Петр Верещагин - Истинный король

Ланселот молча поднялся.

– Обнажи меч.

Массивный клинок арденнской работы в руках фиенна не казался ни тяжелым, ни неуклюжим.

Калибурн ударил быстро и точно – в плоскость лезвия, на три ладони от эфеса. Против Режущего Сталь мало что могло устоять – недоуменно моргающий Ланселот оказался со сломанным оружием.

– Ты вернешься в Ллогрис не раньше, чем добудешь новый меч, не хуже прежнего, но этот клинок не должен быть куплен, подарен, украден или взят в бою, – отчеканил Артос.

Калибурн отозвался неслышным звоном согласия: он понимал толк в ритуалах и уважал правильное их соблюдение.

– Будет исполнено, – кивнул Ланселот и отбросил обломок меча. – Позволь попрощаться.

– Разумеется.

О том, что сердце Гвиневер разрывается между мужем и командиром его фиеннов, уже легенды ходили. Кое-кто даже пари заключал, когда же наконец ард-риксу наскучит носить рога, как у Кернанна, и он оторвет Ланселоту голову или что-нибудь другое. Артос об этом знал и помалкивал, ибо знал несколько больше любых сплетников: то, что Ланселот и Гвиневер любили друг друга, не мешало Гвиневер быть верной женой своему мужу, а Ланселоту – верным другом и соратником своему ард-риксу. Возможно, не окажись Гвиневер бесплодной, не лежи на ней этого проклятья древних народов... но было так, как было, и что-либо менять в нынешнем положении, коль скоро оно хоть как-то устраивает всех троих, Пендрагон не желал.

Когда Ланселот скрылся из виду, Артос, смотревший из окна своих покоев в Камелоте, почувствовал, что фиенн словно бы увез с собою его печаль.

И поклялся, положив руку на эфес Калибурна, что отыщет награду, которой достоин Ланселот. Даже если для этого придется ограбить все храмы Гарра.

Через некоторое время ард-риксу пришлось взять под опеку сестру, так как муж ее, Бан, скоропостижно скончался (с медведем поспорил и проиграл), а сама Элейн позаботиться о себе не могла. Сестра еще ладно, но у сестры сыночек подрос, да так подрос, что не на три года выглядел, а на все двенадцать. Артос спросил у жрецов Киана, Луга и Кернанна, что с малышом Гвалкведом происходит, те только плечами пожали. Пендрагон обратился к друидам и также не получил вразумительного ответа. Тогда он послал Перидура в Каэр Банног, с просьбой к госпоже Вивьен.

(Лет десять назад, только-только заняв трон Лохланна, Кадор решил сплавить старый пограничный замок ордену поклонниц Трехликой Богини, так как, во-первых, сам не желал поддерживать его в должном порядке, а во-вторых, захотел сделать запоздалый подарок матери своего сына, жениться на которой не мог, да и не стал бы. В ордене она занимала не самое высокое положение, но такой подарок, в понимании рикса, должен был посодействовать ей в продвижении.

Содействие и впрямь оказалось могучим, поскольку послушницу Вивьен, дабы не возгордилась сверх меры, отправили убираться в подвалах старого замка, а она отыскала там нечто, оставшееся со времен чуть ли не Кормака Великого. И когда старшие жрицы наконец вспомнили о Вивьен, та уже не была прежней.

Обычно могущество пробуждается у девушки лет в двенадцать, много – в четырнадцать-пятнадцать. Вивьен была почти вдвое старше и светочем таланта не блистала – прежде. Теперь, в одночасье помолодев лет на десять, она превзошла силой старших жриц ордена, и если бы только их! могущество новой Вивьен вполне могло сравниться с тем, что приписывали легендарным кудесницам и ведуньям прежних времен, да кто ж таким легендам верит... От ордена сразу откололась фанатичная группа Шныряющих, которые усердно совали нос во все щели – а вдруг там скрыт еще один источник силы или хотя бы ключик от такого источника. Впрочем, скоро это утихло, а Вивьен, которая с той поры не покидала Каэр Банног, стали называть Хозяйкой Озера. Вожди и риксы порой обращались к ней за помощью или советом; многие встречали отказ, но некоторые получали от Вивьен желаемое, а иногда и более того.)

Перидур прибыл в Камелот на несколько дней раньше, чем ожидали, на совершенно выдохшейся лошади, и сразу помчался к Артосу.

Пендрагон пробежал глазами послание и присвистнул.

– Ну раз так... Ты мог бы с ним отправиться?

– Конечно, Артос. Но куда?

– Сами решайте, где эта штука спрятана, мне-то почем знать? Указания Вивьен ты сам слышал. Если по дороге встретите Ланселота, поезжайте втроем – отговорить его ты не сумеешь, но надеюсь, сможешь удержать эту парочку от безобразий.

Так Перидур и Гвалквед (а также Ланселот, который действительно попался им в Лионесс) отправились на поиски сгинувшего четыре столетия назад хрустального котла Ундри, что был похищен у Доброго Бога Дагды. Не ради славы, хотя героев, которые вернут святыню в Гарр, ждали бы немалые почести. Просто если малыш Гвалквед не выпьет козьего молока, которое три дня и три ночи кипело в этом котле, спустя три года он умрет от старости. Волшебный котел, как прозрачно намекнула Хозяйка Озера, не способен воскрешать мертвых и даровать живым бессмертие, однако многие болезни и проклятья он действительно может излечить. Тем некогда и ценился.

Ард-рикс подозревал, что не доводись Гвалквед родным внуком Хозяйке Озера, Перидур бы вообще вернулся без ответа. Впрочем, могло и иначе выйти – не касайся дело лично Вивьен, она бы дала точные и подробные указания, как отыскать потерянный талисман Дагды; у волшебников и прочих ведунов свой кодекс поведения, в котором нормальный человек ни за какие коврижки не разберется...

Первая весть о Котловом Походе дошла до Пендрагона через третьи руки, от мастера-зодчего Тремониуса, который латал старый дворец Герейнта, рикса Лионесс. По его словам, Перидур отыскал в тамошних дебрях некоего Зверя Рыкающего и то ли приручил, то ли проучил его, – почерк италийского мастера не отличался четкостью, ибо Тремониусу было уже под семьдесят. Затем, сообщал италиец, Зверь обернулся прекрасной девой, и сия дева именем Бранвен ныне живет при дворе Герейнта, прислуживает его младшей родственнице. Артос пожал плечами – Перидур, конечно, не Кау, который частенько выдумывает небылицы просто чтоб язык поразмять, но присочинить красивости ради и он не прочь.