Гордон Диксон - Дракон и Джордж

– Нет, – Мардж покачала головой. – Нет, в самом деле – нет. Ты ошибаешься. Они с Тедом давние и очень близкие друзья. На Шорлза постоянно давят, чтобы он выпроводил Теда на пенсию. Наш колледж – частное заведение. При нынешней инфляции пенсия Джеллами, без побочного заработка, составит сущий мизер. Тед прикладывает максимум сил, чтобы удержаться. Скажу больше – не Тед решил остаться! Шорлз уговорил начальство оставить Теда. Он он никогда не скажет об этом вслух. Шорлз действительно так обрадовался за друга… Он забыл, что означает эта новость для тебя.

– Ммм, – то ли зарычал, то ли застонал Джим и выскочил в коридор.

Направляясь к стоянке, он вдруг вспомнил о времени и посмотрел на часы. Почти два тридцать. Через полчаса он обещал прихватить Энджи. Времени для аналитической работы – будь то самостоятельные статьи или ассистентство у Шорлза – не оставалось; желания делать хоть что-либо на благо шефа было еще меньше.

Джим забрался в нутро Оглоеда, громко хлопнул дверцей и поехал куда глаза глядят.

Сначала он вывернул на Хай-стрит, потом, сделав еще один левый поворот, очутился на Уоллес-драйв, а затем, через пяток минут, каким-то непонятным маршрутом вывернул на Олд Ривер-роуд, тянувшуюся вдоль Элинг-ривер. Старая двухполосная асфальтовая лента соединяла Ривероук-колледж и небольшой городок Биксли.

Параллельной трассой по полям мчалась и неслась недавно накатанная автострада номер пять, поэтому Ривер-роуд была почти пуста. Дорога пролегала по заболоченной местности, и глаза Джима не мозолили ни постройки, ни вспаханные поля. Он долго гнал машину в абсолютной тишине и пустоте, не задумываясь над тем, кто он, что он и куда он. Но тут к обочине дороги внезапно подкрался берег реки и вывел его из забытья.

Джим неторопливо прокрутил в памяти весь разговор с Марджи и почти согласился с ее доводами. Тед Джеллами не меньше Джима озабочен собственным будущим, иначе говоря – банальной мыслью о средствах к существованию.

Джим с явным облегчением пришел к этому выводу и успокоился: Тед Джеллами – единственный преподаватель кафедры, который ему действительно импонирует. Оба они индивидуалисты… но знающие себе цену.

Только идиотская бедность, господствующая на факультете, заставила Теда и Джима вступить в соперничество; при более удачных обстоятельствах они подружились бы через три минуты.

Словом, нет смысла валить все шишки на Теда Джеллами, дело не в нем, а в кошмарной экономической ситуации…

И все же Джим опять поймал себя на том, что ему хочется решать свои жизненные проблемы как можно более прямыми, радикальными способами.

Он взглянул на часы: без четверти три. Самое время дуть за Энджи. На перекрестке Джим развернул Оглоеда и помчался в обратном направлении. К счастью, пока Джим ехал «туда», он не слишком давил на газ, поэтому «обратно» оказалось не таким уж долгим.

Опаздывать, пожалуй, не стоило. Энджи вряд ли обрадуется, тем более сам Джим постоянно ворчит, что она позволяет Гроттволду измываться над собой, а он, несчастный, ждет ее по два часа…

Перед Стоддард-Холл он затормозил без двух минут три. Джим заглушил мотор и принялся ждать, но успокоиться так и не удалось. Теперь он терялся в мыслях, как лучше сообщить Энджи о своем очередном фиаско. Утром сорвалась аренда трейлера, а в середине дня он угостит Энджи вместо яблочного пирога очередной тошнотворной новостью.

Пораскинув мозгами, Джим решил, что не стоит даже заикаться о своем «триумфальном» визите в приемную Шорлза.

Нет, хуже не придумаешь. Когда Энджи узнает, что случилось, она обязательно поинтересуется, почему он промолчал, и будет совершенно права. Если они, отталкиваясь от ущербного понятия доброты, возьмут привычку скрывать друг от друга плохие новости, то ничего хорошего из этого не выйдет.

Джим мельком глянул на часы и был поражен: пока он тут шевелил извилинами, прошло десять минут. Энджи, несмотря на свое обещание, опять занимается бессмысленной благотворительностью.

Что-то словно оборвалось внутри Джима, и его затопила холодная, тупая злость. Вечно этот Гроттволд путается у него под ногами! Джим пулей вылетел из Оглоеда, захлопнул дверцу, взлетел к массивным дверям Стоддард-Холла. Внутри здания почти от входа поднималась главная лестница, серые гранитные плитки, покрывавшие низкие ступени, за долгие годы были протерты чуть ли не до дыр бесчисленными башмаками студентов. Джим летел вверх, перескакивая разом через три ступеньки.

Три пролета вверх, тридцать футов по коридору. За матовой стеклянной дверью находилась лаборатория, где Хансену выделили секцию в десять квадратных футов. Джим ворвался в помещение – дверь в закуток Гроттволда была закрыта… Всего три-четыре шага и…

Гроттволд стоял справа от двери перед контрольной панелью. Он испуганно завертел головой, то ли не видя Джима, то ли не соображая, кто и зачем ворвался во время «эксперимента»…

Энджи сидела у дальней стены в кресле «от дантиста», лицом к Джиму. На голове был какой-то кожух, скрывающий лицо девушки, – то ли шлем, то ли фен из парикмахерской.

– Энджи! – в ужасе выкрикнул Джим, но вместо ответа его невеста вздрогнула и растворилась в воздухе.

Девушка попросту исчезла…

Лишившись на какой-то миг границ пространства и времени, Джим застыл, уставившись на покинутый стул и пустоту под шлемом.

ЭНДЖИ НЕ МОГЛА НИКУДА ИСЧЕЗНУТЬ!

Исчезнуть так быстро, что Джим даже глазом не успел моргнуть!

Того, чему он только что стал свидетелем, попросту быть не могло! Поэтому он стоял как вкопанный и ждал, когда с глаз спадет пелена и он вновь увидит Энджи, сидящую в кресле…

– Аппортация!

Изумленно-восторженный вопль Гроттволда выдернул Джима из состояния остолбенения.

Джим резко повернул голову и впился глазами в высокого, худого, всклокоченного Хансена, психолога, совсем недавно получившего степень… Очень скоро ее окантуют черным бархатом. Тот таращился, изучая опустевшее кресло. Джим в эту опасную для своей психики секунду отметил, что в лице Гроттволда не было ни кровинки.

Жизнь всколыхнулась в Джиме одновременно с вопросом:

– Что это такое? Что происходит? – заорал он на Хансена. – Куда исчезла Энджи? Где она сейчас находится?

– Она аппортировалась! – восторженно таращась, сообщил Гроттволд, но взгляда от кресла, на которое, надо полагать, усадил Энджи и с которого она исчезла, не отвел. – Она действительно аппортировалась! И я надеюсь, что… И я… Я старался отправить ее в астральную проекцию…

– Что? – Джим повернулся и, набычившись, шагнул к нему. – Что ты пытался с ней сделать?

– Астральная проекция! Астральная проекция! Не более того! – выкрикивал психолог. – Мы предполагали спроецировать ее астральную сущность из тела. Я не пытался воздействовать на физическую сущность, только на астральную! Все, на что я надеялся, на что рассчитывал, незначительный астральный сдвиг, который можно зарегистрировать микроамперметром. Если установить контактные пластинки вдоль спинного мозга… вдоль позвоночника, они фиксируют ответ. Но Энджи вместо этого аппортировалась. Она…