание Короля. Он знаком поманил вошедших, и те отправились через весь зал к трону.

— Мой Король, — сказал Готарк Насу-Эльгад, кланяясь: почтительно, но не слишком низко. — Я привел к вам человека, который хотел бы удостоиться чести учить принца.

Король огладил ладонью широкую черную бороду, оценивая взглядом пришедших. В результате он выделил Моррела и обратился к нему:

— Итак, ты хочешь стать учителем принца?

Моррел поклонился в знак согласия со словами Короля.

— Хорошо, — сказал тот. — Готарк, вы ознакомили его с условиями?

— Да, мой Король, — ответил Насу-Эльгад. — Иначе я не посмел бы беспокоить вас.

Король кивнул.

— Что ж, тогда… — он на мгновение задумался, — пускай позовут Ркамура. Испытаем этого господина. Посмотрим, годится ли он в учителя наследнику.

Послали за Ркамуром.

Пока длилось ожидание, любопытные гости успели сообразить, что к чему. Те, кто слышал разговор Короля с пришедшими, пересказывали его остальным. Вскоре на Моррела и Таллиба так или иначе были обращены взгляды всех присутсвующих: кто-то смотрел исподтишка, еще не зная, какой статус получит пришелец, и не желая раньше времени проявлять к незнакомцу какой-либо интерес; кто-то — в открытую, то ли от чрезмерной самоуверенности, то ли от слишком сильного любопытства.

Наконец Королю доложили:

— Начальник стражи городских ворот ждет вашего повеления.

— Отлично.

— Господа, — произнес правитель, и все разговоры в зале оборвались. — Господа, к нам только что прибыл человек, который претендует на место учителя принца. Сейчас мы проверим, насколько хорошо он владеет мечом. Для этого состоится поединок между нашим гостем и Ркамуром — лучшим мечником Зенхарда. Вы готовы?

Моррел, к которому был адресован вопрос, кивнул и вышел в центр зала, дожидаясь своего противника. Тот не замедлил появиться.

Начальник стражи городских ворот выглядел сейчас значительно лучше, чем во время своей первой встречи с Моррелом и Таллибом. Видимо, те, кто ходил его звать, привели Ркамура в чувство, объяснив, что от него требуется. Да и поражение у гонцовой калитки повыгнало хмель из буйной головы воина: в зал он вошел ровным уверенным шагом, поклонился Королю и встал перед Моррелом, не обнажая меча.

— Мой Король… — начал Ркамур. Наверное, он собирался признаться, что этой ночью уже потерпел поражение от странного незнакомца, — но потом передумал.

— Мой Король, можно ли начинать?

— Начинайте, — кивнул тот.

Ркамур достал меч и принял стойку, а Моррел так и не пошевелился.

Король удивленно вскинул бровь, но Таллиб поспешил заверить его:

— Господин знает, что делает.

Начальник стражи городских ворот понял, что его собираются победить вовсе уж каким-то постыдным образом. Он издал горловой звук, родившийся за крепко стиснутыми челюстями; потом взмахнул мечом, призывая соперника к схватке. Моррел стоял, бездвижный, как статуя. Каменные глаза застыли на его лице, как будто умерли.

Готарк Насу-Эльгад следил за поведением (вернее, бездействием) господина будущего учителя принца и думал, что этот человек расчетлив даже более, чем он предполагал. Такое откровенное пренебрежение опасностью наверняка будет по достоинству оценено Королем — да и дамы… вы только посмотрите, как пялятся на него дамы! Он готов был поклясться, что сегодня же ночью господин Моррел получит несколько прозрачных намеков, и, возможно, воспользуется одним из них.

За этими размышлениями Готарк Насу-Эльгад пропустил тот момент, когда, не выдержав ожидания, Ркамур начал свою атаку.

Неожиданный бесшумный прыжок, взлетает, как говорящая рука Моррела, клинок — немой отступает назад и вбок; его меч движется, движется… и застывает у шеи лучшего мечника города Зенхарда.

Звон — кто-то уронил бокал. В зале громко и взволнованно шепчутся, пахнет винными парами.

— Это могло быть простой оплошностью со стороны господина начальника стражи городских ворот, — произнес Король, качая головой. — Случайность. Я хотел бы, чтобы вы повторили это еще раз.

Моррел поклонился в сторону трона из черного дерева и обернулся к Ркамуру.

Они… повторили то же самое — как будто тренировались этому трюку множество раз.

Король уважительно покачал головой и знаком приказал Ркамуру покинуть зал. Правитель был доволен, хотя старался этого не показывать.

— Вы приняты мною, Моррел, — сказал он, внимательно глядя в каменные глаза немого гостя. — Но как вы намерены учить принца, будучи не в состоянии говорить?

Руки Моррела поплыли по воздуху — две играющие рыбы.

— Господин будет общаться с принцем через меня, — ответил Таллиб. — Впоследствии же он постарается обучить наследника языку жестов — будущему правителю никогда не лишне знать этот язык.

— Хорошо, — сказал Король. — Господин Готарк Насу-Эльгад?

Человек в сине-алом плаще поклонился:

— Если мне будет позволено, я хотел бы задать господину Моррелу несколько вопросов.

Немой подошел к ним, вкладывая в ножны меч. И повернулся к своему собеседнику, выражая готовность слушать и отвечать.

— Вы верите в Бога? — спросил Готарк Насу-Эльгад, и лицо его внезапно замерло, только веки чуть прищурились да глаза цепко впились в немого. — Вы верите в Бога, господин Моррел?

Вокруг, как круги на воде, расходилось волнами былое праздничное настроение; разговор человека в сине-алом плаще и будущего учителя принца был мало интересен высоким господам. Так, формальность.

Таллиб тем временем, повинуясь знаку Моррела, достал из небольшой сумочки, подвешенной к поясу, стопку пергаментных листков, перо и специальную дощечку, чтобы было удобнее писать. Все это хозяйство он передал господину, и немой привычным жестом принял письменные принадлежности.

— Господин желает отвечать на ваши вопросы как можно более точно, поэтому он будет писать на пергаменте, — пояснил смуглокожий, придерживая чернильницу. Моррел обмакнул в нее перо и начертал: «Да, я верю в Его существование».