Владислав Русанов - Золотой вепрь

– Кулака будить надо!

– Зачем? – прищурилась Пустельга.

– Как это – «зачем»? Сказать…

– Что мы, маленькие? Сами не справимся?

– Нет, ну…

– Так справимся или нет?

– Справимся.

– Так и нечего языком без толку молоть! Пусть отдыхает! А вы все живо за бревна!

Наемники повиновались. Вообще-то право Пустельги командовать взрослыми бородатыми мужиками никто и не оспаривал никогда. Может. Заслужила.

Только Почечуй прокряхтел на ходу:

– Обидитша командир… Как ешть, обидитша, што… энтого… не пожвали…

В укрытии лежали заранее приготовленные арбалеты и хороший запас болтов.

Шпень оглядел их недоверчиво – охотники в лесах Северной Сасандры не слишком жаловали арбалеты, предпочитая дальнобойные и скорострельные луки. Возразить трудно, но рекрутов в армии тяжелее учить стрельбе из лука, а потому большинство армейских частей империи вооружались простыми и надежными самострелами. С луками ходили лишь вольнонаемные следопыты.

– Ну, держитесь, братцы, сейчас начнется! – Лопата выглянул поверх бревна.

Кир присел около запасного арбалета, взял в правую руку «козью ногу». [42]Он нисколько не переоценивал свои способности. Из десяти болтов в цель укладывал не больше пяти. Вот дойдет дело до рукопашной, тогда посмотрим. Антоло присел рядом. Он тоже никудышный стрелок. Даже старому Почечую в подметки не годится, не говоря уже о Кольце или Витторино.

– Ждем, не высовываемся! – негромко распорядилась Пустельга. – Пускай скучкуются на мосту.

Дроу неспешно двигались к реке. Передние с любопытством вытягивали шеи. Несколько карликов, наряженных пышнее прочих и раскрашенных более ярко, шли отдельно, лениво переговариваясь. Вожди, понял Кир. Клановые, избираемые пожизненно, или просто военные, принимающие командование на время очистки предгорий от людских поселений.

Сколько же остроухих всего?

– Мне кажется, не меньше тысячи, – непослушными губами проговорил табалец. Похоже, последний вопрос Кир высказал вслух.

– Ерунда! – повернулась Пустельга. – Не больше четырех сотен. Панику мне не разводить!

Она окинула взглядом свое невеликое воинство.

– Стрелять только по команде!

Антоло кивнул. Как будто он собрался стрелять! Спору нет, заряжать арбалеты тоже нужно умение, но все же главная ответственность не на них.

– Страшно, Студент? – не удержался, чтоб не съязвить, Кирсьен.

– Страшно, – честно ответил табалец.

Гвардейцу стало стыдно. Он вымолвил через силу:

– Мне тоже.

– Страх – это правильно, – негромко сказал Тер-Ахар. – Кто не ведает страха, погибает в первой стычке. Но дрожать все-таки не надо.

– Я не потому дрожу, – поежился Антоло. – Мне кажется, все это уже было. Река, мост, рубеж обороны. С той стороны прет нелюдь. Много. Сотни, тысячи… А на этой стороне кучка людей, понимающих, что все они погибнут… Но они готовы сражаться с упорством обреченных.

– Где ж такое было? – удивился Кир.

– Не знаю. Может, в книге читал. Может, приснилось. Мне в медренских застенках и не такое чудилось…

Споро шагавший в первых рядах остроухий вдруг ткнул пальцем вперед и заверещал:

– Мин’т’эр! Мал’лэх мин’т’эр! [43]

– Чего это он? – Пустельга толкнула Белого, но тот уже оборачивался.

– Чтоб вы сдохли, дураки! Чтоб печень ваша вытекла через зад! – шипел карлик.

Позади завала выстраивались со щитами в руках солдаты делла Робберо. Генерал, прихрамывая, прохаживался перед строем, гордый и решительный. Следом за ним лейтенант дель Прано волок полковое знамя. Багровое полотнище, золотая бахрома по краям, вытканные серебром буквы… Все правильно – одиннадцатая пехотная. Только зачем этот парад?

– Дураки… – застонал Антоло. – Они же и сами погибнут…

– Лежать! – словно плетью щелкнула Пустельга. – Что бы ни случилось, лежать!

Вся передняя линия дроу замедлила бег, поднимая длинные луки.

– Первый ряд, на колено! – скомандовал генерал.

Щитоносцы присели, открывая изготовившихся к стрельбе арбалетчиков.

– Цельсь! Бей!!!

Десяток щелчков слились в один. Чего-чего, а слаженности солдатам одиннадцатой пехотной было не занимать.

Но только карлики оказались не лыком шиты. Не первый раз они противостояли сасандрийской армии и отлично знали, чего от нее стоит ожидать.

Полсотни стрел сорвалось с луков, опередив на несколько ударов сердца залп арбалетчиков. Взлетели по высокой дуге, слегка замедлились будто бы в раздумьях и хищно ринулись вниз.

Да, многие из болтов нашли цель. Легкий кожаный доспех дроу не мог задержать граненые штыри. То тут, то там остроухие отлетали, отброшенные прямыми попаданиями.

– Заряжай!.. – успел выкрикнуть делла Робберо, и тут на короткую линию пехоты обрушилась сверху оперенная смерть.

Напрасно щитоносцы пытались заслонить себя и стрелков. Напрасно…

Падая почти отвесно, стрелы дроу втыкались в незащищенные части тела людей, ломали кости, резали жилы и сухожилия.

Строй сломался.

Генерал застыл в нелепой позе, глядя, как заваливается навзничь лейтенант дель Прано, как падает в грязь армейский стяг. Но солдаты попытались спастись, кинувшись кто куда. О сопротивлении больше никто не думал. Они бросали щиты, арбалеты, пики.

Второй залп остроухих довершил начатое дело.

Делла Робберо получил сразу три стрелы. Бедро, плечо и горло.

Третий залп, а за ним четвертый карлики делали, скорее повинуясь азарту, чем по необходимости.

– Да примет Триединый души героев… – пробормотал Антоло.

– Души несчастных, доверившихся глупцу, – поправил его Тер-Ахар.

Тем временем радостно завывающая толпа дроу кинулась к мосту. Многие из них опустили луки, размахивая тяжелыми тесаками – чем-то средним между коротким мечом и широким ножом.

– Приготовились… – Воительница вжала приклад арбалета в плечо.

Кир зарядил оружие и затаил дыхание, прикидывая, кому первому придется подавать.

Топот босых ног по земле…

Словно пощечины.

Пощечины, пощечины, пощечины…

Широкие ступни глумились над землей, которую люди пытались, но не могли отстоять.

– Целься…

Вот уже видны зрачки атакующих. Расширенные, опьяненные свежепролитой кровью. Перекошенные, подвывающие, повизгивающие лица. Грязные волосы, собранные в пучки на макушках, зачесанные гребнем, как у Белого, заплетенные в косы на висках, закрученные вокруг заостренных ушей…

– Бей!!!

И вот тут-то по столпившимся у моста дроу словно коса прошла!

Залп!

Второй!

Третий!

Наемники били наверняка – по такой куче все едино не промажешь. Целиться ни к чему. Болты пробивали не одного, а двоих-троих карликов, прежде чем теряли скорость и, наткнувшись на кость, застревали.

Остроухие взвыли – на этот раз к ярости примешалась изрядная доля страха и боли – и отшатнулись.