Юлиана Суренова - Книга 1_Потерянные души

"Он постоянно что-то говорил о них. Но что? Что? Великий Бог, да кто же вслуши-вался в его бред! Если бы знать, что это понадобится…! Да и не мог Сола остановить страх перед неведомой опасностью, Сола, кото-рый не боится даже Бога… " Он сжал пальцы и сильно, намеренно при-чиняя боль, стукнул кулаком себе по бедру, словно это могло по-мочь мыслям собраться, помочь вспомнить… И тут Влад остановился, глаза его сверкнули решимостью:

"Архив первосвященников! Вот где я найду ответ!" Влад решительно направился к двери. Он отмахнулся словно от надоедливых мух от телохранителей и слуг, неизменно находившихся поблизости от своего господина, ожидая его приказаний. Оставив их, не понимавших, что происходит, с недоумением глядеть вос-лед, он, с удивительной для своего возраста и сана быстротой пере-сек огромную залу приемов и уже вышел в галерею, ведшую к главным вратам, как вдруг замер, словно налетев на стену.

В его сощурившихся глазах проснулось удивление, когда он увидел одиноко стоявшего возле покрытой гобеленами стены командующего.

– Гром! – окликнул его предводитель проповедников, стараясь, чтобы голос звучал как можно решительнее, в то время как разум Влада лихорадочно пытался дать хоть какое-то объяснение присутс-твию воина там, где ему было в этот миг совсем не место.

Мысли с удивительным постоянством кружились вокруг одного и того же: неужели Гром, на-ивный в делах церкви, неискушенный в охватившей ее борьбе за власть, показывавший всем своим видом ненависть к монахам, на самом деле играл все это время на сто-роне Сола и пришел во дворец, выполняя какой-то приказ секретаря конклава?

"Уж не по мою ли душу он явился? И что он станет делать? Убьет меня сразу или…" – он плотно сжал губы, заставляя себя успокоит-ся. Потом, смеясь над своими страхами, которые, в сущности, были ничем в сравнении с леденящей душу угрозой, исходившей от Потерянных душ, спросил:

– Что ты здесь делаешь?

– Прости меня, великий магистр, – сорвавшись с места, воин быстро приблизился к нему, почтительно склонил голову. – Прос-то… – было видно, что он испытывал некоторую растерянность, даже смущение, как человек, который сознавал странность своих действий, но был не в силах поступать иначе. – Просто я подумал…

Возможно, тебе понадобится моя помощь.

Проповедник не смог сдержать усмешки, представив на миг себя поднимавшим армию против Сола, словно тот какой-то колдун.

Против Сола и Потерянных душ… При воспоминании о последних усмешка сош-ла с его губ, лицо помрачнело, в глаза вернулась тревожная насто-роженность.

– Господин? – воин нахмурился, словно и ему передалось охватив-шее Влада чувство опасности и ожидание беды.

Поборов в себе желание побыстрее добраться до цели, не тратя драгоценного времени на разговоры с командующим, проповедник оки-нул воина быстрым цепким взглядом.

"Да, его помощь понадобит-ся", – решила та часть его разума, которая более всего сохранила способность трезво рассуждать, не поддаваясь необъяснимым трево-гам.

– Зачем тебе это, Гром? – глядя прямо в глаза воину, спросил он. – Какое тебе дело до борьбы церковников друг с другом? Ведь ты никогда не жаловал никого из нас, – голос проповедника звучал рез-ко, решительно, и, в то же время, в нем не было угрозы – лишь жела-ние понять, что движет тем, кто в миг страшной опасности решился предложить помощь.

Командующий не отвел взгляд. Он смотрел на предводителя проповедников спокойно, как человек, принявший самое главное в своей жизни решение.

– Я не скрываю своего отношения к церковникам, – и, все же, он никогда раньше не решился бы сказать такое священнослужителю прямо в глаза. – И будь дело только в вас, бог свидетель, я и не подумал бы о том, чтобы кому-то помогать, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Но то, что происходит, что вот-вот произойдет, касается всех. Я могу себе позволить жить или умереть с клеймом вероотступника, но не безучастного свидетеля конца мира.

– О чем ты говоришь?

– О чем? – воин криво усмехнулся. – Как будто ты не знаешь, – его больше не заботила необходимость соблюдать тысячу и одну услов-ность в разговоре с одним из правителей. – Над городом сгустились тучи. Жители в страхе забились в углы, попрятались, словно крысы, в норы, чувствуя близость урагана. И только безумцы бродят по пустынным черным улицам, вознося хвалу Концу света. Разве не это чувство гонит тебя из дворца, чьи стены готовы рухнуть?

– Я не собираюсь прятаться! – глаза Влада сверкнули яростью. – Я сделаю все, чтобы остановить зло!

– Конечно, – они все так же смотрели друг на друга, словно ник-то не желал первым отводить взгляд. – Я видел тебя тогда, возле кол-довской деревни. Ты очень смел, даром что священник. Поэтому я здесь. И поэтому спрашиваю: что я могу сделать?

Проповедник на миг задумался. В отличие от Грома, он знал с кем, или, вернее, с чем им придется иметь дело, и не совсем предс-тавлял, что воины, пусть даже целая армия, смогут противопоста-вить Потерянным душам. Но ему впервые в жизни вот так открыто протягивали руку и он не мог просто отвернуться, уйти.

– Гром, я попытаюсь не допустить, чтобы ЭТО произошло, – нако-нец, произнес он. – Но если мне не удастся… Никто из живых не в силах даже вообразить, что произойдет тогда, ибо нам придется иметь дело не с людьми, даже не с колдунами – с Потерянными душа-ми, – он сам был поражен тому спокойствию, которое охватило его. Голос не дрогнул, не ослаб, сорвавшись в хрип или ше-пот при упоминании тех, о ком было страшно даже думать.

Последние слова заставили командующего побледнеть, но в его глазах светилась все та же решимость идти до конца.

– Ты можешь вывести своих людей из казарм? Пусть отряды пат-рулируют город, – Влад не знал, зачем, просто он вдруг понял: "так надо". Он не смог бы объяснить проис-ходившего иначе как высшей волей, но воину не нужны были объясне-ния. Ему претило бездействие и он пришел к священнику не за советом – за приказом. – А я пойду во дворец пресвитера, – проповедник прек-ратил сражение с собственной душой, поняв, что проиграл его.

Он заставил себя забыть, кем был все последние годы, превратившись просто в человека, которому предстояло встать на пути Конца. Не остановить его, не отсрочить… Просто подняться, выпрямившись, смело глядя вперед…

Так было легче верить в то, что произойдет чудо, и спокойнее умирать.

Командующий отсалютовал ему, приветствуя не как великого ма-гистра или главу ордена проповедников – как воин воина. А уже че-рез миг он быстро шагал прочь, спеша выполнить приказ.

Проводив его взглядом, Влад продолжил свой путь с еще большей решимостью отыскать в архиве первосвященника то, что дало бы хоть небольшую надежду на спасение.