Андрей Посняков - Шпион Темучина

– О, не гневайся, повелитель, клянусь всеми богами, я…

– Я на тебя не гневаюсь, – Черный Охотник положил руку на эфес сабли, – лишь сообщаю – что есть. Много разных слухов ходит по кочевьям, много чего можно почерпнуть. Ты просто не хочешь.

– Я хочу, хочу, повелитель! Да, забыл сказать… – лазутчик улыбнулся. – Я встретил странных торговцев, тангутов. Внедрился к ним под видом проводника.

Баурджин навострил уши.

– Ну? – Кара-Мерген сверкнул глазами. Ох, и глаза у него были – черные, узкие, злые. А лицо – насколько мог видеть нойон – не смуглое, а скорее желтое. – Почему они показались тебе странными?

– Слишком настойчиво расспрашивали про Джамуху. Ехали на север, с товарами.

– Ты должен был их допросить, а затем убить. Почему не сделал?

– Дикая Оэлун… – Барсэлук скривился. – Эта разбойная девка появилась так не вовремя… Господин, я давно говорил, что ее нужно убить!

– Убить? – Всадник неожиданно разразился злым каркающим смехом. – Ты совсем сошел с ума, Игдорж! Если мы будем убивать всех разбойников – кто же тогда будет держать в страхе окрестные племена? И будут они жить в спокойствии и довольстве, перестанут жаловаться великому хану, надеяться на его помощь. Ты этого хочешь, Игдорж?

– О, господин…

– Значит, так… – Кара-Мерген немного помолчал и продолжил: – подозрительных торговцев отыскать и схватить.

– Но, повелитель, с ними уже расправились разбойники Оэлун!

– Тем лучше – значит, тебе меньше забот. Сейчас поедешь к Эрдэнэчимэгу – скоро курултай, великий хан Джамуха хочет, чтоб там были все.

– Но Эрдэнэчимэг собирается откочевать!

Черный Охотник нахмурился:

– Твоя забота, чтобы он этого не сделал. Потом поскачешь в кочевье Чэрэна Синие Усы. Этот, правда, никуда не собирается откочевывать, но тем не менее присмотр за ним нужен.

– Так за ними за всеми присмотр нужен! – расхрабрился Барсэлук. – А лучше бы взять заложников изо всех родов, и…

– Бабушке своей советуй! – надменно прервав его, Кара-Мерген повернул коня.

– О, господин, – снова взмолился лазутчик. – Хотелось бы… гм-гм… небольшое вспомоществование… Как и было обещано ранее.

– А, тебе нужно серебро? – обернувшись, всадник расхохотался. – Ладно, что я обещал – ты получишь. Скачи за мной.

– Но моя лошадь…

– Что? Ее у тебя украли?

– Нет… просто я оставил ее внизу, у реки.

– Ну, так поторапливайся, Игдорж! – с хриплым хохотом Кара-Мерген хлестнул коня плетью. – Если, конечно, хочешь получить свои сребреники.

– Бегу, бегу, повелитель…

В зелено-желтых лучах солнца сверкнул эфес сабли… странный эфес – длинный, с рукоятью, отделанной яшмой. Да и сабля в черных ножнах тоже была странная, и ножны… Черт возьми, да это же…

Баурджин вздрогнул.

…шин-гунто – или «новый военный меч» типа 94 – промышленно изготовляемый самурайский меч, носившийся офицерами японской императорской армии! Нагляделся Дубов в тридцать девятом на подобные мечи – уж никак не мог ошибиться.

Откуда такой у Кара-Мергена? И кажется, у кого-то из воинов Темучина Баурджин как-то тоже видел такой. Откуда?

А оттуда же, откуда появились части японского самолета у Алтан Зэва – нынешнего вассала Боорчу – из урочища Оргон-Чуулсу!

Да, и Гамильдэ-Ичен ведь именно там нашел когда-то пропеллер! Если имеется пропеллер, почему бы и не быть мечу? Там много чего есть, в урочище. Если прийти туда в сентябре-октябре – «в месяц седых трав», как написано в древних рукописях, то можно…

Впрочем, Баурджин ходил, и не раз. Особенно когда еще не родились дети. И без всякого эффекта. Ничего не нашел, никуда не проник, не то что в будущее, но даже и в развалившийся храм. А теперь и пытаться перестал – настолько врос в здешнюю жизнь: любимая жена, дети, друзья, приобретенное положение в обществе. Забывать уже начал прежнюю жизнь, которая лишь иногда прорывалась вдруг ностальгическими воспоминаниями… все реже.

– Гамильдэ! – перебил думы нойона Сухэ. – Надо бы его предупредить, а то еще встретится невзначай с Барсэлуком.

– Предупредим, – выйдя на поляну, Баурджин немного постоял, прислушиваясь, и, убедившись, что все в порядке, с осторожностью направился вниз, к реке.

Подслушанный разговор, в общем-то, не дал никакой ценной информации, ради которой разведчики Темучина и явились в эти забытые всеми богами места. Ну, разве что несколько пролил свет на поведение Игдоржа Собаки. Что же касается племен, то отношение к ним Джамухи и так было ясно с самого начала. Ну, конечно же – люди должны жить в постоянном страхе и надеяться только на верховного хана. Использует разбойников – ловко. И наверняка иногда громит какую-нибудь особо надоевшую кочевникам шайку, показательно казнив ее главарей. Так что рыжей Оэлун – Царе Леандер – недолго осталось рыскать по сопкам. Вообще-то, жаль – несчастная она баба – ни мужика стоящего рядом, ни дома, ни семьи, ни покоя…

Спустившись к реке, Баурджин и Сухэ тут же спрятались за камнями, услыхав стук копыт. Прятались, впрочем, напрасно – это, не оглядываясь, скакал Барсэлук, нагоняя своего черного хозяина. Ну, конечно – зачем оглядываться, когда впереди маячат приличные деньги?

Незачем!

Дождавшись, когда стук копыт затихнет вдали за сопкой, путники быстро пошли по тропе, идущей по каменистому берегу. В ослепительно лазурном небе сияло такое же ослепительное солнце, как почти всегда – триста дней в году.

– Смотри, смотри, нойон! – показывая пальцем, вдруг закричал Сухэ. – Золотое плесо!

Баурджин повернул голову. Желтый песок, солнце, отражающееся в излучине реки расплавленным золотом, играющая в воде рыба… И голый Гамильдэ-Ичен за большим камнем.

Переглянувшись, Баурджин и Сухэ быстро пошли к нему.

– Долго же тебя приходится ждать, Гамильдэ!

– Ой! – Юноша обернулся. Мокрый и довольный, он сейчас как раз накинул на плечи дээл. Увидав своих, смущенно улыбнулся: – Жарко стало, думаю, дай ополоснусь.

– Смелый человек, – укоризненно покачал головой нойон. – Точнее – безответственный! А если б тебя заметили язычники?

– Да я осторожно… Специально за камнями спрятался. Кстати, взгляните-ка! – Гамильдэ-Ичен хвастливо кивнул на песок.

– Ого! – Сухэ тут же нагнулся и взял в руки забавный музыкальный инструмент, состоявший из выдолбленной тыквы и длинного деревянного грифа со струнами. – Хур!

– Еще и бубен! – довольно засмеялся юноша. – И кинжал при мне остался – все так отдали. Посмеялись, правда, когда я рассказывал о потерянном коне. Угостили кумысом, арькой… Я им стихи читал! Очень понравились!

– Да неужели?! – не сдержавшись, хохотнул Баурджин.

– Не понравились бы – не подарили бы хур. И бубен!

Нойон примирительно махнул рукой: