Андрей Посняков - Шпион Темучина

– Правильная предосторожность, – разминая руки, польстил хозяину гэра Баурджин. – Я бы и сам так поступил.

Нойон опустил веки – лишь бы Игдорж Собака не увидел торжествующего блеска в глазах, лишь бы не догадался. Удалось, удалось, удалось! Удалось втянуть его в беседу, заинтересовать, а значит – уже полдела сделано, осталось малость.

– В высшей степени приятно беседовать с тобой, Игдорж-гуай, приятно и поучительно, – продолжал свое нойон. – Я вот даже подумал… Если б у нас, у Темучина, было достаточно людей, подобных тебе, можно было бы обучать молодежь нашему трудному делу. Как наверняка поступает Кара-Мерген.

– Ага, поступает. – Игдорж с презрением скривил губы, но, тут же взяв себя в руки, поинтересовался, понравилось ли пленникам вино.

– Очень, очень хорошее вино, Игдорж-гуай, – покивал головой Баурджин. – Верно, Гамильдэ?

– О да, да, – поддержал юноша. – Давненько такого не пил.

– Есть у меня повар, цзинец…

– О, я бы не доверял цзиньцам!

– Я тоже не доверяю, – захохотал Игдорж. – Но ведь пока они от нас далеко! А когда победоносное войско Гурхана приблизится к их границам… всегда можно будет отправить повара к праотцам, ведь так?

– Поистине так, Игдорж-гуай.

Вином дело не обошлось, вскоре слуги внесли вареную баранину. Конечно, Игдорж Собака не стал угощать пленников, как самых дорогих гостей, однако и то, что им вообще было предложено угощение, ознаменовало собой большой прогресс в постепенно устанавливающихся отношениях. Ведь поначалу-то хозяин гэра явно не планировал угощать пойманных шпионов вареной бараниной и ягодным вином!

– Приятно и поучительно тебя слушать, – еще раз сказал Баурджин. – И вот еще что очень интересно – как ты завербовал Сухэ?

– Завер… Мне не очень-то понятны твои слова, нойон!

– Ну – переманил на свою сторону. Думаю, не так-то легко это было сделать! Мало у кого получается. Расскажи, Игдорж-гуай!

– Рассказать? – Лазутчик усмехнулся. – А почему бы и нет? Вам уж все равно это не понадобится. Разве что в загробной жизни. Эй, слуги! – Игдорж хлопнул в ладоши. – А ну, несите еще вина! Итак, Алтансух… Да, ты прав, нойон, перетащить его на свою сторону было непросто. Но я умею наблюдать и всегда, в любой компании, выбираю наиболее слабое звено. Иногда даже просто так, на всякий случай. Вот и средь вас… пока вы еще играли в торговцев. Нет-нет, я тогда еще не раскусил вас, лишь только подозревал. Но уже действовал!

– Учись, Гамильдэ! – со всей возможной искренностью воскликнул князь. Правда и есть – у Барсэлука-Игдоржа, несомненно, было чему поучиться. Все ж таки Дубов был фронтовой разведчик, а это немного не то, чем они занимались здесь. И в чем оказался профессионалом Игдорж Собака.

– Ищи слабого! Вот мое правило, – отпивая вино, с видимым удовольствием пояснял Игдорж. – Он всегда найдется, слабый, ведь люди отнюдь не равны, даже, казалось бы, в компании равных. Кто-то кого-то боится, кто-то кому-то завидует, порой даже из-за совершеннейшего пустяка кто-то жутко недоволен своим положением, в общем, всегда найдется, на что опереться, – надо просто иметь глаза и уши. Так вот… Вас – тебя, князь, и твоего спутника, – лазутчик кивнул на Гамильдэ-Ичена, – я отбросил сразу – вы явно были из тех, кто отдает приказы. Занялся остальными… слушал, присматривался… И нашел! Самый младший из вас, Сухэ. Над ним все подшучивали, иногда обидно, а он, не говоря ни слова, эти обиды копил – я знаю, бывают такие люди. Все считали его дурачком, явно считали, да он, по правде сказать, такой и есть. Только ваш Сухэ оказался не настолько глуп, чтобы не замечать этого! И у него были амбиции – оставалось только их разбудить. Слово за слово, я начал разговаривать с парнем и быстро понял, что с ним никто и никогда не говорил по душам. И даже когда он хотел что-то сказать – не слушали. Держали за дурака. Как говорится, дурак, ежели смолчит, так сойдет за умного!

