Макс Мах - Карл Ругер. Боец

– Прошу извинить меня, мастер Фальх, что потревожил ваш покой, – сказал Карл.

– Пустое, милорд, – усмехнулся старик. – Если бы я желал покоя, мне следовало оставаться в Семи Островах. Однако должен признать, что у вас здесь исключительно богатое собрание.

– Похвала не мне, – развел руками Карл. – Эту библиотеку я купил когда-то всю целиком. Ее собирал совсем другой человек.

– Тем не менее она хороша, а кто ее собирал и зачем, это вопрос второстепенный.

– В южном крыле стоят ящики с моим собственным собранием. Оно небольшое, всего около трехсот томов, но зато я сам покупал все эти книги.

– Вот как? – Фальх явно заинтересовался рассказом Карла. – Вы позволите мне в них покопаться, милорд?

– Естественно, – улыбнулся Карл. – И более того, я был бы вам бесконечно признателен, если бы вы взяли на себя труд разобрать эти книги.

– С большим удовольствием, – ответно улыбнулся книжник.

– Во дворце Герров… – Карл с интересом посмотрел на книгу, которая лежала теперь на коленях старика. – Во дворце Герров, который переходит ко мне по наследству, тоже есть библиотека. Вы интересуетесь живописью, мастер Фальх?

– Не думаю, – покачал головой старик. – Но кто-то, вероятно, по ошибке, переплел вместе с «Эпистемологией рисунка» Годиха анонимные записки о путешествии в страну убру.

– Вот как? – Пожалуй, Карл был удивлен. – В этом собрании около тысячи томов…

– Все просто, – объяснил Фальх с довольной усмешкой на губах. – Я осматривал книги и обратил внимание на то, что эта выглядит несколько более толстой, чем мне помнится.

– Можно взглянуть?

Карл принял из рук старика книгу, переплетенную в коричневую кожу, и быстро перевернул несколько страниц. Сомнений быть не могло, хотя это и не его почерк. Скорее всего, это была одна из тех копий, которые с его собственного разрешения сняли переписчики Яра или Нагума, а возможно, это была копия Гавриеля, но тогда непонятно, как она попала во Флору так много лет назад.

– Среди моих книг, – сказал он, наконец возвращая тяжелый том Фальху, – есть и подлинник записок.

– Лорд Карл, – старик смотрел на него внимательно и строго, – вам не нужно меня уговаривать. Скажите, что вам надо, и я постараюсь помочь.

– Спасибо, – также серьезно ответил Карл. – Я и сам еще не знаю, что ищу, но мне хотелось бы знать, как можно больше, о Новом Серебре, о магии преображения, о людях луны и о Долгоидущих…

Всего ничего, усмехнулся он про себя. Только о Новом Серебре и прочем всем, о чем так же мало известно или не известно вовсе.

Но на самом деле он не зря выстроил этот ряд. Или ряд сам выстроился в его растревоженном новыми обстоятельствами воображении?

– Это все? – Казалось, Ивана Фальха совсем не смутил список тем. Он не иронизировал, он просто спрашивал.

– Нет, – сказал Карл. – Еще Голубая Странница и империя нойонов.

– Ну, это самое простое, – вдруг улыбнулся старый книгочей. – Не может быть, чтобы во Флоре не оказалось «Звездных странников».

– И я даже знаю, у кого есть эта книга, – вспомнил Карл. – Я читал ее в библиотеке принцепса.

– Я не вы, – напомнил Карлу Фальх.

– Вы мой библиотекарь, – улыбнулся Карл. – Не обидитесь?

– Ничуть, особенно если меня пустят в скрипториум цезаря.

– Пустят.

– Тогда с этим все, – кивнул Фальх. – Потому что ничего лучше и нет, насколько я знаю. Впрочем, кое-что я могу рассказать вам прямо сейчас. Во всяком случае, это то, что я твердо помню, милорд. Последний раз Голубая Странница, ее еще называют по-убрски «Яало», что, как вы, вероятно, знаете, означает «алмаз»; так вот, в последний раз она появлялась на нашем небосклоне сто один год назад. Никто, насколько мне известно, не смог вычислить периодичности появления Яало. Она приходит и уходит… Вы знаете, мой лорд, возможно, что в этом и нет ничего таинственного, но, с другой стороны, ее появление почти всегда предвещает эпоху жестоких войн и других ужасных бедствий. Впрочем, Кирилл Летописец полагал, что все как раз наоборот и эта звезда восходит тогда, когда ойкумену уже сотрясают судороги войны и несчастий. Во всяком случае, в последний раз как будто так и произошло, но сейчас-то царит мир…

Старик задумался на мгновение, потом покачал головой и снова посмотрел на Карла.

– Да, – сказал он, как бы вслушиваясь в свои слова и сомневаясь в их истинности, – мир… Еще говорят, что при свете Алмаза рождаются великие вожди. Алексей Сарн называл семь имен, Пауль Рыбарь – девять. Не знаю, мой лорд, кому из них верить и верить ли вообще, но Евгений Яр, как вы знаете, родился именно сто один год назад.

– Да, – кивнул Карл. – Я знаю.

«Знаю, – повторил он про себя. – Помню. Еще бы мне забыть, если мы родились с ним в один год».

– Это все пока, – сказал между тем Фальх. – Я читал «Звездных странников» очень давно. Вот перечитаю и, возможно, расскажу вам больше, а если удастся найти что-то еще, я буду только рад. Кстати, про нойонов тоже, по-моему, есть только одна книга. Лет двадцать назад профессор женевского университета Гай Канюк опубликовал компиляцию «Известий из страны нойонов». Не может быть, чтобы ее не оказалось во Флоре. Тираж, помнится, был достаточно большим. Должна быть.

– Что ж, – согласился Карл, – если такая книга есть, это хорошо, и я не думаю, чтобы ее не оказалось во Флоре. Найдите мне ее, мастер Фальх, я должен знать о нойонах все, что возможно.

– Они нашли способ попасть в ойкумену?

– Да, мастер Фальх, они уже в пути.

Ну что ж… Карл в задумчивости посмотрел в окно. Можно отложить, а можно… Можно и не откладывать.

Рано, подумал он с сомнением. Солнце еще только всходило, хотя небо уже наливалось ясным светом утра.

Однако интуиция подсказывала, что разговор состоится. На самом деле единственное, что все еще удерживало Карла, это не ранний час и не этикет, и даже не простая вежливость, которая мягко, но настойчиво напоминала, что постель женщины, которая тебе не принадлежит, неприкосновенна, тем более ночью. Все это было правильно, но гораздо больше Карла заботило то, что голова его была полна сейчас самых разнообразных вопросов, идей и предположений, касавшихся этих вопросов, смутных догадок, которые на поверку могли оказаться всего лишь плодом его собственной фантазии, недоумений и противоречивых чувств. Был ли он в состоянии принять теперь в себя что-то еще, что могло оказаться и, скорее всего, окажется чем-то большим, чем просто объяснение между двумя союзниками? Был ли он готов к этому сейчас, в этот ранний рассветный час, после второй бессонной ночи подряд, после тяжелого испытания, каким оказался для него разговор с Деборой, после встречи с цезарем, после всего, что он пережил этой ночью в южном крыле дворца?