Юлиана Суренова - Книга 2_Тропа каравана

Но не здесь, где все живет лишь благодаря Хранителям, – вздохнув, проговорил Атен.

– Выбор из двух зол наименьшего – не лучший выбор, – тихо произнес Шамаш. А затем его глаза вновь залучились, губы тронула улыбка. Оглянувшись, хозяин каравана увидел бежавшую к ним Мати. На голове девочки был сплетенный из желтых одуванчиков венок, в руках – букетик незабудок.

– А теперь пора? Пора кормить Шуши? – на бегу прокричала она. Остановившись, девочка замерла, с нетерпением ожидая ответа. Ее дыхание было взволнованным, сердечко билось так быстро, что было готово вырваться наружу. Казалось, она просто не видит взрослых, о чем-то разговаривавших с колдуном – сегодня был ее день.

И, все же, Атен попытался возразить:

– Дочка, иди, поиграй пока…

– Потом, – Мати перебила отца, не дав ему договорить. Не обращая никакого внимания на суровую морщинку, легшую ему на переносицу, она подскочила к магу. – А где Шуши? – девочка вдруг испугалась, что волчонок исчез столь же внезапно, как появился. Она все еще не могла поверить, что получила, наконец, то, о чем так давно мечтала – маленькое живое создание, о котором сможет заботиться, даря тепло своей души.

Колдун развернул черный плащ, доставая крошек.

– Ой, а это ее братик? – увидев второго волчонка – чуть побольше, не такого пушистого, с более темной шерсткой и белым пятнышком на мордочке, вокруг носика, воскликнула Мати. – Ханиш, – она осторожно коснулась его головки, – тебя ведь так зовут? – малыш взглянул на нее – пристально, внимательно, словно запечатлевая в своей памяти навсегда ее образ, потом, радостно взвизгнув, подпрыгнул, стремясь лизнуть девочку, здороваясь, благодаря за любовь сердца и тепло глаз.

– Хан, Хан! – смеясь, воскликнула Мати. – Ты такой славный!

Тем временем проснулась и Шуши. Увидев хозяйку, она, поскуливая от нетерпения, рванулась к ней, спеша погрузиться в объятья, подарить свою порцию ответной ласки. – Шуши, не так быстро! – девочка с трудом удерживала свою непоседливую подружку. Боясь, что та выскользнет у нее рук и, упав, ударится, Мати поспешила сесть в траву. Опустив Шуллат рядом, девочка с облегчением вздохнула, подставляя щеки: – Вот, теперь целуйся.

– Ладно, – хозяину каравана ничего не оставалось, как смириться с тем, что дочка прервала разговор взрослых. "Тем более, – бросив быстрый взгляд на Шамаша, подумал Атен, – что так оно и лучше…" – Пойду, раздобуду вам какие-нибудь плошки и молоко.

– Какой он… – Евсей потянулся было к волчонку, но тот вдруг, наклонив головку, раздувая щечки, предупредительно заворчал, выставляя напоказ маленькие острые клыки – совсем недавно прорезавшиеся первые молочные зубки. И караванщик, отдернув руку, отступил на шаг назад, с удивлением глядя на щенка.

Мати была поражена:

– Хан, это ведь мой дядя! Он добрый! Неужели тебе он не понравился?

Щенок, выслушав ее, взволнованно закрутил головой, пока, наконец, не встретился глазами с Шамашем. Лишь после этого он успокоился, взглянул на караванщика, всем своим видом показывая, что готов помириться.

– Он нелюдимый, – объясняя поведение своего подопечного, промолвил Шамаш. – Ничего не поделаешь – характер.

– Каким же он будет, когда вырастет…? – пробормотал Евсей. Ему вспомнились размеры взрослого волка – такому ничего не стоит загрызть взрослого человека. А в караване много детей…

– Не волнуйся. Он научится отличать своих от чужих прежде, чем у него сменятся зубы, – поспешил успокоить его колдун, читая беспокойство в глазах караванщика.

– Странно, – Мати с удивлением поглядывала то на Ханиша, то на ерзавшую у нее на груди, словно что-то ища, Шуллат. – А меня он стразу признал.

– Но ты же его не испугалась.

– Конечно, ведь… – умолкнув на полуслове, она подняла удивленные глаза на мага:

– Не хочешь же ты сказать… – она с недоверием взглянула на Евсея: – Нет, дядя, нет! Ты не мог испугаться крошку!

– Это не крошка, – караванщик повел плечами. Его настороженный взгляд по-прежнему был прикован к замершему на коленях Шамаша малыша. – А священный волк.

Колдун нахмурился. Ему не хотелось, чтобы кто-то в караване, видевшемся ему одной большой семьей, испытывал страх перед своими новыми спутниками. – Погладь его.

Евсей послушно протянул руку, прикоснулся к мягкой податливой шерстке, покрывавшей такое хрупкое, ранимое тельце. Глаза зверя и человека встретились, и караванщик вдруг почувствовал, что тонет в волне тепла и покоя. Все, весь мир стал казаться далеким и крохотным, как звездочка в небесах. "Как я мог бояться его, я, все время так стремившийся к чуду? – он и не пытался понять происходившего с ним, всецело отдавшись во власть чувств, вошедших в его душу. – Я словно Гамеш, которого бог солнца привел в свою небесную страну… А, может, так оно и есть," – в этот миг он готов был поверить во что угодно, отказываясь от самого слова "сомнение".

Наконец, золотистое сияние глаз щенка покинуло его душу, возвращая на землю.

Волчонок закрутился, бросил взгляд на свою маленькую сестрицу, задрал мордочку, чтобы встретиться взглядом с Шамашем и тихо, прося что-то скульнул.

– Да что с тобой, чего ты так вертишься? – Мати никак не могла справиться со ставшей вдруг такой быстрой, живой Шуши. – Тебе понравилось мое платье? Хочешь себе такое же? Что ты ищешь?… А! – девочка, смеясь, повернулась к магу: – Шамаш, она проголодалась! На этот раз по-настоящему. И она думает, что я – ее мама!

Угомонись, Шуши! Сейчас, папа принесет молока и я накормлю тебя… Ну, перестань, пожалуйста, посиди немного спокойно… Я боюсь щекотки! – она попыталась снять волчонка, стала освобождать ее коготки и… – Ой! – зацепившись, нить потянулась, на ткани появилась дырочка… -Ну вот, из-за тебя я порвала новое платье! – она готова была заплакать. – Ты представить себе не можешь, как папа рассердится!

Шуллат, чувствуя себя виноватой, отпрянув, скатилась в траву. Поджав под себя хвостик, она сжалась, жалобно поскуливая, прося прощения.

– Нет, ты не виновата, – Мати была готова расплакаться, но вместо этого успокаивала малышку, – ты моя хорошая, – о на вновь взяла волчонка на руки и, позабыв о платье, стала поглаживать ее, нашептывать… Но малышка не успокаивалась. И девочка, не зная, что ей делать, бросила беспомощный, испуганный взгляд на мага: – Шамаш, я не хотела ее обидеть! – в ее глазах стояли слезы.

– Успокойся, – колдун спустился с камня в траву, садясь с ней рядом, – ей передаются твои чувства и она спешит разделить их, пережить. Ну-ка улыбнись, давай, ради Шуллат. Вот. Посмотри – и малышка больше не дрожит, – он посадил Ханиша в траву. – Отпусти ее к брату. Пусть поиграют. А мы с тобой пока починим твое платье.