Владислав Русанов - Бронзовый грифон

– Ты чем на жизнь зарабатывать думаешь? – спросил он вдруг, когда до ворот осталось всего ничего – не больше сотни шагов.

Вопрос застал Кира врасплох. Он дернулся, тут же наступил на конский кругляш, оставленный посреди мостовой, поскользнулся и едва не упал.

Проходившие мимо крепкие, широкоплечие мужчины в простецкой одежде – должно быть, мастера-строители, ищущие заработка в столице, – дружно захохотали.

Кровь бросилась в виски бывшего гвардейца. Он схватился за рукоять корда, но вцепившиеся в плечо пальцы Мастера, удержали забияку.

– Тише, тише… Я так и предполагал, что о заработках ты не задумывался.

– Нет, почему же…

– Ну, так кем ты согласен работать?

– Работать? – Кир помотал головой. – Это вряд ли… Я ничего не умею. Только меч, конь…

– «Меч, конь»! – передразнил его сыщик. – Еще бы! Дворянин! Да не дуйся ты. Я тоже из дворян. И, возможно, род мой постарше будет… Но я не об этом. Посоветовать хочу. Нужно?

Молодой человек подумал и согласился:

– Нужно.

– Тогда слушай. – Мастер остановился, и Кир был вынужден последовать его примеру. – Не оглядывайся на стражу у ворот… Когда же ты поймешь, что привлекать к себе внимание…

– Все. Уже понял. Прошу простить.

– Еще и перебиваешь старших! Ладно. Я не из обидчивых. Слушай и запоминай. Шагай отсюда на юг, в сторону Вельзы. Глядишь, дней за десять и доберешься. Там должны быть вербовочные пункты. И в очень большом количестве.

– Вербовочные пункты? Но ведь Сасандра ни с кем не воюет!

– Тише. Следи за языком – не в казармах. Ты прав, с одной стороны. Сасандра в самом деле ни с кем не воюет. Сейчас. Но не далее как в месяце Кота наши войска войдут в Тельбию. Понадобится много молодых, сильных рук, способных сжимать не только пику пехотинца, но и меч кавалериста. А кроме того, закрепившись в северной Тельбии, наши военачальники двинутся на юг, в Край тысячи озер, можешь не сомневаться.

– Но ведь покорить гоблинов не удавалось еще никому! – едва не заорал Кир, но вовремя сдержался и произнес фразу вполголоса.

– Вот потому и зудит у генералов в одном месте, – жестко ответил Мастер. – Хотят зеленокожих потрепать. Кто сумеет болота и заводи к Империи прирезать, может при жизни на памятник претендовать у дворца императорского. Ладно, заболтались. Пошли!

Мимо охраны ворот они прошли без задержки. Никто и не подумал поинтересоваться – кто, откуда, куда направляются? Двое стражников откровенно зевали, опираясь на алебарды. Еще один, устроившись на тюках с сеном, уминал за обе щеки краюху хлеба с толстым ломтем ветчины.

– Что ж, удачи тебе, парень. – Мастер остановился в десятке шагов от моста, бывшего когда-то подъемным. – Помни, что ты, т’Кирсьен делла Тарн, дворянин.

Молодой человек кивнул:

– Я постараюсь.

– Уж постарайся. Ладно, иди, малыш. Тебя ждет увлекательная жизнь.

Что ж. Все верно. Долгие проводы – лишние слезы. Даже если прощаются двое мужчин, друг с другом знакомые недавно и, значит, не собирающиеся устраивать трогательного прощания. Кир развернулся.

– Да! Погоди, малыш, – негромко окликнул его сыщик. – Я вот еще что хотел тебе сказать. Постарайся не потерять Флану. Уж поверь мне, старику, такие женщины не часто попадаются. Вернись к ней и не пожалеешь.

Бывший гвардеец растерянно пожал плечами.

– Она, конечно, хорошая… Но как потомственный дворянин может связать свою жизнь со шлюхой из борделя?

Мастер посуровел:

– Дворянин т’Кирсьен делла Тарн, само собой, не может. А наемник Кир? Мне кажется, запросто. Подумай об этом, малыш.

Кир махнул рукой – не время, мол, сейчас голову забивать – и пошел по дороге, не оглядываясь.

Сыщик тоже не махал платочком и не утирал нахлынувшие слезы.

Еще только ступив сапогом на брусчатку площади Спасения, Мастер почуял неладное. Долгие годы нелегкой службы развили способность предугадывать заранее опасность. Кто-то мог бы назвать это зачатками чародейского таланта, но он знал – опыт, и не более того.

Пересекая огромное открытое пространство, мимо конной статуи Пятого императора Сасандры, оставляя по правую руку гранитную башню с установленной на ней клепсидрой, сыщик понял, что самые нехорошие предчувствия сбываются. Кучка зевак, толпящаяся около двухэтажного домика с островерхой черепичной крышей, места для сомнений не оставляла.

Решительно растолкав простолюдинов – лоточников, праздношатающихся слуг, соседей-лавочников, – Мастер подошел к невысокому, в две ступеньки, крыльцу. Сунул под нос загораживающему дорогу стражнику бляху с иногом. Служивый из магистрата подтянулся, расправил плечи – с тайным сыском не шутят. Продолжая держать бляху в ладони, сыщик вошел.

Первым, что ему бросилось в глаза, оказался труп старухи в чепце и задравшейся выше колен ночной рубашке. Темная лужа, расплывшаяся под ней, уже не блестела, а подернулась матовой корочкой. И лишь потом Мастер обратил внимание на невзрачного человечка, примостившегося на высоком табурете за прилавком. Обширная плешь, бледно-голубые, как бы выцветшие, глазки, пористый нос, нависающий над желтовато-серыми усами. Фра Форгейльм по кличке Смурый собственной персоной. Они хорошо знали друг друга. Сталкивались по нескольким запутанным делам. Смурый служил в уголовном сыске магистрата Аксамалы и отличался даже среди сыщиков цепкостью, ясным умом и способностью обнаруживать незаметные поверхностному взгляду улики. Мастер уважал его как несомненного профессионала, хотя и не любил за излишнее занудство и слепое подчинение букве закона. Фра Форгейльм платил той же монетой, считая весь тайный сыск сборищем зазнавшихся хлыщей, но выделяя Мастера за отвагу и здравомыслие.

– Мое почтение, – прошелестел Смурый, отрывая взгляд от листка бумаги, на котором он строчил отчет об убийстве. – Как всегда вовремя.

– И вам доброго здравия, – церемонно поклонился Мастер, продолжая исподволь изучать обстановку. – Ограбление?

– Да нет, – вздохнул Форгейльм. – Не похоже. Скорее по вашей части. Я тут как раз собрался отдельную бумагу выправить…

– Неужели? – деланно удивился контрразведчик. – Не поверю ни за что.

– Что по вашей части или что я бумагу хотел отправить? – прищурился магистратский сыщик.

– Не поверю, что не взяли ничего. У фра Корзьело денежки водились, как я слышал.

– Ну, уж это мне неведомо.

– Зато мне ведомо.

Мастер подошел к телу старухи, наклонился.

– Можете не трудиться. Ножом по горлу, – донеслось сзади пояснение Смурого.

– Ясно. Кем она приходилась табачнику?

– Экономка. При жизни ее звали фрита Дорьяна. Старушка почтенная, ни в чем никогда замешана не была.

– Значит, поплатилась за грешки хозяина? – Мастер внимательно оглядел сорванную со стены полку – многочисленные коробочки и пакетики с табаком рассыпались по полу, в воздухе витал горьковатый аромат дорогого трубочного зелья.