Сергей Садов - Дело о неприкаянной душе

Девчонка насупилась.

– Ты не веришь мне? Между прочим, подобные люди – это моя епархия.

– Будет твоя, когда ты станешь совершеннолетней и тебе стукнет сто восемьдесят лет. А сейчас ты всего лишь ученица средней школы, причем далеко не самая лучшая.

– Тебе обязательно надо напоминать мне об этом?!

– Прости. Тем не менее, ты всего лишь девчонка. По человеческим меркам тебе двенадцать лет сейчас.

– Как и тебе! – отпарировала Альена.

– Не забывай об опыте! Я все же живу на этом свете не двенадцать лет, а сто двадцать! Так что опыта у меня побольше, чем у иного взрослого из людей.

– Как и у меня, – опять отпарировала Альена.

Я вздохнул. Хм, а девчонка действительно учится.

– Тогда ты понимаешь, что мы должны подстраховывать друг друга? Ты проверяешь меня, я тебя. Тогда меньше вероятность ошибки. Ты согласна?

Альена задумалась. Потом подозрительно уставилась на меня.

– Я вот чувствую, что где-то ты опять меня надуваешь. Только вот никак не могу понять где.

– У нас, между прочим, презумпция невиновности. Если ты не видишь, что я где-то тебя обманываю, значит, я тебя не обманываю. – Я честными глазами посмотрел на нее.

– Обманываешь, – уверенно вздохнула она. – Но ты прав. Раз не вижу, то остается верить в обратное. Иначе это уже паранойя. Поехали проверять. Только как тогда быть с нашим подопечным?

Я улыбнулся.

– О, не волнуйся. О нем позаботится один наш друг. Ксефон побежал за ним. Тебе потом останется только выяснить, о чем они говорили. Думаю, это будет нетрудно. Кстати, приготовься, скоро твой выход. Ты, как ангел мщения, должна будешь ринуться к мальчику, чтобы защитить его от злобного и коварного похитителя душ, вашего покорного слуги, – я изысканно поклонился Альене. Та улыбнулась.

– Тебе из всего надо балаган сделать.

– Ну, зачем же так, – я скромно потупил взгляд, спрятал руки за спину и смущенно пошаркал ножкой. Ну прямо, пай мальчик, которого похвалили. – Ну не надо.

Альена уже хохотала. Потом ухватила меня за руку и потащила за собой.

– Пошли проверять нашего художника. Только сначала я поем. Со вчерашнего дня ничего во рту не было.

– Я плачу, – я поспешно поднял руку. – Не из выигранных денег. Из своих. Это честно?

Не слушая возражений Альены, я потащил ее в сторону ближайшего кафе. Правда, не в то, в котором был недавно. Выставлять себя на посмешище вовсе не входило в мои планы. Альена несмело сопротивлялась, но я ее возражений не слушал. Знаю я обычаи рая. Наверняка отправили девчонку практически без средств. Вернее, не ее отправили, а сама она отправились. В раю к деньгам относились не то, что презрительно… о них вообще старались не упоминать. И, соответственно, не знали им цену. Взрослые и опытные еще брали деньги, когда отправлялись на Землю – понимали, что к чему. А вот девчонка, отправившаяся в свое первое путешествие… Что-то сильно сомневаюсь, что ее кто-нибудь просветил. Поэтому я благородно взял расходы на себя. Вот такой я благородный. Даже самому благородно стало…

На тесной скучной улице с частными домами в богом забытом уголке города, где для жителей и трамвай был развлечением, неожиданно остановился шикарный мерседес последней модели. Впрочем, жители этого района вряд ли знали, что мерседес именно последней модели. Скорее всего, они даже не знали, что эта машина вообще мерседес. Поэтому чуть ли не вся улица сбежалась посмотреть на роскошную машину. Повыскакивали даже дети, которые галдящей толпой окружили сие чудное средство передвижения. Тут распахнулась передняя дверь, и из нее вышел мордоворот в темных очках. Настороженно окинув взглядом окруживших машину людей, он молча подошел к правой задней двери и открыл ее. Из салона выбрался… мальчишка. На вид ему было лет двенадцать. Правда, одет он был в белоснежный костюм, а не в потертые брюки и футболку, как все нормальные пацаны его возраста. Несколько надменно оглядел собравшихся, поморщился. Потом осмотрелся вокруг.

– Где? – поинтересовался он у мордоворота. Тот молча указал на один из домов.

На всякий случай я еще раз окинул толпу надменным взглядом и покосился на Альену, которая невидимая для всех, стояла чуть позади меня. Она этот маскарад не одобряла. И в данный момент даже не думала это неодобрение скрывать. Ну и ладно. А я должен быть уверен в том человеке, которого нашла Альена. Я посмотрел на мерседес. Чтобы поддерживать иллюзию приходилось слегка напрягаться. Главное было не увлечься, иначе морок рассеется. Будет странно, если вдруг шикарная машина возьмет и растает в воздухе. Иллюзию же мордоворота поддерживала Альена, благородно сняв часть проблемы с меня.

Мордоворот, поддерживая имидж, пинком распахнул калитку одного из домов и пропустил меня. Я вошел во двор, отрезая, таким образом, от себя любопытных. Потом послал часть своей энергии в иллюзию машины. Теперь она просуществует около часа и без моего прямого участия. Главное – уложиться в этот час.

Я оглядел двор. Поленица под крышей. Сарай. За домом просматривался огород. Везде аккуратно прибрано. Чуть в стороне виднелся какое-то застекленное строение. Сначала я его принял за теплицу. Потом сообразил, что это мастерская художника. И в данный момент там кто-то находился. Мельком бросив взгляд на довольно старый деревянный дом, я направился прямо туда. Распахнул дверь и вошел.

– Кто ты такой и что здесь делаешь? – не слишком дружелюбно поинтересовался довольно плотный мужчина с коротко постриженной бородой и заляпанным краской спортивным костюмом. В данный момент он стоял у… блин, как это у художников называется? Короче, у треноги, на которой был прилеплен холст. В общем, художник за работой.

– Покупатель, – небрежно бросил я, оглядываясь. – Ну и бардак! – поморщился я, осматриваясь. Небрежным движением руки смахнул со стула наброски и уселся. Художник Григорий Иванович Рогожев нахмурился, шагнул было ко мне, но наткнулся взглядом на мордоворота и замер. В глазах у него отчетливо полыхнул гнев. Однако он сдержался.

– Покупатель?!

– Да, – кивнул я. – Тебя рекомендовали моему отцу. Видишь ли, мой отец решил сделать мне подарок. А я захотел художника. Как у королей, представляешь? У нас в лицее все друзья обзавидуются. Ни у кого личного художника нет, а у меня есть.

– Чего?! – опешил художник. Мое обращение на «ты» явно его покоробило.

– Ну что тут непонятного? Я хочу нанять тебя. Только, – я кивнул на холсты, где была изображена природа, – с этим вот придется закончить. Не люблю всякую там травку, речки. Мура это все. Я хочу, чтобы ты рисовал тачки.

– Тачки? – сдержанно переспросил Григорий Иванович.

– Ну, машины, – пояснил я, поморщившись от его непонятливости. – Отец обещал мне машину на день рождения. Вот я и хочу, чтобы ты меня в ней рисовал.