Дмитрий Сорокин - Оберег

— Нападайте сверху! Сверху они беззащитны! — крикнул Гуннар, и тут же нетопыри взвились в воздух, ища место, где заканчивалось действие Молчановых заклятий. Нашли. Первые из них, самые смелые, ринулись вниз и тут же полегли под ударами Руслана. Рыбий Сын пускал стрелу за стрелой, стараясь ни одной не потратить зря. Вой умирающих тварей не умолкал. Но сверху перли все новые и новые, конца им не предвиделось.

Вдруг прокричал петух. По поляне пронесся стон ненависти и бессилия. Первыми сдались нетопыри: с визгом устремились они прочь. Вслед за ними стали разбегаться упыри с мертвяками. Наконец, остались лишь Гуннар да его спутница. Оба уже дрожали, предвидя скорый рассвет, но почему-то не убегали. Видать, сильна оказалась ненависть к людям, что сумели продержаться до петушиного крика да еще и самого Вия одолеть! Руслан и Рыбий Сын выскочили из круга с половинками последнего кола в руках. Бой был недолгим, и оба мертвеца наконец-то стали мертвыми по-настоящему, рассыпавшись в прах. И тут взошло солнце.

— Интересно, откуда здесь взялся петух? — спросил Руслан, зная, что ответа не дождется.

— Откуда-откуда. — послышался сверху скрипучий голос со сварливыми интонациями. — От верблюда! Против умного остережешься, а против Залешанина оплошаешь! — с одного из деревьев вспорхнул огромный попугай, раза в три больше того, что так напугал Руслана в саду Черноморда, и, затейливо выругавшись, полетел к северу.

— При чем тут Залешанин? — не понял Руслан. — А, ладно. Мы выстояли! Представляешь, мы выстояли!

— И чего вы спозаранку так разорались? — проворчал Молчан, зевая и протирая глаза. — И без того всю ночь гадость всякая снилась… И чем это вы так угваздали поляну?

Он так и не понял, почему друзья оглушительно захохотали, то сгибаясь пополам, то гулко колотя друг друга по спинам.

Перекусили наспех, быстренько собрались. Сослужившие добрую службу остатки осины решили пока не выбрасывать — мало ли что. Еще и запас пополнили. Кто знает, каких мертвяков принесет следующей ночью?

Солнце еще только карабкалось на небо, а друзья уже вышли в путь. Шмель, честно проспавший ночное побоище, был весел, и даже пытался шутить, но конский юмор мало понятен человеку, потому ему быстренько велели заткнуться.

Через час после полудня вышли к Днепру. Река все так же неспешно несла свои воды в Русское море, как и многие тысячи лет назад, когда ею владела могучая богиня Дана. Берег, на который вышли друзья, оказался гол и пустынен, плот вязать было не из чего. Бревна из нор Молчан выращивать пока не умел, а на одной веревке далеко не уплывешь… Решили устроить привал и посовещаться. Совещание начали с купания, рассудив, что на чистую голову лучше думается. Рыбий Сын, сам плававший не хуже рыбы, было увлекся, гоняясь под водой за крупным лещом, но остальные его образумили: сначала надо решить, как на другой берег попасть, а уж потом развлекаться…

— Можно пойти вдоль берега, пока на какие-нибудь деревья не наткнемся. — предложил Руслан. — свяжем плот и переправимся.

— Ага. А можно раньше еще на печенегов каких-нибудь нарваться. Тебе все еще мало драк, Руслан?

— Драк мало не бывает. — сказал Рыбий Сын.

— Да-а, — протянул Молчан после небольшой паузы. — русеешь ты, брат. Последний печенежский дух из тебя, похоже, вылетел. Да и общение с долдонами-близнецами явно не пошло на пользу. Еще предложения есть?

— А если брод поискать?

— Днепр такая хитрая река, что брод можно или прямо сейчас найти, или до конца дней своих так на него и не наткнуться… Не пойдет. — отмел предложение словенина Руслан. — Я думаю, вот как мы поступим. По Днепру лодий всяких много туда-сюда ходит. Из варяг в греки, из греков в варяги, да и просто к нам, на Русь, частенько захаживают. Предлагаю дождаться каких-нибудь купцов, денег немного у нас есть, попросим перевезти на тот берег. А уж если полдня впустую просидим, тогда пойдем искать, из чего плот соорудить. Пойдет?

— А что… — задумчиво произнес Молчан. — Вы хоть передохнете малость, а то смотреть на вас больно…

— И рыбки половим… — тоска по рыбе пересилила в прирожденном рыбаке дикое желание спать. Впрочем, поймав двух лещей и щуку (бить рыбу пришлось осиновым колом, только после того, как его тщательно отмыли), Рыбий Сын сдался и уснул прямо на прибрежном песке. Руслан тоже недолго хорохорился: полазив с полчаса по пояс в воде, он не поймал ни рыбины, плюнул на это дело, и растянулся неподалеку от друга.

Молчан разбудил их незадолго до заката. Оба просыпались неохотно — сказывалось страшное напряжение ночного побоища с нечистой силой. Первым глаза открыл Руслан.

— Что? Опять мертвяки?!

— Нет, скорее, наша возможность переправиться.

— Где?

— Вон, только на виднокрае ладья показалась.

— А если откажут?

— Если люди хорошие, то не откажут; а ежели плохие, то мы их перебьем, а сами на их корабле поплывем. — произнес Рыбий Сын как нечто само собой разумеющееся, при этом сладко потягиваясь.

— Что-то ты, брат, больно уж кровожадный стал. — покачал головой Молчан. — Смотри, сам злодеем не заделайся!

— У тебя бы любимую девушку украли, поглядел бы я на тебя тогда. — буркнул словенин.

Вверх по течению под парусом и на веслах медленно поднималась большая ладья. На такой и по морю ходить не страшно. То, что ладья русская, Руслан определил еще издали.

— Слушай, а как коня переправлять будем? Здесь широкая мель, и к берегу они не подойдут… — спросил он.

— А пусть сам плывет. — ответил волхв.

— А сдюжит?

— А ты его спроси.

— Шмель! Поди сюда. — конь, прядая ушами, послушно подошел. — Купаться хочешь?

— Да я, в общем-то, уже накупался… — нерешительно промямлил конь, чуя неладное.

— Хочешь-не хочешь, а придется. — жестко сказал Руслан. — Ладья к берегу подойти не сможет, так что давай-ка ты, брат, сам переправляйся, как умеешь.

— Так ведь далеко же!

— А что делать, что делать? Рыбий Сын, смотри, насколько тебя меньше, а запросто и на тот берег сплавает, и обратно вернется, и еще попросится. А ты у нас зверюга вон какая здоровая, сильная, авось доплывешь. Не бойся, налегке тебя пустим. Я вот, например, плаваю немногим лучше секиры, я не доплыву, это точно. Не хнычь, у тебя получится, я уверен. А то здесь оставайся. Какие-нибудь печенеги прискачут, подберут, они коней любят… На обед, например. Или цыгане…

— Ну, уж нет. Ох и бессердечный же ты богатырь, хозяин! Все коней холят да лелеют, а ты, а ты… Эвон, Добрыня с Ильей, небось коней своих таким кошмарным испытаниям не подвергали!

— Насчет Ильи не знаю, а вот за Добрыней конь как-то море переплыл. Послал князь богатыря в Царьград, дело было срочное, а попутной ладьи не нашлось. И поплыл Добрыня на утлой рыбацкой лодчонке. А конь — следом, своим ходом… плавом. Так что, остаешься цыган дожидаться?