Елена Прудникова - Мост через огненную реку

– Кто его знает, сколько времени… – пожал плечами один из караульных. – Сейчас позовем мастера, он скажет…

– Ну так зовите! – нетерпеливо рыкнул Марешаль. Энтони бегом поднялся на дозорную башню. Ветер, внизу почти не ощущавшийся, ударил в лицо, перехватывая дыхание. Он уже ощутимо пах дымом. Город горел всерьез. Бейсингем насчитал пять очагов огня возле внешней ограды, прикинул, что будет дальше, и, похолодев, беспомощно выругался. Не надо было быть пожарным, чтобы понять, что должно произойти. Там, на краю города, сгрудились в неимоверной тесноте домишки, кое-как сляпанные из старых бревен и досок, с крышами из соломы и дранки. Там же были мастерские – красильные, столярные, прядильные – и склады. Домишки, уже подсушенные весенним солнцем, вспыхивали, как факелы, в мастерских и на складах горело все: дерево, фураж, зерно. Он увидел, как на окраине что-то взорвалось – не иначе, красильня – и сразу вокруг разлилось пламя.

Огонь летел по внешнему краю предместья, окружая нижний город пылающим кольцом. Ветер дул в сторону центра, еще совсем немного, и он погонит пожар к холму. Сорок тысяч человек будут зажаты между пламенем и каменной внутренней стеной, в которой всего трое ворот. И ведь большинство кинется к центральным, самым широким – а они…

Не больше минуты понадобилось Бейсингему, чтобы оценить обстановку, но к концу этой минуты, когда он понял, что вскоре произойдет, у него неудержимо застучали зубы. Он несколько раз яростно, до боли, стукнул кулаком по парапету башни. Еще не хватало! Не может все быть так безнадежно! Должен быть какой-то выход, просто он пока не видит… Во-первых, ворота мы откроем! Во-вторых… во-вторых…

– Милорд… – услышал он за спиной. Притом что человек говорил почти шепотом, чувствовалось, что голос у него могучий, как соборный колокол.

– Вы кто? – рывком обернувшись спросил Энтони.

– Мишель Флори, начальник первого пожарного обоза, – торопливо поклонился тот. – Милорд, кто здесь главный, вы или этот… – пожарный явно не нашел подходящего слова, а то, что думал на самом деле, говорить не хотел.

– Пока я, – бросил Энтони, – а там посмотрим. Чего вы хотите?

– Вы знаете, как будете действовать? – Флори говорил отрывисто и требовательно, на вежливость времени не было, но плевать было Бейсингему сейчас на все этикеты мира. По крайней мере, этот человек не ударится в истерику от вопроса, который он задаст.

– Город погиб? – ледяным бесстрастным голосом спросил он.

– Нижний – да. Верхний должен уцелеть, если не будем совсем уж дураками. Милорд, не хотите глотнуть, для сугреву?

А то одежка у вас не по погоде… Тайтари… – пожарный протянул фляжку.

Еще один любитель цыганской водки! Энтони сделал пару глотков, прислонился к парапету башни, чувствуя, как на место паники приходит холодная решимость. Флори на него не глядел, внимательно изучая лежавший внизу город. Энтони оценил его такт: все ведь понял, но виду не показывает. Он оторвался от парапета и уже спокойно сказал:

– Скоро все согреемся. Мы можем что-нибудь сделать?

– Спасать людей. А для начала неплохо бы убрать этого…

– Можете не уточнять, – помог ему Энтони.

– …Пока он не погнал вниз обозы.

– Это я сделаю, – пообещал Бейсингем. – Найдите ему дело по способностям. Даю вам десять минут на то, чтобы разработать план действий, пока я буду открывать ворота.

И, не дожидаясь ответа, повернулся и сбежал вниз.

