Сергей Садов - Дело о неприкаянной душе

– Альена… – я замолчал. Хм, странно. С каких это пор я стал испытывать неловкость при разговоре? К врачу надо. Срочно.

– Что? – Альена тоже потупилась. Эпидемия прям.

– Слушай, похоже, они там пировать будут…

– Ну, да…

– Мы там лишние. Зачем мешать? Напоминать о всяких трудностях в их жизни.

– Ну, да…

– А давай тоже праздник устроим? Вроде, заслужили. Как ни странно, но нам все удалось. Теперь немного осталось. А у Алеши и его отца появились настоящие друзья. И Виктору Николаевичу, может, удастся начать все сначала.

– Да. Может и удастся. А что за праздник?

– Да просто повеселимся! Имеем право? Имеем. Заслужили. Каждая хорошо сделанная работа заслуживает награды. Давай в кафе, что ли, сходим?

Альена замотала головой.

– Не хочу. Никаких кафе и прочих шумных мест. Пойдем на речку. Найдем где-нибудь спокойное место и посидим. Смотри, какой денек. Красота.

– Айда, – согласился я. – В этот момент я был согласен на все. Настроение было приподнятое.

Альена протянула мне руку.

– Тогда пойдем.

Я осторожно взял ее за ладонь.

– Лучше побежали. И ну его, этот морок. Сегодня мы будем самыми обычными людьми.

Взявшись за руки, мы бросились вдоль улицы, со смехом распугивая ворон и голубей. Альена вырвала ладонь у меня.

– Догоняй! – крикнула она мне. Я бросился следом. В этот момент жизнь была прекрасна…

Река мерно катила свои воды к югу. Над головой шептала листва, колыхаемая небольшим ветерком. Вот ветка ивы коснулась воды, и по поверхности реки прошли круги. От ветки шарахнулся в сторону какой-то жук, недовольно жужжа. Редкие лучи солнца проникали сквозь нависшую над берегом листву и гладили мне щеку. Я недовольно поморщился и попытался рукой пристроить над собой побольше веток. Сидевшая рядом Альена протянула веточку и коснулась моего носа. Я оглушительно чихнул, окончательно распугав всех насекомых в округе и сел.

– Нет, такой сон оборвала, – недовольно буркнул я.

Альена рассмеялась.

– Вот притвора. Можно подумать, ты спал.

– Я не спал. – Я многозначительно поднял вверх указательный палец. – Я думал.

– И о чем ты думал, позволь спросить?

– О том, как я буду делать доклад комиссии по практике. Надо заранее все обдумать и подобрать слова.

– Эзергиль, ты неисправим!

– Конечно, нет. Я, собственно, и не хочу исправляться. Я себе и таким нравлюсь.

– Подумай над тем, чтобы понравиться и другим.

– А зачем? Мне достаточно того, что я нравлюсь тебе.

– Ах ты… – Альена возмущенно вскочила и хлестнула меня прутиком, который держала в руке и отгоняла комаров. Я увернулся, спрятавшись за дерево. Альена попыталась добраться до меня с другой стороны.

– Пощады! – со смехом взмолился я.

– А вот фиг тебе! – зловеще пообещала Альена. – Будешь знать, как дразнить меня!

– Тогда все последствия твоей жестокости лягут на тебя.

– Какие последствия?

– А вот эти. – Я неожиданно выскочил из-за дерева, поднырнул под рукой Альены и прямо с берега сиганул в воду. Альена ахнула и бросилась к реке.

– Ты сумасшедший! Ненормальный! А ну вылезай немедленно! Ты же весь мокрый! Ох, во что же ты переодеваться будешь?

– А ни во что! – Я набрал горсть воды и кинул ее в Альену. Та с визгом отскочила.

– Ну, берегись! Только вылези из воды!

– А я не вылезу, – нагло заявил я, забираясь поглубже. – Пока не простишь, не вылезу.

– Эзергиль!

