Стивен Браст - Дороги Мертвых

Мы обязаны также добавить, что поток грубой брани и ничем не обоснованных подозрений, льющийся на Лорда Адрона со времен Катастофы, естественен и легко предсказуем; тем не менее автор отказывается от такого поведения. Кем бы он не был, Лорд Адрон был в первую очередь человеком, со всеми достоинствами и слабостями человеческого существа; нет никаких причин рассматривать его как бесчеловечного монстра, в котором не было ничего человеческого, кроме военного гения.

Как и всех тех, кто прошел по нашим страницам, мы стремились показать его таким, каким он был, а суд оставить читателю. Те, кто сурово ругал нас за «прощение всех грехов» Герцога в нашем предыдущем труде, не больше заслуживают нашего внимания, чем те, кто обвиняет нас в «изгибе ткани истории, чтобы поддержать сомнительные принципы», как выразился один из тех, кто называет себя историком.

Тем не менее остается два правомерных вопроса: действительно ли ссоры как в Доме Дракона, так и между Драконами и Джарегами оказали влияние на Падение Империи? И, если так, почему историк пренебрег обсуждением их?

По мнению историка роль, сыгранная этими двумя ссорами, в самом лучшем случае пренебрежимо мала — разногласие между теми, кто хотел стать Наследником в первые годы правлении Тартаалика, было благополучно разрешено ближе к его концу; а некоторая горечь, возникшая у тех, кто поддерживал Ки-Лайера, так и осталась бессильной горечью. Еще более важно то, что некоторые волшебники, убитые Джарегами, не имели никакого отношения к силе, выпущенной на волю заклинанием Лорда Адрона, и утверждать, что если бы они остались в живых, он не посмел бы использовать заклинание, означает заниматься самими низкими и антиисторическими спекуляциями.

Центральной фигурой всей этой полемики является, конечно, Алира, дочь Адрона, которая, как нам представляется, должна была рассказать кое-что Чародейке Горы Дзур. Если Алира действительно сделала эти замечания, тогда мы обязаны указать, что они были сделаны Сетре Лавоуд, а уже изо рта Сетры — или пера — попали в руки некоторых историков. Читателю предлагается рассмотреть всю цепочку: Алира рассказывает свою интерпретацию событий Сетре; Сетра суммирует эту интерпретацию; некоторая третья сторона записывает выводы Сетры; историк пишет, основываясь на этих записях. Как далеко ушли мы от правды! Назвать это «слухом», означает придать этому свидетельству больше веры, чем оно того заслуживает.

Историк, можем мы добавить, имеет честь многие годы находиться в ограниченной, но очаровательной переписке с Сетрой Лавоуд, в ходе которой он готовит свою фундаментальную работу (все еще не опубликованную), из которой, случайным образом, были вырваны два его предыдущих труда; и Чародейка никогда не писала историку о таких разговорах.

Говоря совсем коротко, мы можем сказать, что занимаясь историческими спекуляциями люди, возможно, приятно проводят время, но их не должно быть в серьезном историческом труде; автор избегал их и будет избегать, считая, что такие спекуляции только обманывают читателя, заинтересованного узнать правду о жизни тех немногих личностей, которым посвящены наши рассказы.

Есть еще несколько замечаний, которые можно, а возможно и нужно сделать; но во всем, что касается этих работ, мы сделали свой выбор много лет назад, избегая оскорблять наших читателей объяснениями мелких подробностей, которые, скорее всего, известны каждому. Так что мы больше не будем предлагать объяснения, так как при условиях, существовавших во время Междуцарствования, в которое мы начинаем наш рассказ, мы должны были бы начать с описания расположения самой Адриланки.

Твердо установив это правило, мы надеемся, что без дальнейших отсрочек или отговорок, читатель разрешит нам начать наше плавание по бурному и очаровательному времени недавнего прошлого.

— Паарфи 2/2/10/11 (Норат. II: 181)

Был Домашний день раннего лета 156-ого года Междуцарствия, когда путешественник въехал в маленькую деревню на Востоке. Эта деревня, должны мы сказать, находилась очень далеко на Востоке — дальше, чем любой, за исключением наиболее отважных исследователей, осмеливался забираться, так как для этого было необходимо пересечь горную гряду, которая лежит за Смеющейся рекой, и, спустившись с нее, попасть в край мифов, легенд и, если разрешено нам будет заметить, историй. Зная, что, как и мы, мало кто из наших читателей рисковал путешествовать в этих местах, мы надеемся, что можем себе позволить на мгновение остановиться и описать своеобразный ландшафт, который приветствует путника, который выходит из узкого Отшлифованного Прохода между горой Лошадиная Голова, иначе называемой Горой Кривая Челюсть, и Сломанной Горой, которая также имеет другие названия, хотя до нас они не дошли.

В этом месте путешественник со своим кучером, или читатель на своей кушетке, обнаружат цепочку постепенно расширяющихся горлышек или долин, спускающуюся с горы в местность, через которую когда-то текла бурная река. Долина полна сочной зелени, как и можно ожидать от места, которое было дном реки, в то время как над ней возвышаются ряд за рядом колонны из сероватого камня, выделанные или случайно принявшие самые странные формы, причем некоторые из них достигают двух или даже трех сотен футов в высоту, а многие из них напоминают человека, во всяком случае по форме. Те, кто живет в этой долине, называют их Стражами, и эти люди с Востока, мирное сельскохозяйственное племя, называемое Немитами, верят, что эти камни одухотворенные и наблюдают за ними. Более важно, однако, что все соседи Немитов, включая воинственных Летитов на севере и жестоких Стравов на юге, тоже верят в это, так что только поэтому Немиты живут в этой долине множество лет не ощущая ни малейших неудобств от таких соседей.

Хотя феномен настолько странного и странно прекрасного каменного образования — вызванного, насколько нам известно, ничем иным как совместной работой ветра, воды и земли — может замечательно служить, защищая одних людей Востока от других таких же, едва ли кто-нибудь может ожидать, что он сработает против менее суеверных людей, особенно из Дома Дракона, которые, помимо всего прочего, живут не больше чем в двадцати лигах от долины, по ту стороны Сломанной Горы. Но, тогда, что же защищает Немитов от драконлордов?

Быть может то, что они правы, веря в свои камни, которые присматривают за ними и днем и ночью? Возможно. Тем не менее нам кажется, что ответ лежит скорее в области географии, чем в магической психологии. Сама Сломанная Гора является, на протяжении тысяч лет, надежным барьером, который отделяет большие группы с одной стороны от больших с другой, со стороны долины Немитов, а оба ее края или «фланга», если использовать военные термины Дома Дракона, охраняются теми самыми воинственными племенами, которые испытывают суеверный страх перед Стражами. Таким образом можно сказать, что Стражи действительно делают то, что, согласно верованиям Немитов, они обязаны делать.