Николай Степанов - Тень власти

Скальнов перебрасывался фразами со студентом, чтобы взбодрить себя звуком собственного голоса. У него буквально мурашки по коже бегали от увиденного.

Когда парни проезжали через ворота, их заставили расстегнуть рубахи. Не обнаружив ошейников, стражники долго перешептывались, бросая на людей недобрые взгляды. Если бы не подкова седого и некоторые объяснения сопровождающих, неизвестно куда бы их отправили.

Всадники проехали две улицы и свернули на третью. Сопровождавшие отстали от них только здесь – видимо, не каждому было дозволено посещать эту часть города. Судя по роскошным особнякам, отсюда начинались кварталы богатых темьградцев. На прощание воин с согнутым рогом на шлеме даже рукой помахал.

– Нам туда, – указал Сомов на здание с четырьмя колонами, поддерживавшими треугольный портик.

– Рад видеть дорогих гостей! – Зерг был первым, кто улыбнулся им в этом мрачном месте. – Оставьте лошадей, ими займутся слуги. Прошу в дом.

«Дорогие гости» вошли молча.

– Если не возражаете, мы переговорим с Михаилом в кабинете, а вы пока располагайтесь в гостиной, – предложил улыбчивый хозяин друзьям победителя кантилимских игр.

Гога и Эдуард, как по команде, устремили взгляды на Мишку. Тот кивнул.

Зерг и Сомов прошли вдоль длинного коридора и оказались в кабинете. Хозяин уселся во главе стола и указал гостю на стул.

– Зерг, я пришел. Где мои девушки? – Михаил задал вопрос угрожающим тоном.

– Долго же ты добирался. За это время три раза помереть можно, – совершенно спокойно ответил седой тип. – Честно говоря, твои девицы меня порядком утомили. То они грызутся меж собой, то вдруг на меня руку подымают.

– Их можно понять. – Сомов тоже перешел на ироничный тон. – Любой пленник мечтает избавиться от тюремщика.

– Может быть, может быть… Только вот не любой тюремщик способен прощать подобные выходки. А то, знаешь, – один раз спустишь с рук, другой… Потом на шею сядут.

Парню не понравился расслабляющий тон беседы. Он инстинктивно чувствовал, что за этой умиротворенностью скрывается какой-то подвох. Его враг что-то придумал. Мозг лихорадочно заработал, пытаясь прокрутить возможные варианты. Мишке стоило немалых усилий, чтобы продолжать сохранять спокойствие.

– Женщинам принято прощать их капризы. Особенно красивым.

– А я и не спорю, – слишком легко согласился седовласый. – Именно так мы с тобой и поступим. Пойдем.

– Куда?

– Ты же хотел увидеть моих пленниц? Или передумал?

– Нет. – Сомов встал.

Пока Мишка следовал по коридору за Зергом, ему так и хотелось бросить щепотку подаренного горбатым стариком порошка в его ненавистную спину, чтобы затем предоставить полную волю собственному мечу. Но он понимал – слишком рано предпринимать какие-либо шаги. Сначала нужно узнать, где находятся девушки.

Спустившись по лестнице, они прошли через три комнаты и оказались возле железной двери. Если первые двери раскрывались перед хозяином дома сами, то с железными пришлось немного повозиться. Седой впервые воспользовался ключом, в который превратился его собственный палец.

– Видишь, как я берегу твоих девиц? – с издевкой промолвил седой. – Как драгоценности. За сейфовой дверью.

Комната, куда они вошли, была разделена на три части. Две массивные решетки образовывали своеобразный коридор, огораживая широкую ковровую дорожку, проходившую вдоль помещения и упиравшуюся в противоположную дверь. Решетки оказались медными, с характерным зеленым налетом на поверхности толстых прутьев. Чемпион кантилимских игр мысленно чертыхнулся, в сложившейся ситуации ему нечего было противопоставить: «Неужели Зерг знает о свойствах зеленой меди?!» В самом центре коридора стоял круглый столик, а на нем два бокала – зеленый и красный.

«Он думает, что я стану с ним пить?» – грустно усмехнулся Сомов.

Он посмотрел по сторонам, и усмешка мгновенно исчезла. Парень увидел пленниц. Обе девушки стояли прикованные к стенам друг против друга, как раз неподалеку от стола. Марита совсем не имела одежды, если не считать пластыря, закрывающего рот, а Лаврова стояла в ажурных трусиках и с таким же пластырем на лице.

– Ты что сделал, гад?! – сорвался Михаил. – Отпусти их немедленно!

– Спокойно, без паники. Во-первых, орать на хозяев в их собственном доме невежливо. А во-вторых, я же тебе говорил: они наказаны за покушение на убийство.

Отмеченный тенью огня не помнил ни о каком наказании, но решил, что действительно не стоит проявлять эмоции. Похоже, именно на это Зерг и рассчитывает.

– Зачем ты их раздел? – спросил он почти спокойно.

– А что? У меня здесь не холодно, не замерзнут. Зато теперь они предстали во всей красе. Я чуть позже объясню зачем.

– Да уж, ты постарайся, а то у меня как-то руки чешутся объяснить тебе, что с женщинами так поступать нельзя.

Седой рассмеялся.

– Все-таки здорово, что я не прибил тебя сразу, как муху. Люблю людей с чувством юмора. – Мишка не понял, в чем именно заключается юмор его угрозы, но промолчал. Зерг тем временем продолжил: – Вернемся к твоим красавицам. Сразу после покушения я хотел устроить им настоящий смертельный поединок. Раз уж они собрались убить кого-то – пожалуйста. Меня не удалось – пусть попытаются прикончить друг дружку. И, как говорится, победит сильнейшая. В этом наказании двойная польза. С одной стороны, развлечение: темьградцы любят смотреть на любой мордобой, а уж на женский – тем более, можно даже билеты продавать. А с другой – хорошая наука для той, которая останется в живых. Правильно я говорю?

– Нет, – выдавил из себя Сомов. Ему все труднее и труднее удавалось сохранять спокойствие.

– Вот и я так решил, – опять согласился Зерг. – Кто они такие, чтобы иметь право выбора, кому жить, а кому нет. Ведь они твои женщины? Правильно?

– Да.

– Значит, тебе и выбирать.

– Не понял… – Чемпион кантилимских игр растерялся, что не ускользнуло от внимательного взгляда его собеседника.

– А чего тут непонятного. Видишь эти бокалы?

– Вижу.

– В красном находится яд, в зеленом – противоядие.

– Зачем?

– За десять минут до твоего прихода мои пленницы выпили по одному красному бокалу. Этот яд убивает человека за два часа. Сначала появляются зеленые пятна, затем синие, а когда они чернеют, наступает долгожданная смерть. Почему долгожданная? – Седой с наслаждением описывал действие отравы, пытаясь взбесить собеседника. – Все очень просто. Последние полчаса проходят в страшных мучениях, после которых смерть воспринимается как желанное избавление от страданий.

– Да я тебя сейчас! – Мишка взорвался.

Этого и ждал хозяин особняка. Мгновенно удлинившаяся кисть Зерга оказалась на руке парня, и его тут же парализовало.