Саймон Браун - Сын соперника

На последнем слове советник со страшным грохотом опустил кружку на стол. На мгновение повисла странная и пугающая тишина.

Кайсор воспользовался ею и тихо, угрожающе произнес:

– Да, хамилайцы – наши друзья… но только когда они в Хамилае!…

После смерти Китайры Гэлис не любила бывать в Цитадели. Однако, поскольку хамилайские солдаты были единственными, кто мог использовать Цитадель по назначению, было решено, что Гош, Кадберн и Гэлис по очереди будут с ними дежурить.

В этот день она проверяла, как чинятся стены, поврежденные огнем лонггонов во время нападения Майры Сигни и его приспешников-плутократов. По совету Кадберна стратег приказала инженерам хорошенько заделать проломы.

Эриот помогла организовать дополнительные бригады рабочих, трудившихся посменно. Увидев это, Полома приказал снарядить на подмогу отряд коренных киданцев. Гэлис с удовольствием наблюдала, как все три группы очень продуктивно трудятся сообща. Под руководством инженеров произошло объединение колонистов и киданцев, пусть даже и временное.

Полома с неподдельным интересом наблюдал за работами. Особенно его восхищал профессионализм инженеров.

– Знаешь, что больше всего поразило меня во время ссылки в Омеральте? – спросил он у Гэлис.

Она покачала головой, не слишком заинтересованная в разговоре.

– Университет.

Это привлекло внимание стратега. На нее вновь нахлынули воспоминания о Китайре, но вместе с ними и менее приятные мысли о канцлере Малусе Майкоме.

– Университет?…

– Я считаю, что он – важный элемент могущества вашей нации. Он выпускает грамматистов и стратегов, физиков и управленцев.

Мальвара кивнул в сторону стены:

– А еще – инженеров. Кевлерены дали Хамилаю могущество, а университет подготовил солдат, клерков и ученых, чтобы сохранить и преумножить его. Университет и отличает Хамилай от Ривальда.

– Но Ривальд гораздо меньше… – начала Гэлис.

– Как когда-то Хамилай. Дед императрицы Лерены предвидел расширение империи. Не случайно он основал Университет Омеральта. Мудрый человек. Он понимал, что происходит.

– Скорее всего…

– Я тоже достаточно умен, – без лишней надменности произнес Полома. – В самом деле: ты, Гош и я – все умные люди. Возможно, не чета деду Лерены. Но почему бы нам сообща не основать здесь, в Кидане, нечто подобное?

Гэлис обдумывала предложение.

– Хорошая мысль, – сказала она, словно увидев свое будущее, заметно отличавшееся от настоящего, где ей приходилось заботиться о поселенцах и защищать город от новых нападений. Она видела себя наставником новых стратегов, которые помогут Кидану обрести славу великого города…

Тут словно облако закрыло солнце. Гэлис возвратилась к реальности.

– Это красивая мечта, Полома. Но для университета нужны финансовые вложения, здания, учителя и студенты.

Префект улыбнулся.

– Вот их у нас сколько хочешь. Многие из моих людей захотят учиться или сменить профессию. К тому же учителей для начала нам хватит. Мы можем использовать уже имеющиеся строения – например, дома плутократов, конфискованные советом. А здание Ассамблеи вообще используется только в период заседаний…

– А деньги? Я знаю, что Кидан – крупный центр торговли, однако если сравнить его с торговыми городами Хамилая, да даже Ривальда, то нам еще далеко до серьезного уровня…

– Ты забываешь о таких кораблях, как «Ханнема», «Грейлинг», «Зарим» и «Лакстон», – сказал Полома.

– Я не забыла о них, – возразила Гэлис, хотя на самом деле уже давно не вспоминала о кораблях.

Да, с тех самых пор, как капитан Авьер на сторожевом судне «Аннглаф» согласился сопроводить их обратно в Хамилай, загрузив корабль товарами с Новой Земли, которые надеялся обменять на продукцию имперских фабрик, необходимую Кидану, – например, на огнестрелы…

– Эти суда уже составляют ядро торгового флота, – продолжал префект. – Нет причин, по которым они не могут торговать с прибрежными жителями. Кроме того, можно будет построить корабли по их типу… В конце концов, они ведь не предназначены для перевозки колонистов обратно в Хамилай, так ведь?

Стратег улыбнулась.

– Нет, друг мой, конечно же, нет.

Полома потрепал девушку по плечу.

– Кстати, если использовать корабли для торговли, это сразу скажется на киданцах. Они захотят зарабатывать деньги. Ты ведь сама сказала, что это город торговцев…

Гэлис проводила его до ворот Цитадели.

– Я нашла еще один способ объединить наши народы. Множество солдат, приехавших с Мэддином, пополнили ряды рабочих. Почему бы не использовать их в народном ополчении? Мы поставим драгун рядом с киданцами, которых они будут обучать обращению с огнестрелами. А в случае опасности у нас будет уже не три батальона, а целых шесть.

Идея пришлась по душе Поломе. Он сказал, что предложение наверняка пройдет в совете без труда.

После его ухода Гэлис взобралась на вершину внутренней стены и окинула взглядом город. Ее сердце было полно сомнений, но в то же время там зародилось ощущение, что битвы прошлого заложили отличный фундамент для будущего Кидана. А самым лучшим кирпичом и цементом для новых стен являлись люди – с их желанием и уверенностью в успехе.

Мы на Новой Земле, подумала девушка. А разве это не лучший дом для новых надежд?…

Глаза Ланнела Тори привыкли к темноте. Бедняга находил некое утешение в том, что бодрствовал, когда все остальные спали; он был начеку, когда все остальные – нет.

Он дремал днем, урывая часок-другой. Ланнел понимал, что настоящий мужчина не должен так жить, а он стремился доказать себе, что является именно настоящим мужчиной. Особенно теперь, когда стал последователем Кайсора Неври.

Еще до встречи с советником Ланнел инстинктивно чувствовал, что в его городе слишком много приезжих. Он ненавидел ривальдийских солдат, которые вели себя в Кидане как в собственном борделе; ненавидел бледного Кевлерена, изредка бросавшего на него косые взгляды… Когда из-за моря прибыла экспедиция с Поломой Мальварой, Ланнел ликовал. Ликовал, несмотря на то, что во главе нее стоял другой ужасный Кевлерен. Изгнание плутократов и их ривальдийских приспешников Тори отмечал вместе со всем городом. Однако назавтра хамилайцы никуда не исчезли. И на следующий день – тоже. А затем они начали строить для себя дома…

Ланнел чувствовал себя так, будто над ним надругались. Словно его тело было городом, а хамилайцы – паразитами, чумой, наказанием. Они должны быть выдворены из Кидана!…

Услышав речи Кайсора Неври, Тори убедился, что тот идеально подходит для подобного дела. Безусловно, скромный и слабый Полома Мальвара никогда не прогонит хамилайцев. Его власть, как и власть плутократов, зиждилась на иностранных наемниках, огнестрелах и угрозе использования Сефида, несмотря на то, что хамилайский Кевлерен погиб и похоронен. Впрочем, ходили слухи, что заморская императрица обладает неимоверным могуществом и может одной лишь силой мысли превратить любого человека в воспоминание.