Так. Первое – ворота. Их надо открыть любой ценой. Чинить некогда, остается либо разбить, либо взорвать. Пушки над воротами давно уже служат архитектурными украшениями, но раз они есть, то должен быть и запас пороха в кладовых. Значит, взрываем. Надо действовать очень быстро, пока по всему городу не ударили колокола и не началась паника. Он прислушался: внизу пока тихо. Обитатели ближайших к стене улиц еще не догадываются о беде, а те, кто живет в охваченной пожаром части, добежать до ворот не успели. И тут, словно подслушав его мысли, где-то далеко ударил колокол. Ну, сейчас начнется…

Он шагнул к стражникам, жестом оборвав приветствие.

– Артиллеристы есть? Вперед вышли двое.

– Там, в кладовых, должен быть порох. Заложите заряды и взорвете ворота. Справитесь?

– Справимся, – кивнул тот, что постарше, и оба бросились бегом. Остальные замерли, чтобы поймать на лету любое приказание, чтоб ни слова не упустить.

Рядом тут же возник энергичный и нахмуренный Марешаль, углядевший, что кто-то распоряжается его людьми. Раньше, чем полковник успел сказать хотя бы слово, Энтони бережно взял его за локоть и отвел в сторону.

– Я беру командование на себя. Подойдите к Флори, начальнику первого обоза. Он объяснит, что вам предстоит делать.

– Он даже не офицер, – полковник задохнулся возмущенно. – Вы не должны…

– Будете мешать – застрелю! – с холодным бешенством сказал Энтони, нимало не смущаясь тем, что у него нет пистолета. – Выполняйте приказ.

Не интересуясь дальнейшими переживаниями полковника, Бейсингем вернулся к стражникам и приказал собрать командиров рот. Здоровенный унтер просиял не то что физиономией, а всем своим существом, и рявкнул, перекрывая шум:

– Сотники, к господину генералу!

Городскую стражу набирали из солдат-ветеранов. Дворян в этих полках не имелось – попробуй-ка, заставь дворянина служить в страже! Единственными офицерами в первом полку были Марешаль и два его помощника-капитана, а остальные, даже командиры сотен, носили унтер-офицерские чины. Оно и лучше, меньше амбиций. Добрая половина стражников знала Бейсингема по военным кампаниям, остальные слышали о нем, и к нему кинулись радостно – не только сотники, но и командиры двадцаток.

– Вы сейчас пойдете в нижний город, – сказал Энтони и огляделся, отыскивая глазами Флори. Тот дисциплинированно стоял в двух шагах позади. – Этот господин расскажет вам, что надо делать.

Пожарный шагнул вперед. На Бейсингема он даже не взглянул, обежал глазами строй, хмыкнул и провел рукой по усам. Стражники подобрались, на лицах появились усмешки. Это был разговор своих: Энтони почувствовал себя лишним.

– Для начала то, что не надо делать, – раздельно произнес Флори, вроде бы и не напрягаясь, но громыхнул на всю площадь. – Не надо бороться с огнем. При таком ветре его все равно не погасить и даже не задержать.

– Что ты болтаешь, предатель?! – закричал стоявший сзади Марешаль и осекся, с таким бешенством повернулся к нему Бейсингем. Впрочем, пожарный на крик полковника даже не оглянулся. Он продолжал говорить совершенно спокойно, и от этого происходящее казалось не реальностью, а страницами романа.

– Такого пожара не было сто пятьдесят лет, со времен святого Ульриха. Тогда выгорел весь нижний город, кроме монастыря, выгорит он и сейчас. А мы единственное, что можем – это спасать людей. От огня народу гибнет куда меньше, чем из-за давки и страха, мечутся все, как безголовые курицы… Теперь слушайте, что делать: разбейтесь на отряды, по числу улиц. Пойдете вниз – сразу оставляйте солдат на перекрестках, по трое-пятеро: один с трещоткой и факелом, остальные указывают, куда бежать, и наводят порядок. Кто будет со всяким громоздким барахлом – тележками там, сундуками, – заставляйте бросать. В огонь не суйтесь – сгорите сами и все равно никого не спасете. Панику пресекать сразу и безжалостно, как с ней бороться – не мне вас учить. А теперь главное: для того чтобы что-то делать, неплохо бы вам самим остаться в живых…