– Да? Слушаю вас, миледи!

– Хватит придуриваться! Вылезай.

– А где ваше прощение?

– Ну, ладно-ладно, прощаю, только вылезай, ради Бога.

– Ты призываешь черта вылезти ради Него? Очень смешно. Я вылезаю только ради тебя.

– Сумасшедший!!!

– Точно.

Я медленно выбрался на берег и слегка согнулся, давая воде стечь с одежды на землю. Бр-р. Ощущения не из приятных. Я поспешно снял рубашку и попытался ее отжать. Альена молча забрала у меня один конец рубашки, и мы стали отжимать ее на пару.

– Идиот! Кретин! Болван! – повторяла Альена при каждом рывке. – Чего тебя в реку понесло?

Я поспешно отобрал у Альены рубашку. Та настолько вошла в раж, что одежда готова была уже лопнуть от скручивания. Встряхнул ее.

– От тебя прятался. Когда ты сердита, народ разбегайся.

– Спасибо на добром слове.

– Пожалуйста. – В моем голосе сарказма было не меньше, чем у Альены.

Альена вдруг прервала пикировку и замерла.

– Ты чего? – Я недоуменно уставился на нее.

Альена предостерегающе подняла руку.

– Что-то случилось. Я чувствую беду с теми, кого мы знаем.

Мы с Альеной встревожено переглянулись.

– Алеша!!! – хором воскликнули мы и сорвались с места.

Вода хлюпала в обуви и мешала бежать, потоком стекая с мокрых брюк. Если рубашку на пару с Альеной мы отжали, то брюки при ней я снимать, понятное дело, не стал. Решил, что и так высохнут на летнем солнце. Торопиться-то было некуда. И вот… нате вам. На бегу я пытался высушиться, но в голову не приходил никакой способ. Как там в раю у меня высушили одежду, когда я приходил в архив? Эх, не спросил тогда. Как бы мне этот способ пригодился. Я чуть приостановился и стянул с ноги один ботинок, потом второй. Направил на них мощный ток тепла. Альена успела убежать довольно прилично, прежде чем поняла, что меня рядом нет. Она остановилась и обернулась. Вмиг оценила обстановку.

– Кретин! И кто тебя просил купаться в одежде?!!

– Нечего меня было загонять в воду, – огрызнулся я. – Я не могу так бежать.

Альена подлетела ко мне и вырвала из рук ботинки. Посмотрела на мои ноги в носках. Ее глаза метнули что-то типа молний. Я подпрыгнул.

– Ты с ума сошла?!!! – взвыл я, скача с одной ноги на другую. – Ты всерьез полагаешь, что без ног я побегу быстрее?

– Ничего с твоими ногами не случится. Зато носки высохли.

Я недоуменно уставился на свои ноги. Пошевелили пальцами. Хм, действительно высохли. Умеют же эти ангелы. Им бы в прачечной работать.

Альена, тем временем, занялась моей обувкой. Еще пара молний… от ботинок аж пар пошел. Но когда я взял их в руки они были совершенно сухи.

– Класс! А говорила, что ничего не умеешь.

– Это я умею. А теперь займемся твоими брюками.

Я в ужасе отскочил в сторону.

– Нет! Не надо! И так высохнут! Мокрые брюки, в отличие от обувки, мне бежать не мешают.

Альена пожала плечами. Кажется, обиделась. Ну и пусть. Одежду она сушит действительно великолепно и быстро. Но когда одежда на мне… увольте. Еще раз испытывать подобные ощущения меня не тянет. Однако стоит торопиться. Я поспешно стал обуваться. Но тем не менее меня не покидало чувство, что мы опоздали. Причем опоздали катастрофически.

Со всеми этими задержками, мы подбежали к дому Григория Ивановича минут через пять. Здесь никого не было. Но за поворотом улицы отчетливо ощущалась боль и тревога. Не сговариваясь, мы с Альеной устремились туда, даже не заходя во двор.