Юлиана Суренова - Книга 6_Путь тени

– А если бы она не послушалась?

– Ну и что? Что случилось бы тогда? Не похоже, чтобы она собиралась произнести богохульство…

Ее прервал смех.

– Атен? – она смотрела на него с непониманием и ждала хотя бы какого-нибудь объяснения. Но караванщик никак не мог успокоиться.

Не дождавшись объяснения, Лина заговорила вновь, не скрывая своей досады и злости, наоборот, специально выставляя их напоказ, словно позабыв о том, что это по крайней мере неприлично:

– Я не сказала ничего смешного! И, во имя богов, если ты не объяснишь, что происходит, я буду настаивать на том, чтобы караван собрался на круг!

Стоило женщине произнести это, как все взгляды обратились к ней. Для круга сейчас могла быть только одна-единственная причина – та, о которой до сего мгновения все предпочитали не думать – переизбрание хозяина каравана.

Атен, который понял это не хуже других и, может быть, даже быстрее, обвел своих спутников внимательным взглядом прищуренных глаз. Люди молчали. Некоторые опускали головы, другие глядели вперед, но с таким отрешенным видом, словно их здесь и не было вовсе.

– Вот, значит, как… – проговорил он, а затем с вызовом спросил: – Вы хотите, чтобы я ушел?

– Атен…

– Это мой караван! Мой! Потому что на мои деньги было построено большинство его повозок!

– Первых повозок, – караванщики и сами не знали, зачем заговорили об этом, – которые уже давно заменили…

В сущности, никто не думал о том, чтобы на самом деле переизбрать хозяина каравана. Просто у них было это право. Все, что они хотели – напомнить о нем, чтобы почувствовать себя свободными.

– Свобода… – криво усмехнувшись, негромко бросил Атен. Но это тихое слово прозвучало для всех громче грома. Вздрогнув, караванщики застыли в напряжении.

Им показалось, что хозяин прочел их мысли. Потом он обратил взгляд на стоявшего чуть поодаль Евсея. – Расскажи им все, – велел он.

Тот медлил. Но вовсе не потому, что не понял, о чем говорил хозяин каравана. Нет, ему все было совершенно ясно. За исключением того, следовало ли это делать.

– Брат, ты уверен…

– Да, – голос Атена звучал жестко и резко, как удар хлыста. Сам же он, повернувшись, зашагал прочь, бросив на ходу дочери. – Ты молча выслушаешь все до конца, после чего пойдешь в свою повозку и будешь сидеть в ней до тех пор, пока от города, который увидели дозорные, до нашего каравана не будет вновь столько же, сколько сейчас!

Мати не смотрела на него, упрямо сжав губы. Ей хотелось проклясть отца. Нынешним утром он очернил все то хорошее, что хранилось в ее памяти. Но, все же, что бы там ни было, он оставался ее отцом. И вообще, она собиралась молчать до конца вечности, зарекшись произнести и слово.

– Мда… – Евсей оглядел собравшихся.

– Рассказывай! – Лина подошла к нему, а вслед за ней передвинулись и остальные караванщики.

– Ну же! – торопили все помощника хозяина каравана, который непонятно почему медлил.

Евсей огляделся, вздохнул, смирившись с тем, что ему придется пойти против своей воли, подчинившись чужой. Но прежде чем рассказывать нужно было кое-что устроить.

– Вот что, – он провел рукой по лицо, тонкой юношеской бородке, понимая в глубине души, что хотя все и принимают его за равного себе по возрасту, но видят-то перед собой вихрастого юнца, – раз караван не остановился, не лучше ли будет и нам продолжать путь? Не хотелось бы отстать.

С ним согласились. В конце концов, говорить можно и на ходу. Мати, бросив взгляд на горизонт и, убедившись, что действительно город недалеко, когда уже виднелся священный холм с вознесенным над ним храмом, открыла рот, чтобы сказать: "Здесь может быть опасно. И лучше не отвлекаться на то, что можно отложить и на потом", – но промолчала, вспомнив о данном самой себе слове – молчать. К тому же… В этот миг ей было все равно, что ждет впереди ее и этот караван.

"Может быть, так и лучше – умереть. Уснуть вечным сном. И ни о чем не жалеть, ни над чем не плакать, больше ничего не терять…" -Итак? – караванщики ловили каждое слово Евсея.

– Мати – Творец заклинаний, – проговорил тот. И над пустыней повисло молчание.

Все пытались понять, что значили эти слова. И не могли. В общем-то, каждое по отдельности они были ясны. Но все вместе они не сочетались, как полушубок караванщика с сандалиями горожанина. Хотя…

– То, что она начала произносить…- девушка поймала на себе чей-то напряженный взгляд и поспешила опустить голову, сжавшись в комок и мечтая лишь о том, чтобы провалиться сквозь землю. – Это было заклинание?

Люди начали вспоминать.

– Что там говорилось?

– "Это край мечты. Только если ты попадешь туда наяву…" – похоже на заклинание места.

– Край мечты… Но почему, если так, Атен остановил ее?

– Думаю… – Евсей глянул на племянницу. То, что он собирался сказать, могло навредить ей. Но если рассказывать, то все. – Следующим словом должно было стать "беда". Ведь так? – Мати кивнула, не понимая, к чему он ведет.

– Проклятье места! – если еще мгновение назад караванщики тянулись к ней, улыбались, подбадривая, то теперь резко отшатнулись в сторону, словно она была больна снежным безумием.

– Думаю, что так, – подтвердил Евсей.

Все расспросы прекратились. Караванщикам нужно было сперва разобраться в услышанном. Понять, прочувствовать, обсудить между собой.

– Творец заклинания…

– Величайший дар…

– Или столь же великое проклятие…

– Она ничего не знала о своем даре, и потому ни в чем не виновата.

– Во всяком случае, теперь ясно, что вдруг нашло на Атена.

– Творцы заклинаний – полубоги.

– Но кто ее отец?

"Как кто? Как…" – Мати переводила взгляд с одного спутника на другого, все меньше и меньше понимая… Нет, конечно, она знала о Творцах заклинаний. О них говорили в легендах. Разное. По большей части – такое удивительное, что в это было трудно поверить.

– Бог. Для того, чтобы говорить на Их языке, нужно принадлежать к небожителям.

"Мой отец хозяин каравана!" – хотелось закричать девушке.

А люди продолжали, видя ее, но говоря так, словно Мати и не было вовсе:

– Понятно, что Атен так разъярился. Столько лет думать, что это твой ребенок, и вот…

– Растить дочь бога – дело святое…

– Да, это так, и, все же, если бы я узнал, что моя дочка… Не знаю, как бы я повел себя. Во всяком случае, в одной повозке с женой точно бы не остался.

– Богам не отказывают, Вал.

– И, все таки, Рани, это измена!

– Бог может принять облик мужа. Власта могла не знать…

– Ладно, хватит! Ни в чем я ее не виню! Мертвую-то! Боги ей судьи… Но Атена понять можно.

– Да, – закивали другие мужчины каравана, в то время как женщины, переглянувшись между собой, вздохнули. Что они могли сказать? Лишь спросить, отводя разговор на шаг в сторону от тропы: