Анастасия Пак - Путь тени

– Только малость самую… в глаз для разнообразия, по шее чтой-то приелось.

– Ага, и по морде тоже.

– Не робей, – положил на плечо Хвату руку Титамир – он уже вполне освоился в этом Роуне. – Мы тебя в обиду не дадим. Щас вместе подойдем. Мы ж тоже того, услужить рады, особливо некоторым…

– Чо, вдвоем что ли? – возмутилась дружная компания подвыпивших воинов. – Э нет, так дело не пойдет. Идти, так всем. Вы не одни мастаки получать, мы, мож, тоже желаем.

– С отдачей особенно, – досказал Михайло.

– Люди добрые! – заголосил корчмарь. – Я человек бедный, только коркой хлеба и живу…

– Заткнись, – лениво приказал ему незнакомый воин спокойным голосом, сглаживающим грубость. – Что нам твоя забегаловка? Щас разнесем и выйдем, не вой, – и, видно, для подкрепления своих слов он швырнул в него глиняное блюдо. – Кормишь паршиво, еще и послабления просишь, – все это было произнесено все тем же скучным тоном, в мирном голосе не чувствовалось ни нотки гнева, одна сдержанная вежливость, будто не с корчмарем говорил, а с самим князем.

Хозяин согнулся в углу и закрыл голову руками. Драка как хмельной мед, заволакивает умы, затягивает абсолютно всех, и самое лучшее – мирно пересидеть ее в уголке. Он охнул, почувствовав удар в бок чем-то тяжелым, но рук от головы не отнял и глаз не раскрыл. Пусть бьют, пинают, лишь бы живым остаться, а то надысь в такой же пьяной драке друга убили ни за что ни про что, вытянули вдоль хребта – он и откинулся. А за что? Подлез не вовремя.

Незнакомый воин по собственным соображениям присоединился к дружинникам, с легкостью стряхнув лень, взялся за оружие.

В полутемной корчме засветало от переливающихся клинков, теснота стала нестерпимой. Из темных углов поднимались новые заинтересованные лица, изрядно захмелевшие, зато с мощными кулачищами. Предстоящее веселье оценивалось их затуманенным сознанием, как само собой подразумевающееся действо. Последующие часы слышался веселый грохот, крики – между ними тонкое завывание хозяина, впрочем, быстро заглушаемое – легкий свист и сочные удары.

Из образовавшегося проема в стене корчмы вывалилась вся ее клиентура, дружески похлопывая по плечам друг друга – мир установился сразу – и направились небольшими ватагами в разные стороны – буянить дальше, этой ночью многие встретились еще не раз.

– Хорошо-то как, – потер сбитые костяшки Михайло. – Развлеклись на славу, – погрузив руку в вязкую тьму, он выволок из нее побитого Витко. – Ну ты как? – спросил он. – Живой?

– Не-а, – огрызнулся богатырь, – мертвый. Неужто сам не видишь.

– Да, – пожалел его Регвой, – не повезло тебе. Ну ты уж, брат, сам виноват. Потянуло же тебя к тому… ну со сломанным носом… с кулаками с мою голову. Хотя тебя вроде бы и не такими бивали.

– Сам не получал, а то бы понял, – голос задрожал от ярости, – он в железных перчатках был, с длинными шипами.

– Вона тебя чем разукрасило, – протянул Хват, разглядывая его глубокие порезы на лице. – А я уж подумал, что ты под ножик попал или стол рожей словил.

– Ага, – поморщился богатырь, промокая кровь рукавом рубахи, – или под молотилку попал, – и он неприязненно глянул на Михайло, пробормотав вполголоса. – Мельница ветряная и своим и чужим без разбору в харю надавал.

– Ну там же темно было, – услышав Витко краем уха, начал оправдываться Михайло. – А ты все время под руку лез, будто тебя толкал кто-то. Вообще это тебе за прошлый раз, – внезапно нашелся он. – Отдача так сказать.

– Да не бил я тебя!!! – заорал рассвирепевший воин. – А коли ты меня за это приложил, то на, получи! – и он дал ему кулаком в подбородок. Ноги Михайло мелькнули в воздухе перед самым носом Владия и шмякнулись в пыль.

– Ну ты как? – мстительно спросил Витко. – Живой?

Михайло живо поднялся, потряс головой.

– Да-а, – уважительно произнес он, потрогав подбородок. – Хороший удар. Не ожидал, честное слово. Но ты после моего поднимался все таки медленней.

– Меня на полу кто-то в бок пнул, чуть кости через горло не вылезли. Мощно, словом. А потом на хребет наступили…

– Это я, уж извините, – прозвучал новый голос. Из темноты выступил незнакомый воин. – Не заметил в пылу боя. Меня Шерианом зовут, я недавно в городе, вчера вот в дружину нанялся, решил отпраздновать.

– Ну будь здрав, Шериан, – поприветствовал воина Регвой. – Присоединяйся к нам, коль один. Вместе и дружней, и веселей.

– Я заметил, – вежливо улыбнулся Шериан. – Не хочу вас беспокоить, но вам не кажется, что за нами следят?

Регвой на секунду застыл, потом медленно пошел дальше.

– Следят, – согласился он. – Но очень осторожно. Еще бы в сторону глядели, так совсем бы не узнали. А так уставились в затылок, будто в голове шарят. Никак на наше оружие позарились, потому как денег у нас сроду не водилось, а что было, так все в корчме оставили.

– Необычно как-то, – усомнился Шериан. – Почему не напали сразу? Темный проулок, тишь и гладь, навеселе. А они крадутся следом, сами себя этим и выдали.

– Выжидают? – прикинул Хват. – Может, подмога где поблизости? – охнув, он резко подался назад от вспыхнувших перед самым носом темно-синих глаз.

Они зажглись внезапно и неподвижно висели в ночном воздухе. Тьма вокруг воинов уплотнилась, принимая человеческие очертания, в длинных пальцах холодно блеснуло темное оружие. Недалеко раздался короткий отчаянный крик, прорезавший ночь тонким лезвием. И началось. Теперь крики понеслись одновременно из нескольких частей города. Они на миг зависали в темном небе и рассыпались мрачной угрожающей тишиной. Чтобы повториться снова. Город тонул в призрачных переливающихся каплях воды. Они на мгновение застывали возле жертвы и тут же неслись дальше, к следующей, с клочьев их одежды падал шлейф из багрово-черных капель…

Только теперь Шериан вспомнил, что именно это когда-то привиделось ему в Дамиране. А теперь вот и наяву. Только на этот раз он был не при чем. Не по его душу пришли тени. Он чувствовал их – не такие, как те, намного слабее, но оттого не менее опасные. А у него в запасе лишь одно-единственное средство на этот случай, уже испытанное. Только вот пользовался он им всего раз и это было очень давно.

Светящийся, словно горный хрусталь, клинок Владия проскальзывал сквозь тела противников, как через воздух, по капле теряя в чернильной тьме свое свечение. По сгустившимся теням пробегали оранжевые искры, теряясь в широких складках их накидок. Меч Миробоя раздвигал темноту ровными всполохами от пробегавших по лезвию древних рун, рубин порхал, как кровавый глаз, а тени молчаливо теснили их, мигая ледяными синими каплями. Проницаемые тела чуть извивались, пальцы цепко держали оружие, наносящее только атакующие удары, оборона для них не имела смысла и воинам пришлось оставить свое яростное, но безнадежное нападение, им оставили лишь защиту.