Юлиана Суренова - Книга 2_Тропа каравана

– Что там? – спросил Лис.

– Карты, – прошептал тот, с трудом шевеля не желавшими слушаться губами. – Похищенные разбойниками священные карты. Он вернул их!

– Вы ничего не говорили о пропаже…- начал было Евсей, холодея от ужаса. – Что бы случилось с караваном, если б они потерялись…- он нервно дернул плечами.

– Поэтому мы и молчали, – хмуро бросил Лис, забирая святыни из рук Атена. – Люди слишком верят в легенды, чтобы не впасть в отчаяние от подобного известия, раз уж даже ты, видя, что они вернулись, что с ними все в порядке, побелел как снег…

Нужно поскорее убрать их на место, – он заспешил к командной повозке.

– Шамаш, – тихо прошептал Евсей. – Да, надо признать, Мати нашла имя, достойное его… О чем ты задумался, Атен?

– Мы все равно стоим… Нужно будет приготовить все к обряду. Он окажет нам огромную честь, став одним из нас… Может быть, это что-то даст и ему… Во всяком случае, возможно, он почувствует, поймет, что больше не одинок… Мне бы хотелось так многое для него сделать, но, увы, я могу лишь это – принять его в караван, предложить свою дружбу… Если, конечно, он согласится…

– Не сомневайся, он с радостью примет твой дар. Я не в силах разобраться в душе этого странного человека, но кое-что сумел понять: семья, друзья для него значат больше, чем все города земли.

– Пойду, скажу ему, – Атен направился к повозке Шамаша.

Евсей какое-то время смотрел ему вослед, качая головой. На его памяти не было случая, чтобы хозяин каравана так спешил с приемом чужака. Обычно проходили годы, прежде чем пришелец добивался чести равноправия. Но прежде они не встречали никого подобного Шамашу. И караванщик не сомневался, что ни один человек не выступит против, наоборот, все будут только рады -Разреши? – Атен приподнял полог и, поймав молчаливый кивок неподвижно сидевшего в стороне Шамаша, поспешно забрался в повозку. – Я хочу поговорить с тобой… – хозяин каравана умолк, заметив матовую бледность, покрывавшую лицо чужака и вспомнив, что тот не успел еще оправиться от ран. – Мне позвать лекаря? – обеспокоено спросил он.

– Нет. Ты что-то хотел мне сказать?

– Я понимаю, ты идешь с караваном всего две недели и еще не успел как следует узнать нас, нашу жизнь, и, все же… Ты говорил, что отказался от прошлого. Ты не думал о том, чтобы принять наше будущее, стать одним из нас?

Чужак опустил голову. На лицо его набежала тень.

– Я не хотел обидеть тебя…- пробормотал хозяин каравана. Он выглядел взволнованным, боясь, что, не зная обычаев чужака, правил его края, судя по всему, совершенно не похожего на мир снежной пустыни, сделал, сказал что-то не так.

Шамаш поднял глаза. Они были печальны, но в них не было осуждения, скорее, сомнение. Слабая улыбка тронула обветренные губы, и чужак тихо произнес:

– Ты готов принять меня в свою семью, оказывая наивысшую честь и доверие, которые только возможны в мире. Но ведь ты совсем ничего обо мне не знаешь.

– Ты дважды спас мою дочь, а сегодня, вернув карты, спас весь караван. Разве этого мало, чтобы судить о человеке? Зачем знать прошлое, когда его уже нет? В нашем мире не существует никого ужаснее разбойников. Но после всего, что ты для нас сделал, люди простят тебя, даже если когда-то ты был один из наших злейших врагов.

– Семья, дружба… Они основаны на открытости и доверии… – он снова на миг замолчал, качнул головой. – Тебе следовало бы узнать все, прежде чем принимать решение.

– Ты разбойник? – прошептал Атен. Он не мог поверить в это. Такого просто не могло быть!

– Нет, – снова горькая улыбка. – Если бы все было так просто! Хотя, – задумчиво продолжал он, – возможно, так оно и есть и это я все усложняю… Торговец, я маг, но маг не вашего мира. Там, откуда я родом, подобных мне называли колдунами, – он умолк, ожидая, когда хозяин каравана поймет то, что было сказано.

Какое-то время его собеседник молчал: последнее слово, в которое чужак вкладывал особый смысл, было ему незнакомо.

– Ты хочешь сказать, – Атен говорил медленно, осторожно, словно крадучись, – что наделен магическим даром, но не являешься Хранителем?

Хозяин каравана замер, не зная, что ему делать, что говорить. Волна мыслей, чувств захлестнула его с головой…

Он не был готов поверить в подобное. Это казалось абсолютно невозможным! Маги были величайшим сокровищем мира и никогда, что бы там ни происходило, не покидали пределов города…! Однако у него не было причины сомневаться в правдивости слов чужака, которому не было никакого смысла лгать сейчас… К тому же, только что-то подобное могло объяснить все странности, что начали происходить с караваном с момента появления в нем незнакомца: и почему природа благоприятствовала странникам, и почему он спасал тогда, когда другим это было не под силу…

"С одной стороны, – успокаивал себя хозяин каравана, – слава богам, он не разбойник… Раз небожители не преследуют его в своем гневе, а, наоборот, помогают, значит, он ни в чем не провинился перед Ними… Но Хранитель, оказавшийся в снегах пустыни…" И еще… Да, для каравана было бы великой честью принять наделенного магическим даром, вот только… было ли у него на это право?

С каждым мигом у Атена появлялось все больше и больше вопросов, на которые он, сколько ни пытался, не мог найти ответ.

– Спрашивай. Я расскажу обо всем, что ты хочешь узнать, – видя это, проговорил Шамаш.

– Не надо, – с трудом сдерживая любопытство, качнул головой Атен. – Думаю, твоя жизнь была не сладкой, раз ты избегаешь вспоминать о прошлом. Пусть все минувшее остается позади, нечего возвращаться к тому, что способно лишь ранить… Может быть, потом, когда пройдет время, унося с собой боль… Сейчас же тебе нужно отдохнуть…И вот еще что: я все-таки позову лекаря. Тебе рано было вставать, раны могли открыться…- и он вылез из повозки, решив, что лишь время поможет ему во всем разобраться. А вот чего-чего, а времени у него будет достаточно…

Колдун сидел впереди повозки, на месте возницы, задумчиво глядя на заснеженную землю, в белизне которой, казалось, терялись не только все краски, но и слова, мысли, воспоминания, на скользивших над этим нескончаемым морем оленей, чем-то похожих на белые барашки волн, на людей – тех, которые, покинув свои повозки, брели с ними рядом. Глаза караванщиков внимательно, немного настороженно смотрели на окружающий мир, так, словно могли отыскать в этом бесконечном однообразии что-то особенное, будто пустыня была для них вовсе не неизменно безликой.

– Шамаш! – донесся до него звонкий детский голосок. Обернувшись, он увидел Мати.

Девочке пришлось приложить немало сил, чтобы забраться на облучок без посторонней помощи, но ей это удалось и ее разрумянившееся на холоде лицо сияло радостью. – Насилу отыскала! – дыхание паром срывалось с ее губ и казалось, что даже слова были готовы покрыться тонкой коркой льда, превратившись в снежинки.