Юлиана Суренова - Книга 4_Дорогой сновидений

– Если больше мы ничего не можем… – он пожал плечами. – Почему бы и нет?

Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, потому что у нас есть время только на одну попытку.

Евсей и сам не заметил, как заснул.

Вымотанный долгим, наполненным множеством событий и переживаний днем, он на мгновение забрался в свою повозку. Нет, совсем не затем, чтобы отдохнуть! Разве ж мог он позволить себе такую роскошь? Просто… Ему нужно было все как следует обдумать, может быть, кое-что записать, готовясь к составлению новой легенды, которая, в чем он не сомневался, должна была вот-вот родиться на свет. Собираясь с мыслями, он всего лишь на мгновение прикрыл глаза… А когда открыл их вновь, понял, что оказался совершенно в другом месте.

Летописец огляделся вокруг, мысленно подбирая слова, в которые точно одежды, можно было бы облачить все окружавшие его в неподвижном молчании образы.

От каравана не осталось ни следа на снегу, ни тени у горизонта. Ветер не приносил запаха костров, да и не было его, этого ветра вовсе. Воздух казался неподвижным и безликим, как в мире, застывшем за шаг до пустоты.

Странное место…

Казалось, что горизонтная нить порвалась, и небо с землей, не будучи более разделены, слились в нечто тусклое и безликое. Единственным живым пятном, за которое цеплялся взгляд, был город, возвышавшийся, как казалось, над самой бездной. Он был поразительно красив – стройные, точеные стены, высокие башни, резные ворота.

И, все же… Несмотря на всю величественность, выдававшую обитель бога, с чудесным видом которой не могло сравниться ни одно творение рук человеческих, было в этом городе что-то мертвое, пугающее…

Душа вдруг, ни с того ни с сего, затрепетала в груди крохотной пичужкой, которую вспугнула еще невидимая, но уже ощущавшаяся опасность. Она просила повернуться, отступить, пока не стало слишком поздно.

"Успокойся, успокойся же! – мысленно убеждал себя Евсей, – это сон, всего лишь сон!" Он не сомневался в том, что спит. Да и у него не было времени на сомнения, когда совсем скоро, не успев даже как следует оглядеться вокруг, он услышал голос Шамаша. Бог солнца звал его, и караванщик поспешил, исполняя волю своего повелителя, явиться перед оком небожителя.

Ожидая его, повелитель небес сидел на камне невдалеке от врат неземного города.

Летописец скорее чувствовал, чем видел, что рядом с Ним был кто-то еще. Впрочем, для него это не имело никакого значения, будь то даже хозяин этих странных и совершенно чужих духу смертного земель.

– Этот сон… – начал караванщик, собираясь спросить: "Ты призвал меня к себе, чтобы сказать что-то важное? ", но произнесенное богом солнца – -Ты не спишь. – заставило его умолкнуть, удивленно воззрившись на своего собеседника.

– Но… – ему представлялось невозможным, чтобы окружавшее его было не миражем – одним из отражений мира сновидений, слишком уж нереальным казался красный город, возле которого он оказался.

– Не спорь с ним, смертный, – заговорил тот, второй, который, до этого мига невидимый, стоял рядом с повелителем небес. Это был могучий, широкоплечий, с горевшими демонским огнем глазами воин, чем-то похожий на снежного разбойника, – у нас нет на это времени.

– Но если это не сон… Как я сюда попал? – Евсей лихорадочно закрутил головой, стараясь найти хоть тень родного края на лике неизвестных земель. – Где я?

– Ну вот, опять вопросы! – недовольно пробурчал чужак. – Право же, от смертных одни проблемы – они ничего не делают, пока не поймут, что происходит, боясь ошибиться. Разобравшись же во всем, бездействуют в страхе, что своими поступками могут сделать все еще хуже! – замолчав, он несколько мгновений глядел на караванщика пристальным взглядом холодных не мигавших глаз, затем, чуть повернув голову к богу солнца, бросил: – Однако, если он действительно тебе нужен…

Шамаш кивнул.

– Ты стоишь у врат Куфы, – проговорил он.

– Куфы? – в ужасе прошептал караванщик. – Это – Куфа? – дрожавшим от нервного напряжения голосом спросил он. Его глаза взглянули на окружавший мир совсем по-иному, душа, не сомневавшаяся ни на мгновение в правдивости слов повелителя небес, искала все новые и новые подтверждения этому и, несомненно, находила их. Город, казавшийся еще мгновение назад прекрасным в своем божественном величии, померк, обретая черты самого жуткого из демонских творений. – Куфа… – облаком пара сорвался с его онемевших от холода губ вздох.

Евсей вспомнил. Вспомнил все, что предшествовало этому странному страшному сну наяву. "Конечно, Куфа. Ведь именно сюда, как говорили небожители, собирался отвести Губитель Мати. Но… – он вновь огляделся вокруг. – Где же девочка? И кто этот странный спутник Шамаша, похожий одновременно на небожителя и демона?" Бог погибели не стал читать мысли караванщики. Странно, но ему почему-то просто не пришла в голову подобная идея. Впрочем, это было и ни к чему, когда все: чувства, мысли, вопросы, – и так отчетливо проступали черточками-символами на лице смертного. И повелитель демонов ответил:

– Мое имя Эрра. Или Нергал, если тебе так привычнее.

– Нер-гал?! – запинаясь, по слогам повторил Евсей и замер с открытым ртом и выпученными глазами, словно выброшенная из воды рыба.

В первый миг он решил, что незнакомец просто пошутил, решив столь неудачным образом напугать или удивить смертного. Но лицо чужака, его глаза если и несли в себе отпечаток какого-то чувства, то печали, а никак не веселья.

Летописец несколько мгновений в упор глядел на того, кто осмелился назваться именем Губителя, затем повернулся, чтобы взглянуть на Шамаша. Бог солнца, всегда такой чувствительный к любому проявлению лжи, оставался спокоен и безучастен, не возражая против того, что было сказано, словно все так и было на самом деле.

Но это не могло быть правдой!

Нет, летописец во многое был готов поверить. Но в такое… Это было выше его сил, когда все: и чувства, и мысли, – убеждали в обратном. Ведь Шамаш и Нергал – заклятые враги, а те, кого Евсей встретил на грани миров, походили скорее на союзников.

Между ними не было ненависти. Хотя, возможно, они просто очень искусно скрывали свои чувства, прибегая для этого к помощи тех сил, которыми наделены лишь небожители. Но, свидетель последнего сражения бога солнца и Губителя, разве мог он поверить в то, что спустя мгновение, минувшее с тех пор в мире небожителей, они встретятся вновь не для того, чтобы биться не на жизнь, а на смерть, но лишь переброситься парой фраз?

Караванщик мотнул головой, прогоняя наваждение. Но даже когда тонкие нити недавней дремы порвались, выпуская Евсея из своих сетей, ему не удалось найти ничего, что объяснило бы случившееся, позволяя смириться с ним. Неужели все это на самом деле так? Что происходит?