Саймон Браун - Сын соперника

– Как странно. Они не желают делать того, что я велю… – проговорила Соркро. Она с трудом улыбнулась. – Прямо как ты. Тоже не слушаешься…

– Я префект Кидана, мама. Никто не может указывать мне, что делать. Даже ты.

– Можешь отпустить мою руку… Для твоей спины не очень хорошо находиться в подобном положении. Ты ведь старше, чем кажешься, знаешь об этом?… Хочется пить. Дай мне воды. Или вина. Было бы неплохо чуточку вина…

Полома повернулся, чтобы дать указание служанке, но Соркро нежно потрепала его по руке и добавила:

– Нет, сходи сам. Я хочу переговорить с Хэтти.

Мальвара не хотел покидать мать. Его просто переполняло желание остаться с ней, но префект кивнул и уступил место Хэтти.

Дойдя до кухни, он услышал, как хлопнула входная дверь.

– Гэлис?…

Ответа не последовало. Наверное, кто-то из прислуги, подумал Полома… хотя странно, они никогда не пользуются парадным входом.

Он достал початую бутылку вина и любимую кружку матери с фигурками танцующих людей.

Повернувшись, префект увидел, что путь ему преградил какой-то человек. На мгновение Полома подумал, что это кто-то из слуг, но тут же замер, уставившись на нож в руке неизвестного.

– Вы предатель, префект Полома Мальвара, – прошипел незнакомец.

Это был высокий мужчина с мальчишеским лицом. Голос его словно заполнил все пространство дома.

Полома отступил на шаг. Нет, пожалуй, префект где-то видел этого незваного гостя…

Точно! Он видел его раньше, утром, с Кайсором Неври…

– Вы один из «истинных» граждан, – произнес Полома, любопытство которого взяло верх над испугом. – И что вы здесь делаете?

– Предатель, – еще раз повторил мужчина и шагнул вперед, выставив перед собой клинок.

Мальваре показалось, что время замедлило свой бег… что сейчас все еще идет битва за Кидан. Он рассеянно подумал: интересно, есть ли это истинный страх, страх смерти?…

Мысли префекта неожиданно просветлели.

– Вы неправильно его держите, – деловито сказал Полома, обращаясь к незнакомцу. – Совершенно неправильно, если хотите прирезать меня. Вероятно, никогда раньше не брали ножа в руки, а? Какой неумеха…

– Заткнись!… – бешено заорал мужчина.

Полома криво усмехнулся. Он совершенно не знал, как следует поступать в подобной ситуации. Это не поле битвы, это его дом. Да еще и мать больна. А главное – он абсолютно не понимал, почему это происходит.

– Какого черта вы здесь делаете? – спросил Мальвара, и совершенно неожиданно его озарило, словно последний кусочек мозаики лег на свое место. – Это вы убили переселенца!…

Незнакомец побелел и отпрыгнул назад.

– Нет, не убил, – проговорил он. – Я не хотел убивать его…

– О! Привет, Гэлис, – спокойно произнес Полома, глядя через плечо мужчины. – А я думал, ты ушла…

Незнакомец резко повернулся, и в этот момент Мальвара ударил его по голове бутылкой. Мужчина рухнул без сознания.

Полома перевел дух, еще не веря, что все так закончилось. Колени его подогнулись, но он сохранил самообладание и остался стоять прямо.

– Идиот, – бросил он поверженному незнакомцу.

Паймер был заворожен голубым сиянием, исходившим от главных ворот замка Юнары. Идальго даже пришлось помахать рукой перед лицом хозяина, чтобы привести его в чувство.

– Что это?… – слабым голосом спросил Паймер, неохотно отводя взгляд от ворот.

Как только он посмотрел в сторону, мир неожиданно предстал перед ним во всем великолепии. У старика возникло странное чувство, что все это не больше чем сон. Стоявшие неподалеку охранники покосились на герцога, но Паймер ничего не заметил.

– Ничего хорошего из этого не выйдет, вы ведь знаете, – сказал Идальго. – Вы не можете Обладать…

– Я – Кевлерен. Меня притягивает, как мед – пчелу…

– Как падаль – рака. В любом случае то, что вы видите, принадлежит императрице Лерене.

– Почему?

– Она все и создала. Сначала осталось немного… лишнего, но позже все было израсходовано. – Избранный хитро подмигнул. – Вами, например.

Паймер повернулся к воротам и заметил, что императрица пристально смотрит на него.

Она тоже видит сияние, понял герцог.

– Кто еще может видеть это?…

Идальго пожал плечами.

– Никто. По крайней мере в Омеральте.

– Хватит, дядя, – громко сказала Лерена и сурово посмотрела на старика. – Я устала не замечать ваши маленькие шалости, но когда на вас смотрит весь двор!… Я не могу больше глядеть на это сквозь пальцы!

Паймер обернулся и заметил, что все, кто находился в пределах слышимости, уставились на него. Идальго пожал плечами, но не сказал ни слова.

Герцог поклонился императрице.

– Ваше величество… – произнес он.

– И поправьте ваш парик!

– Ваше величество… – повторил Паймер. Повисла напряженная тишина. Все чего-то ждали. Но чего именно – никто, за исключением Лерены, не знал.

Несмотря на то что лето практически наступило, здесь, в тени Вардарских гор, воздух по утрам все еще оставался холодным, поэтому изо рта каждого из присутствующих вырывались маленькие облачка пара. Точь-в-точь паровые экипажи, подумал Паймер и тихо рассмеялся.

От взгляда, которым одарила его Лерена, у герцога по спине пробежали мурашки. На секунду он даже не узнал ее лица – так сильно оно изменилось.

Она больше не его племянница, уже нет…

Паймер отвернулся от императрицы. Он опасался того, что могла сделать Лерена, но тут его внимание отвлекли охранники, открывавшие ворота.

Во двор вошли двое мужчин. В одном из них старик узнал ривальдийского посла, другой оказался его слугой.

Вошедшие остановились, явно пораженные тем, что у ворот их встречает сама императрица со всей свитой.

– Мы ждали вас, посланник, – величественно приветствовала Авенела Лерена.

– О, я вижу, ваше величество, – пролепетал Кенди. Помедлив, он подошел к императрице, сделав слуге знак следовать за ним. У Паймера создалось впечатление, будто он сидит в театре, а на сцене разыгрывается фарс вроде тех, что ставят на площади в рыночные дни. Да, сейчас ведь все еще весна, напомнил ему внутренний голос.

Так, может быть, это и есть фарс?…

Кенди низко поклонился императрице.

– Не знал, что меня ожидают, – сказал он. – Иначе я бы поторопился.

– Разумеется, – без тени усмешки в голосе произнесла Лерена и протянула руку.

Авенел вспыхнул так, словно был пойман учителем в тот момент, когда писал на парте непристойность.

– Дайте его мне, – приказала императрица. Паймер с интересом наблюдал за тем, как смущение на лице посла сменилось враждебностью. Часть души герцога ликовала и поддерживала толстяка из холодного Ривальда.

Продолжай в том же духе, подумал старик. Скажи ей, чтобы сходила поиграть с одним из попугаев Юнары. Тебе это будет стоить всего лишь головы, зато воодушевит остальных…