Олег Авраменко - Собирающая Стихии

Под занавес своего рассказа я добавил:

— Так что, как видишь, невероятных совпадений оказалось ещё больше, чем ты думала.

Дженнифер налила себе четвёртую рюмку коньяка и молча выпила. Я пока не замечал у неё признаков опьянения. Она пила, чтобы расслабиться и снять стресс. Последние несколько часов были для неё сущим кошмаром, и поначалу, когда она только вышла из челнока, её трясло в истерике. После первых двух рюмок её состояние значительно улучшилось; а вот следующие две, по-моему, были перебором.

Сам же я не выпил ни капли — и не только потому, что решил вести здоровый образ жизни. Я был вдребезги пьян и без всякого спиртного. Впервые за много-много лет я в непринуждённой и дружеской обстановке общался с живым человеком. Наконец-то я разговаривал не сам с собой и не с образами родных и друзей, вызываемых мною из памяти, а с самым настоящим собеседником, который по-своему отвечал на мои вопросы, говорил не в такт моим мыслям, мог сказать что-то новое, неожиданное и спросить о том, о чём я даже не думал. Это было так восхитительно, что у меня просто нет слов, чтобы описать своё тогдашнее состояние. Если вам (не дай Бог!) доводилось прожить несколько лет в полном одиночестве, вы поймёте меня и без слов. А если нет (и слава Богу!), то любые слова тут бессильны...

Вдобавок ко всему, моим первым собеседником за столько лет, моим спасителем от одиночества оказалась женщина — молодая, красивая и сексуальная. Я сидел с ней за одним столом, смотрел на неё, любовался живой мимикой её лица, слышал её голос, чувствовал её запах, мог прикоснуться к ней... И время от времени, как бы невзначай, прикасался.

Я не стыжусь признать, что меня с самого начала влекло к Дженнифер. И очень сильно влекло. Это настолько естественно, что я даже не стану оправдываться. Просто скажу, что Дженнифер была молодой, красивой и сексуальной женщиной, а я был молодым мужчиной в расцвете сил, который двенадцать лет провёл в одиночном заключении. Моё влечение к Дженнифер проистекало из чисто биологических причин.

Впрочем, не буду лукавить — она мне нравилась.

— Значит, Александр мог не только принимать любой облик, но и без труда удерживать его как угодно долго, — наконец отозвалась Дженнифер. — Тебе это точно известно?

— Так мне сказал Александр, — ответил я. — Не думаю, что он солгал. Тот факт, что он много лет успешно притворялся Франсуа де Бельфором, подтверждает его слова. — Я понял, к чему клонит Дженнифер, взял паспорт Патрика С. Ллойда и вновь пролистал его. — Я почти не сомневаюсь, что Александр взял себе в качестве нового прикрытия личность Патрика Ллойда с Дамограна. Зачем бы ему ещё понадобились эти документы. А маленький Харальд Ллойд — не кто иной как твой сын. Если верить показаниям хронометра в библиотеке, с момента его рождения прошло всего лишь пять дней по времени твоего мира... Ага! Подожди, минуточку.

Я сбегал на второй этаж в библиотеку, взял калькулятор и на обратном пути сделал приблизительный расчёт.

— Всё сходится, — сообщил я, возвращаясь на своё место. — Если предположить, что те первые два с половиной месяца ты провела в области Основного потока, то всё сходится.

— А ну, дай! — Дженнифер вырвала из моих рук калькулятор и принялась лихорадочно нажимать кнопки. — Что за чёрт! Как он работает?

Я склонился к ней, и в ноздри мне ударил густой аромат её волос.

— В чём проблема?.. Ах да. Сначала нужно ввести оба числа, а уже потом — арифметическое действие.

— Как глупо! — фыркнула Дженнифер и поделила пять на сорок семь.

— Надо было наоборот, — заметил я. — А то ты получила коэффициент замедления времени вместо коэффициента его ускорения.

— Не мешай, — огрызнулась она. — Я считаю со своей колокольни.

С большой неохотой я выпрямился. Волосы Дженнифер пахли восхитительно.

— Какой сегодня день? — спросила она. — В моём мире, разумеется.

— Шестнадцатое июля.

— У меня получилось двадцатое.

— Что ж, точность удовлетворительная, — резюмировал я. — Даже очень высокая. Промашка в четыре дня за целых полгода — это, считай, прямое попадание в яблочко. Так что не беспокойся за своего малыша, теперь мы знаем, где его искать. Сейчас он на Дамогране, и о нём заботится жена мистера Ллойда.

Дженнифер погрустнела. Я думал, что сейчас она заговорит о предстоящем нам длительном ожидании, но, как оказалось, её мысли потекли в другом направлении.

— Эрик, мне страшно, — тихо, почти шёпотом, произнесла она. — Страшно подумать, чт оэтот изверг сделал с настоящим Патриком Ллойдом и его настоящим ребёнком. И это по моей вине!

— Здесь нет твоей вины, Дженнифер, — сказал я мягко. Мне так хотелось обнять её, прижать к своей груди... но это была не самая лучшая идея. — Дети не отвечают за грехи родителей.

— Но они отвечают за свои грехи! А бездействие — это грех. И я виновна в преступном бездействии! Мне нужно было самой убить Александра — до того, как он убил Ллойда и его ребёнка, до того, как он лишил родины Джулию и ещё четверых человек! Это было в моих силах, я должна была это сделать, но я... — Дженнифер умолкла и налила себе пятую рюмку коньяка. — Я ожидала чуда. И оно свершилось — с помощью Джулии!

Она потянулась за рюмкой, но я перехватил её руку.

— Хватит. Ты и так уже достаточно выпила. Лучше давай я провожу тебя в свободную комнату. Отдохни, успокойся, расслабься. Если хочешь, прими душ или ванную.

Дженнифер покачала головой:

— Спасибо, не хочу. Сейчас мне нельзя расслабляться. Тем более — оставаться одной. А насчёт коньяка, пожалуй, ты прав. — Она поднялась. — Давай сходим к челноку, посмотрим, как там Джулия. К тому же я забыла выключить фен, когда сушила волосы перед посадкой. Ведь я ожидала встретить здесь засаду на Александра.

— Могу представить твоё разочарование, — сказал я, открывая перед ней дверь.

— Что было, то было, — честно призналась Дженнифер. Мы спустились с крыльца и пошли по направлению к челноку. — Даже с того света Александр ухитрился одурачить меня. Надеюсь, это в последний раз. Вот уж не пойму, с какой стати ему было лгать мне? Только лишь в силу лживости своей натуры?

— Не думаю, что он солгал. Похоже, его обманули.

— И каким образом?

— Об этом я могу только гадать. Возможно, наши родные инспирировали утечку информации, что я освобождён из плена и нахожусь в надёжном месте. Александр прознал об этом и решил не рисковать. Я не представлял для него особой ценности как заложник. С моим отцом у него нет... не было таких крупных счётов, как с Артуром и Амадисом. Моя главная вина заключалась в том, что я узнал о Даре Софи.

Дженнифер с сомнением хмыкнула:

— Трудно поверить, что Александр поймался на такую нехитрую уловку.