Павел Молитвин - Спутники Волкодава

Глядя с открытой террасы на то, как стекается к святилищу Божьей Длани народ, дабы послушать мудрые наставления, испросить удачи в делах, здоровья и счастья у Всемогущих Близнецов, Агеробарб испытывал прилив радости и гордости. Ибо он, Ученик Внутреннего Круга Посвященных, немало сил приложил для возвеличивания и прославления любезных его сердцу Богоа Из сорока пяти лет тридцать отдал он служению Близнецам, и в ближайшее время ему, судя по всему, предстоит сослужить им особую службу. Вызов в Зал Великого Служения означал, что дело, которое намерен поручить ему Гистунгур, связано с опасностью для жизни и должно быть выполнено во что бы то ни стало.

Агеробарб посмотрел на солнечные часы и, удостоверившись, что время до аудиенции, назначенной ему Верховным жрецом, еще есть, вновь перевел взгляд на раскинувшийся перед ним город.

Несмотря на то что холодные зимние ветра не способствовали судоходству, в гавани покачивались на мелкой волне сотни полторы кораблей, но особого оживления заметно не было — в последний день седьмицы работы замирали даже в порту. Над Нижней, предпортовой частью Тар-Айвана не вились дымы из мастерских горшечников, кузнецов, хлебопеков — ремесленники с женами и чадами с утра отправились в храмы Верхнего города или просто отсыпались после трудов праведных. Холодное, зимнее солнце скользило по нагромождению карабкавшихся на склоны прибрежных холмов хижин и мастерских простого люда, по сложенным из желтого известняка домам, складам и амбарам зажиточных горожан и богатеев, отражалось от белокаменных, искрящихся, как сахарные головы, храмов.

С верхней террасы Обители Мира, куда еще затемно прибыл Агеробарб, лучше всего был виден храм Божьей Длани, и к нему-то невольно и вернулся взгляд Посвященного. Святилище находилось у подножья невысокого плоского утеса, на котором была возведена Обитель Мира. Оно располагалось неподалеку от Северной гавани и, кроме местных ремесленников и землепашцев, посещалось прибывшими со всех концов света мореходами и купцами. Были здесь арранты в туниках и шерстяных тогах, халисунцы в теплых плащах, саккаремцы в стеганых халатах, разодетые в яркие короткие кафтаны нарлаки, сегваны и даже закутанные в меха мономатанцы, к которым Агеробарб присматривался особенно внимательно. Ибо Посвященный был уверен, что Гистунгур помнит о его путешествии в Кидоту, из которого он вернулся в начале осени, и, скорее всего, вновь поручит ему посетить страну чернокожих людей.

Черные алмазы и кое-какие магические формулы, вывезенные им из Кидоты, представляли немалую ценность. Он внес свою лепту в процветание Тар-Айвана, послужил возвышению Храма и, глядя на стекавшихся в святилище Божьей Длани людей, чувствовал, что мгновения эти с лихвой окупают выпавшие на его долю мытарства и злоключения. Этот город был создан такими, как он, и они являются его солью, его сутью, его гордостью! Кто помнит бывшие здесь некогда сегванские поселения? Никто! Зато всем известен город и остров, куда съезжаются, чтобы начать новую жизнь, строители, плотники, кузнецы, скульпторы, художники, кожемяки, стеклодувы, пахари со всего мира. Куда радением безвестных жрецов и служителей Истинного Бога идут и идут корабли с умелыми рабами и рабынями…

— Брат Агеробарб?

Посвященный, отрываясь от своих мыслей, обернулся к появившемуся на террасе служке в серых, отороченных зеленой тесьмой одеждах.

— Час, назначенный Возлюбленным Учеником, близится, и, если желаешь, я провожу тебя в Зал Великого Служения.

— Благодарю тебя, брат. Веди, я следую за тобой.

Войдя в Зал Великого Служения, брат Хономер осенил себя знаком Разделенного Круга и в смущении остановился. В первое мгновение ему показалось, что огромный подземный зал пуст, и лишь потом разглядел он в сиянии редких свечей двух человек, стоящих подле массивного кресла, установленного в дальнем конце помещения. Хономер был здесь уже трижды. Первый раз в День Посвящения в Ученики. Затем во второй раз, когда Гистунгур поручил ему отправиться в Самоцветные горы выкупать из рудников братьев по вере. И в третий раз, когда Возлюбленный Ученик, выслушав рассказ о посещении рудников, посвятил его в Ученики Внешнего Круга Радетелей истинной веры. Для жреца, которому едва исполнилось двадцать пять лет, это была величайшая честь, и Хономер изо всех сил стремился оправдать оказанное ему доверие. Он ожидал, что Гистунгур призвал его в Зал Великого Служения, чтобы поручить немыслимо трудное и опасное дело, и был удивлен царившему здесь безлюдию. Поручения, даваемые в Зале Великого Служения, обставлялись обычно с соответствующей сложности задания торжественностью, и отсутствие жрецов могло означать лишь одно: возложенное на него Возлюбленным Учеником дело будет, скорее всего, тайным. Мысль эта заставила Хономера затрепетать, но он взял себя в руки и намеренно неторопливо двинулся к пустому пока что креслу и двум стоящим подле него людям.

Шагая по полу из чередующихся квадратов красной и зеленой яшмы, брат Хономер впервые смог по достоинству оценить убранство этого зала, призванного поразить вошедшего строгим величием. Подземное помещение предназначалось исключительно для жрецов, и никакой золотой мишуры, потакающей дурновкусию случайных посетителей обычных храмов, здесь не было. Квадратного сечения, отделанные малахитом колонны, стены из красного гранита с коваными серебряными канделябрами, не отвлекая внимания вошедшего, все же заставляли его почувствовать роскошь и богатство подземного помещения и через него — величие Храма. Дальняя стена длинного зала, перед которой стояло высокое кресло Возлюбленного Ученика, была в отличие от остальных облицована темным гранитом. В центре ее сиял полировкой Разделенный Круг, половинки которого были выложены из малахита и красного мрамора. Эмблему, символизирующую единство Богов-Близнецов, обрамляла широкая серебряная кайма. На этот раз толпа жрецов не мешала Хономеру как следует осмотреться по сторонам, и он с восхищением подумал, что храмовым зодчим в полной мере удался их замысел и помещение это как нельзя лучше соответствует своему названию и назначению.

Стоящие перед креслом с высокой прямой спинкой люди обернулись, услышав шаги Хономера, и приветствовали его ритуальной фразой:

— Святы Близнецы, чтимые в трех мирах!

— И Отец их, Предвечный и Нерожденный! — ответствовал Хономер.

В высоком мужчине с костистым загорелым лицом, плечи которого прикрывал выцветший красный плащ, он сразу признал Агеробарба. Жилистый, широкоплечий жрец был из Посвященных, то есть, помимо того что положено было знать и уметь Ученику Внешнего Круга, обладал еще и магическими способностями. О деяниях Агеробарба среди жрецов ходили легенды, и присутствие его здесь подтверждало догадку Хономера, что дело, которое намерен им поручить Гистунгур, будет тайным и опасным.