Гордон Диксон - Дракон и Джордж

В глубине души Джим сомневался в возможности перелета вместе с человеком. Действительно, крылья его на короткое время могли развивать колоссальную подъемную силу. Но парить в воздухе с человеком? Он не был уверен, далеко ли сможет улететь, махая крыльями изо всех сил. А до кромки леса от замка – полмили. Джим не стал обременять Брайена сомнениями. У того и своих забот хватало. Хотя Джим был вынужден признать, что Брайен держался превосходно.

– Поговорим, когда вернусь, – сказал Джим.

Но разговор не состоялся. Полчаса спустя Джим медленно пролетел мимо замка на высоте тысячи двухсот футов; ни один из дозорных не только не удосужился посмотреть в его направлении, но и не поднял голову в небо. Вид с высоты не дал дополнительных сведений к «докладу» Брайена. Правда, Джим внимательно рассмотрел открытую площадку Главной башни и убедился в точности догадки рыцаря: одинокий человек, скучая, расхаживал взад и вперед, изредка останавливаясь у зубчатой стены. События разворачивались предсказуемо и… неинтересно.

Перед самым наступлением темноты Джим приземлился возле постоялого двора. К его удивлению, большинство разбойников – кроме Жиля и ротных – спали; эль прекрасно способствовал сну. Брайен, также воздав должное винным погребам Дика, похрапывал на скамье. Даниель дремала. Арагх улизнул в лес, значит, не вернется до утра. Хозяин Дик с семьей и слугами удалились на покой. Не спали только старая служанка, подносившая вино для Жиля и эль для ротных.

Джим, почувствовав невероятное раздражение, расположился в трапезной, засунул голову под крыло и приготовился к бессонной ночи…

Казалось, глаза его были закрыты одно короткое мгновение. Он поднял голову и увидел вокруг себя кипучую деятельность.

Дик, его семья и слуги сновали взад и вперед.

Даниель перевязывала шею Арагха: волк умудрился пораниться ночью.

Жиль сидел за столом и на кусках кожи чертил планы замка для взводных.

Дэффид сосредоточенно взвешивал стрелы на самодельных весах, а затем тщательно выправлял древки и оперения.

Брайен уплетал в огромных количествах бекон, хлеб и холодную говядину, опорожнив при этом несколько бутылок вина.

Было темно. Рассвет еще не забрезжил. Джим предположил, что сейчас около четырех утра.

Он с завистью посмотрел на Брайена. Иметь такой аппетит до наступления рассвета, накануне дня, который может принести смерть…

– С пробуждением, сэр Джеймс, – весело размахивая кружкой, подмигнул Брайен. – Вина?

Джим решил, что, несмотря на долг хозяину, он сейчас заслужил небольшую выпивку.

– Да, – согласился он.

Брайен откупорил бутылку и передал ее Джиму. Зажав бутылку в лапе, тот поднес ее к пасти и опустошил одним глотком.

– Спасибо.

– Дик! – закричал Брайен. – Вина для сэра Джеймса!

Появился Дик и принялся заламывать руки.

– Умоляю, сэр рыцарь, – запел хозяин, – сэр Джеймс опять выпьет четверть бочки бордо.

– Чушь! – возразил Брайен. – Благородному рыцарю хватит нескольких дюжин бутылок, чтобы утолить жажду.

– Ну, тогда… бегу.

И Дик поспешно выбежал из комнаты. Джим услышал, как он криком подозвал слугу.

Через несколько минут принесли не пару дюжин бутылок, а маленький бочонок галлонов эдак на десять добротного, хотя и не лучшего вина. И хотя бочонок был наполнен до краев, Джим вспомнил о превосходных сортах, продегустированных в подвале; погрузившись в унылые размышления, он тем не менее принялся поглощать вино. Даже драконам иногда приходится довольствоваться тем, что оказывается под лапой.

Он пил вместе с Брайеном и постепенно впитывал смысл творящейся вокруг суеты. «Действующие лица» были сосредоточены и деловиты. Джим наблюдал, как точились клинки, чинилось и подгонялось снаряжение, сверялись карты и направления, уточнялись приказы. Он отметил полное отсутствие веселых или злых шуток, оскорблений и богохульства, коими давеча изобиловали разговоры разбойников. Все были предельно серьезны. Развешанные по стенам факелы чадили. Люди расхаживали взад и вперед, каждый был поглощен своим собственным делом, не терпящим постороннего вмешательства. Жиль с головой погрузился в совещание с ротными и был недоступен для обещания. Перевязанный Арагх опять исчез; Даниель тоже не было видно. Дик и его челядь напоминали команду корабля, несущегося сквозь ураган.

В конце концов Брайен отодвинул пустые бутылки в сторону и дружеским тоном посоветовал Джиму идти ко всем чертям или, на худой конец, пойти прогуляться: самое время подготовить к бою Бланшара и проверить оружие.

Джим последовал совету и вышел в освежающе холодные предутренние сумерки. Он испытывал чувство одиночества и неловкости, как незнакомец, случайно попавший на чужое семейное торжество. Легкий привкус меланхолии, лишь обострявший это ощущение, был вызван выпитым вином. Джим не был одинок в этом мире, – несмотря на жестокость средневековья, ему здесь нравилось, – но, подобно кораблю-страннику, он искал бухту, где можно бросить якорь. Он жаждал общества Энджи. Мысль о вечно странствующей меж двух миров душе пугала Джима.

Он огляделся, ища глазами Арагха, и вспомнил, что волк сразу после перевязки слинял с постоялого двора.

Джим напряг и зрение, и чуткое обоняние дракона – Арагха поблизости не было. Джим уже достаточно хорошо изучил повадки волка, чтобы понять: если Арагха перед тобой нет, то искать его бесполезно.

Джим-Горбаш опустился в темноте на землю. Из-за спины доносился шум, тянулись запахи, падали отблески света из окон постоялого двора. Впереди громоздилась густая темень деревьев, а над головой сомкнулось затянутое тучами небо. На нем изредка пробивался мутно-молочный всплеск луны. Луна скоро зайдет, и свет погаснет окончательно…

А к исходу зарождающегося дня Джим уже может… лежать мертвым в какой-нибудь грязной канаве. Мысль не испугала его, но усилила меланхолию. Джима порезали во время скоротечной стычки в деревне, в длительном бою могут ранить или убить… Он погибнет на неизвестной, далекой от дома земле, и никто не узнает о его смерти… Даже Энджи, если, конечно, ей удается улизнуть из Презренной Башни и освободиться от Темных Сил, которыми его стращал Каролинус. Никто не узнает, что произошло с ним. Никто не обратит внимания на исчезновение Джима… Никто не найдет его могилки…

Он медленно погружался в бездну сладострастного саможаления, как вдруг осознал, что лежит на земле. Джиму жутко захотелось перевернуться на спину, расправить крылья и поелозить на грубой песчаной почве. Эхом в сознании прозвучали слова Даниель: «Не валяйся в грязи, сэр Джеймс!»

Тогда совет Даниель вызвал недоуменное изумление. И только сейчас он понял его глубинный тайный смысл. Раздумья Джима о ранах всколыхнули инстинкты Горбаша. Незначительные порезы уже на следующий день покрылись коркой, и он перестал обращать на них внимание. Процесс заживления продолжался, раны мало-помалу затягивались, и вот теперь зачем-то начали чесаться.