Павел Молитвин - Путь Эвриха

— Как эта штука называется и что я должен с ней делать? — поинтересовался Эврих, осматривая потертый, видавший виды инструмент. Осторожно тронул провисшие струны, сделанные, похоже, из сухожилий какого-то зверя.

— Это дибула. Хура достать не удалось, но на дибулах улигэрчи тоже играют. В бреду ты бормотал какие-то улигэры на чужом языке, и мы решили, что ты не только лекарь, но и певец. А певец должен петь. У тебя нет лечебных амулетов, трав, кореньев, высушенных лягушачьих лапок и змеиных шкурок, значит, исцелять страждущих ты не можешь. Но и бродячим улигэрчи всегда найдется место у костра степняков, и если ты научишься играть на дибуле, то не пропадешь по дороге к своим Вратам.

— Ага, — сказал Эврих, тронутый заботой девушки. Помнится, он просил оставить его в покое, ссылаясь на то, что сам является лекарем. Однако женщинам кажется, что врачеватель из него получится никудышный, и они желают, чтобы он освоил ремесло певца. Шутить изволят! Певец из него такой же, как сапожник, и если он бормотал какие-то стихи, засевшие в голове со времен учебы в блистательном Силионе, это еще не значит… Погодите-ка, а что она сказала про Врата?..

— Я что же, и про Врата в Верхний мир болтал?

— Болтал-болтал! — утешила его Алиар. — Ты много чего болтал, но все на чужом языке. А как начали мы тебе вопросы задавать, стал очень даже понятно на них отвечать. Потому-то мы тебя с башни и не скинули. Идущий к Вратам не может быть плохим человеком.

— Ага, — расстроенно повторил Эврих, не зная, печалиться ему или радоваться по поводу того, что женщины эти успели узнать о нем так много.

— Ты не агакай, а играй давай! — решительно потребовала Нитэки, дергая арранта за полу плаща, полученного им от Тайтэки и являвшегося на данный момент единственным его одеянием.

— Попозже сыграю, — необдуманно пообещал Эврих. — Ты лучше попроси Кари рассказать, где она добыла коней и все остальные богатства.

От мешков и от дибулы явственно пахло рыбой, что, естественно, наводило на мысль о рыбачьем поселке, который удалось разыскать девушке. Догадка эта подI твердилась, едва только Кари, выдав каждому из присутствующих по вяленой рыбине, не без самодовольства начала повествование о своем походе, увенчавшемся столь блестящим успехом.

Эврих подозревал, что у бывшей жены кунса, равно как и у супруги нанга кокуров, были припрятаны какие-нибудь украшения, но почему жители рыбачьего поселка попросту не отобрали их у наряженной пареньком девицы, а взяли на себя труд снабдить ее всем необходимым, он так и не понял. По словам Кари, не были они ни слишком запуганными, ни слишком богобоязненными, и оставалось предположить самую удивительную и противоестественную вещь: повстречались девушке порядочные люди, не позарившиеся на чужое добро, — вот и весь сказ. Поверить в подобную удачу было нелегко, на беду свою, Эврих уже начал привыкать, что жизнь постоянно сводит его с негодяями и корыстолюбами, хотя, с другой стороны, не зря же говорят: даже Нижний мир не без добрых людей — должны, значит, и они изредка попадаться.

— Никто, стало быть, не признал в тебе женщину? — допытывалась Алиар, принимавшая, как выяснилось, деятельное участие в переодевании Кари и заслуженно гордившаяся тем, что надоумила ее перед входом в селение подвести брови смешанной с жиром сажей, наметить пробивающиеся усики и натереть соком полынника щеки, кожа которых была слишком гладкой и нежной для юноши.

— Не признал, — подтвердила Кари. — Была я там недолго, никто особенно и не всматривался.

— Ага! — сказал Эврих в третий раз за весьма непродолжительное время, чего, вообще-то говоря, за ним не водилось. После рассказа Кари мысли его по поводу того, как избежать неприятностей, путешествуя по Вечной Степи, обрели более или менее четкую форму и он решил, что настала пора поделиться ими с оживленно обсуждавшими первую крупную удачу женщинами.

— Скажите, почтеннейшие, не задумывались ли вы над тем, что поиски ваши майганов продлятся ровно столько, сколько успеете вы проскакать до встречи с первым племенем или отрядом кочевников? Чифлахи, криули, фасты и прочие дружественные некогда майганам, хамбасам и кокурам племена переживают ныне трудные времена, и не исключено, что среди них идет такая же грызня, как та, из-за которой вы решились покинуть берега Бэругур. Ежели это так, встреча с ними не сулит вам ничего хорошего, но даже если каким-то чудом удалось им сберечь добрососедские отношения между собой, не сочтут ли они трех очаровательных женщин своей законной добычей? Добычей, посланной им самим Великим Духом в знак… Э-э-э… Ну, в знак чего, они быстро придумают.

— Риска не избежать, — нехотя ответила Тайтэ-ки. — До недавнего времени в северной части Вечной Степи чтили Богов Покровителей и дарованные ими законы. Гость, кем бы он ни был, считался священным — за причиненную ему обиду Великий Дух строго наказывал. Встреченных в степи путников принято было приветствовать как братьев. Мир, однако, меняется на глазах, да и раньше кое-кто считал, что была бы кобыла, а хозяин сыщется…

— Вот-вот! За морем в таких случаях говорят: была бы каша, а едоки сбегутся.

— Что ж, если сбегутся едоки, им придется испробовать наших с Кари стрел. Некоторой защитой нам послужит память о моем отце, высоко чтимом в этих краях. Да и выбора у нас нет Остается надеяться на покровительство Великого Духа!

— И на то, что честь еще не стала для Сынов Вечной Степи пустым звуком! — вмешалась Кари.

— Боюсь, что стала. И если принять в расчет, как неладно сложились ваши жизни, на Великого Духа тоже уповать особенно не стоит, — вкрадчиво начал Эврих. — Но раз уж рыбаки не признали в Кари женщину, то, возможно, несколько изменив обличье, вы сумеете избежать слишком пристального внимания со стороны мужчин. В заморских краях это посчитали бы, пожалуй, даже богоугодным поступком, ибо красота ваша может ввести в искушение кого угодно.

— Правда? — Тайтэки обворожительно улыбнулась на щеках ее появились такие славные ямочки, что Эврих поспешно отвел глаза. На лицах Кари и Алиар тоже расцвели улыбки, и, в очередной раз убедившись, что льстить женщинам не только полезно, но и приятно, аррант продолжал развивать свою мысль:

— Помимо дружественных племен, в степи, как вы сами говорили, рыщут разъезды Энеруги Хурманчака. Если на пути им встретятся три красавицы — участь несчастных женщин предрешена. Но ежели вместо них увидят доблестные воины тощего чумазого паренька, — он покосился на вспыхнувшую от негодования Кари, — старуху с девочкой, пораженную огневкой служанку из Фухэя и лысого старика-лекаря, то вряд ли прельстятся жизнями и добром столь убогих странников. Лошадей, я надеюсь, тебе не слишком роскошных продали?