Светлана Зимина - Танец демона

Я усмехнулся и приказал:

— Подойди.

И поразился, насколько хрипло прозвучал мой голос, словно карканье вороны или скрежет когтей по металлу…

Бес подчинился и замер передо мной. Я поморщился:

— Садись, — задирать шею, чтобы разглядеть его как следует, мне не улыбалось.

Он плавно опустился на пол и снова замер.

У него оказались угловатые черты лица, стальной ежик волос и желтые глаза с вертикальными змеиными зрачками.

— Какая боевая форма? — спросил я, уже догадываясь.

— Я — змей, господин.

— То-то так плавно двигаешься, словно течешь

Его глаза блеснули:

— Мне далеко до вас, господин.

— Ещё бы, — усмехнулся я. — Понравилось?

— Да, господин, поэтому и не сбежал, — он был искренен.

Я взъерошил свои волосы, влажные от пота:

— Что ты здесь делаешь посреди ночи?

— Я… — он запнулся. — Иногда тренируюсь здесь.

— Ночью?

— В другое время суток я обычно тренирую новеньких бесов.

Я отметил, как он неосознанно выделил «новеньких»

— Тебе не доверяют старшие курсы?

— Нет, господин. Считается, что я слишком неопытен и молод для этого.

Я непроизвольно нахмурился:

— Ты хочешь сказать, что молодому и неопытному наставнику доверяют тренировать новичков? Именно с такой формулировкой?! Тех, из кого нужно сделать настоящих солдат Империи?! Какой болван допустил это?!

Он испуганно отшатнулся:

— Мой повелитель?

— Успокойся, — я выпрямился. — Я просто хочу понять. Новичок — это белый лист. Что на нем напишет первый учитель, то останется навечно, переписывай, исправляй потом, получится только хуже. Понимаешь?

Он не ответил сразу, и я с интересом покосился на него. Похоже, этот бес действительно обдумывал мои слова.

Я хлопнул его по плечу:

— Как тебя зовут?

— Марцел, мой господин, но все называют меня Змеевик.

— Хорошо, — я поднялся на ноги. — А теперь, я хочу кое-что понять, и ты мне в этом поможешь…

— Мой повелитель?

Я жестко усмехнулся:

— Представь, что перед тобой бес-новичок. Твои действия, наставник?

Он боялся. Очень. Но постепенно его страх отступил и затаился где-то глубоко внутри, так как он действительно увлекся обучением «беса», и почти не замечал, что покрикивает на «него».

Под утро я все же отпустил его, наказав явиться на следующую ночь.

Парень меня заинтересовал. И насчет него у меня появилось несколько интересных идей.

Когда появился в своем кабинете, один из шпионов доложил мне о кузнеце. Пришлось отложить доклад, потому что ЭТО дело было намного важнее.

Я стоял на пороге кузницы и вглядывался в темноту.

— Каил? — позвал я в тишину, не желая нарушать покой этого места.

— Мой господин, — он вынырнул из тьмы, гибкий и бледный, держа в руках сверток. — Я рад, что Вы пришли. Простите, что не прислал вам зов.

— Мои слуги доложили, что ты угасаешь, — я коснулся его щеки.

Его глаза смотрели мимо меня, так как были слепы. Мои лучшие целители не смогли излечить его. Я сам лечил его, но тоже потерпел неудачу. Однако это было не самое худшее. Он умирал, жизнь медленно вытекала из него, и это был его долг… Он был моим адъютантом и одним из лучших оружейников Империи. Может, я и был аналитиком, но мне пришлось побывать во многих схватках, и в одной из них Каил и пострадал, прикрыв меня, тогда совсем ещё не ценящего ничего, кроме упоения боем. Странно, но он сделал это по собственной инициативе. Это не была программа или что-то вроде этого, так как этот бес не рос в питомниках, а был из тех одичавших созданий, которые не подчинялись законам Империи, а жили одиночками и семьями глубоко в горах.

После того боя он месяцы провел на операционном столе, терпеливо пережидая мои эксперименты… Я сдался, когда он наотрез отказался от пересадки других глаз. Я конечно мог бы сделать это и без его согласия, однако… не сделал. И еще неизвестно, сработала бы эта хитрость, потому что магия войны самая опасная из всех магий. И самая непредсказуемая. Это было сильным ударом по самолюбию, однако, ко всему прочему, я понимал, что и у меня есть пределы. Я хорошо узнал этого беса, и поэтому выполнил его просьбу.

В моих владениях много пустынных мест. Были и горы, где он сам отстроил себе кузницу и жил эти несколько лет. Именно он ковал мечи, которые я использовал в битвах. Это были шедевры. Они были… совершенны.

Каил вздохнул:

— Я чувствую, что время пришло, мой повелитель. Я славно послужил Вам. Я выполнил все, чего хотел добиться в своей жизни. Я верю в реинкарнацию…

— Я знаю…

— Хорошая вещь — вера, мой господин, — усмехнулся он. — Я ведь намереваюсь в следующей жизни стать демоном.

Я рассмеялся:

— Ты своего добьешься, я думаю.

Он протянул мне сверток:

— Это моя последняя работа. И ей я отдал свою оставшуюся жизнь. Я видел однажды, мой повелитель, как Вы танцевали перед битвой… Нечаянно. Именно тогда я решил, что останусь именно с Вами, и позже добился должности Вашего адъютанта. Я помню тот танец до мелочей. И помню ваши руки.

Я вздохнул:

— Хорошо, что я тогда решил все же не убивать тебя.

— Конечно. Вы знали, — наклонил он голову. — Эта моя работа подарит вам новый танец. Жаль, что я его уже не увижу.

Я взял сверток из его рук.

— Посмотрите не здесь, ладно? — попросил Каил, и я заметил, что он опустил привычное «мой господин»

Он шел прочь… уходил от кузницы и от меня. А я смотрел в спину удаляющегося беса, пока его фигура окончательно не скрылась из поля зрения. Он пришел ко мне с гор, сейчас туда и уходил. Я вздохнул и вернулся к ожидающим меня слугам. Вскочил на коня, прижимая сверток к груди и, наконец, взглянул на своего нынешнего адъютанта:

— Тамир. Разрушьте кузню.

— Да, господин, — склонился он в поклоне, и я успел заметить, как дернулся уголок его губ.

Я вдруг поймал себя на мысли, что он наверняка не успел попрощаться с Каилом. Почему-то мне показалась важной эта мысль, но я выбросил её из головы.

По прибытии в замок я заперся у себя в кабинете и развернул сверток.

Они были не просто совершенством. Они были живыми. Я касался рукояток мечей, и те молчаливо отзывались. Они были близнецами. Отличались лишь цветовой гаммой. Синий и красный. Я касался лезвий, и они ластились к пальцам. Парные мечи, легкие, чуть изогнутые, идеально сбалансированные. Это была душа Каила. В этот момент я окончательно убедился, что у бесов есть душа.

Я долго сидел и смотрел на них, водя пальцами по рукоятям, словно грея ладони, пока в кабинет робко не постучали. Меня вызывал мой император.

Кровавые глаза на бледном лице альбиноса рассматривали меня со странной смесью удивления, недоумения, гнева и чего-то ещё. Точно такой же взгляд обращался на Каину, Повелительницу Юга.

Кажется, я догадывался, в чем дело.