Гордон Диксон - Дракон и Джордж

Джим сообщил ему о настроении отряда, сделав акцент на поведении предводителей.

– Не бери в голову, – ответил Брайен.

– Но сохранить единство отряда крайне важно. Представь, что Жиль неожиданно решит уехать и уведет с собой разбойников. Мы останемся с сорока воинами Малверна. И, я подозреваю, добрая половина из них ничего не смыслит в военном искусстве.

– Жиль так не поступит, – возразил рыцарь. – Он знает, какое богатство достанется ему и его парням в цитадели Хьюго. И он дал слово! А джентльмен всегда держит свое слово!

Даже если мы можем положиться на Жиля, – добавил Джим, – то возможны трения между Даниель и Дэффидом, причем ее отец не останется в стороне. Дэффид с каждой милей все больше погружается в себя, а остроты Даниель становятся все злее. Наверное, нам не следовало брать ее, хотя у кого хватит мужества открыто отказать Даниель?

– Без нее валлиец не пошел бы.

– Да, – признался Джим. – Но, согласись, воин из девушки никудышный.

– Откуда такая уверенность? – спросил Брайен. – Ты видел, как она стреляет?

– Только в тот день, когда ее стрелы едва не убили нас. И еще в разграбленной деревне. Согласен, с луком она умеет обращаться.

– Позволь уточнить, – заметил рыцарь. – Даниель стреляет из стофунтового лука не хуже, чем добрая половина лучников из отряда Жиля.

Джим заморгал от изумления. Много лет назад, еще в колледже, он некоторое время баловался стрельбой из лука. Начинал он с сорокафунтового, а остановился на шестидесятифунтовом; хотя он и не считал себя слабаком, это был его предел.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался он.

– Я видел, как она стреляла. Ведь когда тебя пронзили копьем, бой за Малвернский замок еще продолжался.

– Она сражалась в замке? – настороженно спросил Джим. – Я думал, что она оставалась в лесу. Но как ты на глаз сумел оценить ее мастерство?

Брайен с любопытством оглянулся на Джима.

– Что и говорить, сэр Джеймс, диковинны заморские края, откуда ты родом, – заключил он. – Разумеется, я наблюдал за стрелой.

– Наблюдал за стрелой?

– Следил за моментом выстрела, – разъяснил Брайен. – Когда я увидел Даниель, она прицеливалась шагов с пятидесяти. Я стреляю из восьмидесятифунтового лука. Разумеется, я не лучник. Но все же Даниель слабой никак не назовешь.

Джим молча ковылял рядом с Бланшаром. Слова рыцаря заставили его глубоко задуматься.

– Если Даниель стреляет из стофунтового лука, то каким же луком пользуется Дэффид?

– Одному Богу известно. В сто пятьдесят? Двести? Или больше? Валлиец – человек из другого теста. Он не только великий стрелок, но и золотых рук мастер. Ты же видел, как долго он возится с каждой стрелой! Он достиг совершенства в обоих ремеслах. Бьюсь о заклад, что любой лучник из отряда Жиля, если, конечно, ему под силу натянуть тетиву такого лука, отдал бы десятилетний заработок за лук, изготовленный мастером Дэффидом! Секрет английского лука кроется в способе крепления тетивы к излучинам. Даже обладая такой громадной силой, как твоя, большей тяжести лука не достаточно для того, чтобы стрелять метко и далеко. Искусство стрельбы и секреты изготовления лука Дэффида недоступны обычному лучнику. Ты слышал, что сказал Жиль, когда мастер Дэффид вызвался от обреза леса снять со стен замка часовых. И сие справедливо для стрел валлийца. Любой разбойник отдаст половину зубов за колчан стрел работы Дэффида.

– Понято, – пробормотал Джим.

Информация осела, оставив неприятный осадок. До встречи с сэром Хьюго Джим воспринял сие как любопытный факт. Теперь мастерство Дэффида и та снисходительность, с которой Брайен терпеливо и подробно, как ребенку, разъяснял ему на столь примитивном уровне простейшие вещи, вызвали у него легкое раздражение.

Джим замолчал, Брайен что-то еще говорил по инерции – просто так, чтобы поддержать беседу. Наконец рыцарь оставил дракона в покое, развернул Бланшара и поскакал в конец колонны проверить отряд. Оставшись один, Джим, не разбирая дороги, шел вперед. Он находился в скверном расположении духа и не жаждал компании – ни людей, ни животных.

Оглянувшись, он никого не увидел, даже колеи, которая, очевидно, сделала затейливый поворот: так обычно петляет лесная тропа, протоптанная по самому удобному и легчайшему пути. Колею намеренно никто не прокладывал, потому она и петляла как Бог на душу положит. Тропа отвернула, а Джим, погруженный в свои мысли, пер по прямой. Однако он был уверен, что скоро вновь обнаружит колею.

Джим наслаждался одиночеством. Ему изрядно поднадоел этот странный мир с говорящими животными, кровью, битвами, суперменами и сверхъестественными силами – и все это на фоне скудной технологии и примитивного общественного устройства.

Тщательно пораскинув мозгами, Джим пришел к выводу, что существует предел соседства с животными. Смргол и Арагх, как, впрочем, и остальные драконы, оставались-таки животными, даже несмотря на то, что умели говорить. Но и люди, с которыми он встречался, казались ему сейчас ничуть не лучше. Люди-животные, живущие обычаями, инстинктами, эмоциями, но никогда – разумом. Прекрасная Даниель была всего лишь одетой в шкуры женщиной каменного века. Дэффид, несмотря на искусное владение оружием, оставался кроманьонским охотником, а Жиль – обычным, пусть даже умным и ловким, разбойником. Брайен – машина смерти, безразличная к боли. Ну а Геронда? Чистый дикарь, живущий в счастливом предвкушении пыток, которые она учинит заклятому врагу, когда тот окажется в его лапах.

Взглянув на этот мир с позиций комфорта большого и чистого двадцатого века, к которому он принадлежал, Джим понял, что вряд ли когда-нибудь покажется ему привлекательным, а тем более приятным, жить с такими людьми. Вероятность их морального совершенствования равнялась нулю, а любые обязательства или симпатии, рождавшиеся в его душе, – псевдоромантические бредни.

Джим отвлекся от раздумий и отметил, что, хотя и преодолел значительное расстояние, дорогу не обнаружил. Она либо повернула в противоположную сторону, либо попросту кончилась. Отряд двинулся в другом направлении или же остановился на ночлег. Дождь усиливался. Словом, они позаботятся о себе сами, а завтра и он присоединится к ним. Потребности в их компании он не ощущал, а с благоприобретенной драконьей невосприимчивостью к температуре и погоде Джим мог махнуть рукой и на холод, и на сырость.

Преждевременные мглистые сумерки, дождь, хлеставший по деревьям, и скользкая, влажная земля вполне соответствовали его настроению.

Тем не менее он осмотрелся вокруг, приметил заросли и направился к ним. Выдернул несколько молодых деревцев и сплел макушки, соорудив шалаш. Переплетенные ветки и густая листва превосходно защищали от дождя.