Алексей Атеев - Бешеный

— Мне говорили, — нерешительно сказал Олег, — что здесь живет какой-то Мастер.

— Это я и есть, — спокойно сообщил Артур Афанасьевич. — Видишь, клетку починяю. Ты проходи, не стесняйся. Сейчас окрошечки с тобой поедим. Ты любишь окрошку? Квасок со льда? Погодка, конечно, не очень жаркая, но душновато, не правда ли? Потому окрошка — самое то.

— Я, собственно, хотел поговорить, — скованно произнес Олег.

— Поговорим, обязательно поговорим, я и сам, признаюсь, хотел с тобой потолковать. Пойдем-ка со мной.

Артур Афанасьевич почти насильно потащил упирающегося Олега за дом, где находился небольшой, но очень ухоженный сад. Масса цветов, среди которых выделялись пышные кусты цветущих роз, производила странное впечатление на фоне древней хибары. Среди роз стоял небольшой круглый столик и два плетеных камышовых кресла.

— Садись, садись, Олег, я сейчас.

Олег неохотно уселся, а Артур Афанасьевич куда-то убежал. Вернулся он через несколько минут, неся в руках большую кастрюлю и кувшин с квасом. Следом он принес тарелки и ложки.

— Итак, дружок, вот и окрошка, ешь на здоровье. — Тому ничего не оставалось, как последовать совету странного домовладельца. Окрошка действительно была мировой, и он, ложка за ложкой, прикончил свою тарелку.

— Ну как, неплохо? — поинтересовался Артур Афанасьевич.

— Шедевр кулинарии, — признал Олег.

— То-то! Учись, мой друг, хорошо готовить, в этом не только успех у женщин, но и залог удачной карьеры. Ты знаешь, что фаворит императрицы Анны герцог Бирон нашел путь к ее сердцу именно через желудок?

— Неужели он завоевал императрицу при помощи окрошки?

— Отнюдь, — захохотал старик, — отнюдь… А ты не лишен остроумия. Мороженое — вот его коронное блюдо. Коронное в прямом и переносном смысле. Ведь простой форейтор стал правителем Курляндии.

— Видимо, дело не ограничивалось только совместным поеданием мороженого?

— Очевидно. Но именно оно зажгло это чувство.

Олег вежливо посмеялся, но неожиданно поймал себя на мысли, что он уже слышал этот голос. При других обстоятельствах, но точно — слышал. Он присмотрелся к лицу хозяина и вдруг понял где. Конечно же, несколько дней назад в поезде. Тогда еще спорили два ветерана. Один утверждал, что на фронте иногда случались странные вещи, другой же доказывал (именно ему принадлежал голос), что никаких чудес не бывает, и даже упрекнул своего собеседника в глупом суеверии. Лицо его Олег помнил плохо, потому что лежал на верхней полке и почти не смотрел вниз.

— А мы, кажется, с вами уже встречались, — осторожно заметил он.

— Точно, — подтвердил Артур Афанасьевич, — в поезде Тихореченск — Москва, ты еще с девушкой ехал.

«Неужели совпадение?! — ужаснулся Олег. — Вряд ли! Если все, о чем рассказывала Аделаидка, — правда, тогда ни о каком совпадении и речи быть не может. Неужели они следили за нами от самого Тихореченска? Но тогда я попал в чудовищную паутину, из которой не выбраться».

— Так зачем же ты пожаловал ко мне, Олег? — хозяин отодвинул тарелку и посмотрел на юношу.

— Но вы же знаете, — пошел Олег ва-банк.

— Знаю, — спокойно согласился старик, — ты ищешь потерянный дневник и свою даму сердца. Очень похвально, очень! Я не думал, что рискнешь пожаловать сюда.

— А что мне оставалось делать?

— Отправляться домой! Самый лучший выход. Тебе же советовали. Я понимаю, что молодость волнуют загадки, но ведь можно и обжечься. Вот, например, твой знакомый — Степа Козопасов — пострадал, и его холодный труп пребывает в одном из городских моргов.

Сказано это было до того шутливо, что в первую минуту Олег не поверил, но, внимательно посмотрев на Артура Афанасьевича, понял, что тот говорит правду.

— А вообще, — задумчиво произнес Артур Афанасьевич, — любопытство — вещь опасная. Кому же знать, как не тебе. Любопытство привело тебя в Монастырь, где ты едва избежал крупных неприятностей, любопытство погнало тебя в Москву неизвестно за каким чертом. А ты знаешь, даже кошка померла от любопытства. Правда? — спросил он у кота.

Тот утвердительно мяукнул.

— Даже кот об этом знает, — грустно сказал хозяин, — а ты — историк — проявляешь легкомысленную беспечность. Ах, как дивно пахнут розы, — неожиданно заметил он. — Сколько лет живу, не встречал ничего слаще этого запаха. К тому же в окружении роз так приятно вести беседу. Древние римляне часто вешали над столом ветку розы или изображали ее на потолочных росписях. Считалось, что произносимое за столом под розой — секрет. Существует даже выражение «Sub Rosa» — сказано под розой, — то есть тайна. Роза — символ розенкрейцеров. Слыхали про таких? Да-да, мистический орден — наследники тамплиеров. Занимались колдовством, алхимией, астрологией. Говорят, что они владели секретом философского камня. Но заметьте — занимались не из низменных побуждений, а с целью облагодетельствовать человечество. Улучшить, так сказать, породу, — старик хмыкнул. — Не с этой ли целью выращивали в своих тайных лабораториях гомункулусов — искусственных людей? Хотели создать совершенство. Между прочим, роза — символ эстетического совершенства. А знаете, что еще символизирует роза? Число пять. Да, обычную пятерку. Было пять пророков, а шестому не бывать. — Он хитро посмотрел на Олега. — Или бывать?

В этот момент Олегу показалось, точно в его сознание входит чья-то чужая воля. Мягкое, незримое прикосновение проникло в разум и пытается что-то в нем нащупать. Олег сосредоточился, и ощущение пропало.

— Коли ты ко мне пришел, то давай начистоту. Что тебя интересует?

— Я хочу знать, куда делся дневник Матвеева и где находится его дочь?

— И только-то? А я думаю, главная причина твоего визита другая.

— Какая же?

— Ты хочешь выяснить, действительно ли обладаешь даром. Перешли ли к тебе способности Матвеева? Не так ли?

Олег и сам себе не желал признаться, что Артур Афанасьевич прав. Конечно, это и была основная цель визита. Но ему вдруг показалось, что мысль эта пришла откуда-то со стороны. Точно ее вложили в сознание.

— Зря вы так, — сказал он.

— Как? — ласково спросил хозяин.

— Так примитивно. Конечно, я не обладаю вашей мощью, но стоит ли просто грубо воздействовать на мой разум? Внушать мне то, чего нет на самом деле.

Старик быстро посмотрел на него.

— Значит, считаешь, не стоит? Расскажи, — неожиданно предложил он, — как Матвеев передал тебе дар? Я думаю, если мы понимаем друг друга, тебе нечего скрывать от меня. Вспомни даже мельчайшие подробности.

Олег задумался. А почему бы и не рассказать? Он, запинаясь, стал припоминать то страшное декабрьское утро.

— Значит, говоришь, свечку зажег? — переспросил Артур Афанасьевич. — Заставил произносить эти дурацкие слова? Странно. Никогда ни о чем подобном не слыхивал. Сколько живу, ничего даже близко похожего. Я вообще не верю, что можно передать дар. Не припомнишь ли рассказ Матвеева, как он впервые ощутил присутствие дара?