Баурджин с Гамильдэ-Иченом забыли и про вино, и даже про свое незавидное положение – настолько интересные вещи рассказывал Игдорж Собака. Вот оно оказывается… Князь не корил себя – к чему теперь напрасно кусать локти, ведь после драки кулаками не машут. Нет, не корил. Просто мотал на ус.

Зародилось ли сомнение в голове Игдоржа Собаки? Скорее всего, да. Будет ли с этого хоть какой-нибудь толк? Сложно сказать – все зависело от характера взаимоотношений Игдоржа и его хозяина – Черного Охотника – Кара-Мергена.

Вот такие мысли тревожили Баурджина, запертого вместе с Гамильдэ-Иченом в сарае для дров. Щелястая дверь постройки была подперта крепким осиновым колом – не выберешься.

– Нас не убили сразу, – оторвав глаза от щели, неожиданно улыбнулся юноша. – Хороший знак. Думаю, Барсэлук о чем-то задумался.

– Он хороший профессионал…

– Кто?!

– Лазутчик. Это ведь тоже умение, такое же, как пасти скот или мастерить какие-то вещи. Слышал, что он говорил про Сухэ?

– Сухэ?! – Гамильдэ-Ичен презрительно скривился. – Предатель! Чертов сын!

– Это не он чертов сын, – грустно усмехнулся князь. – Это мы раззявы. Интересно… – он прищурился и посмотрел через щель на стоявшие в отдалении гэры, – чего ждет Игдорж? Чего или – кого?

– Может быть, он раздумал нас казнить?

– Может, – подумав, согласился нойон. – Но тогда нас должны бы содержать в какой-нибудь земляной яме, а не в этом хилом сарайчике… из которого только ленивый не убежит. Ха! – Баурджин вдруг хлопнул себя по лбу. – Ну, понятно!

– Что тебе понятно, нойон?

– Игдорж Собака вовсе не собирается устраивать казнь…

– Вот, славно!

– …он хочет убить нас при попытке к бегству!

– Хм… – Гамильдэ-Ичен помрачнел. – Ты так думаешь, князь?

Баурджин махнул рукой:

– А тут и думать нечего. Я бы на его месте поступил точно так же, особенно после нашего разговора. Видишь ли, Гамильдэ, не знаю, как тебе объяснить, но, мне кажется, среди людей определенных профессий присутствует некая кастовость, ну, обособленность от других, что ли.

– Вот снова ты говоришь не совсем понятные слова. Впрочем, об их значении я догадываюсь.

– Ну да, ну да, – покивал нойон, – Игдорж Собака – хороший контрразведчик, думаю, что и нас с тобой он где-то в глубине своей души уважает и считает достойными соперниками, переиграть которых – большая честь. А приказать казнить уважаемых людей, словно обычных разбойников… Это как-то неправильно, нехорошо, и вроде бы даже как умаляет и его заслуги. Ну, подумаешь, схватил каких-то бродяг, да велел сломать им спины… Нет, казнить нас Игдорж не намерен!

– Так, может, и убивать не намерен?

Баурджин посмотрел на приятеля и усмехнулся:

– Нет, Гамильдэ. Я полагаю, Игдорж прекрасно понимает, насколько мы опасны. По крайней мере – до начала войны. Лучше не рисковать!