Михаил Бабкин - Ахтимаг

Дыра в низких осенних облаках ещё не успела затянуться – полёт на вертокрыле к месту происшествия занял не более минуты. Благо лететь от мэрии было недалеко, а само происшествие ожидалось.

Туша мёртвого дракона напрочь перегораживала широкую улицу: обрубок шеи упирался в стену продуктового магазина, залитую чёрной вязкой кровью, а тяжёлый хвост, неприлично задранный, лежал на промятой крыше сапожной будки, что располагалась напротив магазина. Вывернутое ударом крыло возвышалось яхтенным парусом и лениво покачивалось на сыром ветерке – казалось, что дракон делает всем «ручкой», прощаясь с жестоким миром навсегда.

Пара дорожных полицейских, установив в нескольких шагах перед драконьей тушей предупредительный знак, деловито растягивала за ним жёлтую оградительную ленту; ещё двое, громко свистя в уставные свистки и размахивая уставными дубинками, пытались справиться с транспортной пробкой. Получалось у них неважно: самоходные кареты стояли плотно, чуть ли не впритирку, и свисти – не свисти, а пока не уберутся задние, то и передним ходу не станет. Поняв это, полицейские трусцой направились в конец затора, грубо расталкивая зевак на тротуаре и зло стуча дубинками по кабинам ближних самоходок. Зеваки обиженно улюлюкали и свистели вослед полицейским; водители самоходок, запертые в кабинах, возмущенно надавили на клаксоны – от пронзительных сигналов у Ройда неприятно заныло в левом, когда-то покалеченном ухе. По другую сторону дракона, судя по крикам и гудкам, полицейские тоже решили проявить разумную инициативу.

– А почему они, собственно, поставили знак «Идут дорожные работы»? – на секунду оторвав взгляд от золотых часов-луковицы, удивился мэр, – какие здесь, к чёрту, дорожные работы! Оно на старом кладбище уместнее, мы через него трассу прокладываем. А тут-то – зачем?

– Думаю, потому что у полицейских не был припасён нужный. – Ройд прикурил от спички, щелчком отправил её в нарисованного человечка-землекопа:

– Что-то типа: «Идёт драконоуборка», или чего другое, похожее… Не каждый день, поди, драконы к вам на улицы падают! Вот и не подсуетились вовремя нарисовать.

– Это да, – рассеянно согласился мэр. – Не каждый. Всего лишь второй за эту неделю, шестой за месяц… Нет, ну как тебе это нравится? – мэр с досадой защёлкнул крышку часов, сунул их в карман пальто. – На учениях мигом приезжают: и полиция в полном составе, и пожарные, и медики, и служба уборки, а нынче… Четверть часа прошло, и никаких шевелений! За что я им только деньги из городской казны выделяю, за что?

– Затор, вот и опаздывают, – Ройд посмотрел в ту сторону, куда убежали полицейские: там, далеко-далеко, красным бугром высилась махина пожарной самоходки – лестница была поднята и выдвинута, на ней, блестя касками, расположились любопытствующие пожарные. Мол, всё одно ничего не горит, да и проехать невозможно – отчего ж не поглазеть с высоты на происходящее?

– Урежу им всем зарплаты, – пообещал мэр. – Тогда и попляшут. У тебя сигареты остались?

– Да, конечно, – Ройд протянул ему пачку вместе с коробком спичек.

– Полгода не курил, держался, – сообщил мэр, с жадностью затягиваясь, – целых полгода! А теперь всё, теперь пиши пропало… нервы ни к чёрту с эдаким кавардаком. Безголовые драконы, мать их! Ну где это видано, чтобы с неба убитые драконы то и дело падали… Ладно, пускай, раз такое началось, но почему на город? Не в лес, не в озеро, не на мусорную свалку, а конкретно на город? И даже не на окраинные кварталы, а в центр… Здесь что, на крышах написано: «Склад безголовых драконов», а? Ума не приложу, в чём дело. И что происходит. – Мэр раздражённо швырнул окурок на брусчатку мостовой, растёр его лакированной туфлёй. – А вдруг провокация какая? Выборы ж скоро… Вообще-то я тебя по этому поводу и пригласил. Мои сыскари ничего объяснить не могут, бестолочи, а не сыскари, уровень не тот… им я тоже жалование урежу.

– Кстати, о жаловании: мой гонорар, надеюсь, не урежется заодно, ненароком? А то разное бывает, – на всякий случай уточнил Ройд, хотя и был уверен в ответе.

– Разумеется, – вспомнив сумму, поморщился мэр. – Только ты, главное, найди причину, отчего и почему драконье безобразие происходит, а уж мы сами управимся как-нибудь… честно говоря, плевать мне на ту причину! И на драконов плевать – мне главное, чтобы они больше на мой город не падали, а там хоть поиздыхают все, пропади они пропадом. Чтоб гарантированно не падали!

– Может, синдром Ланцелота? – задумчиво предположил Ройд, – это я так, в рабочем порядке. Как у вас тут с сумасшедшими?

– Хватает, – махнул рукой мэр. – В «Тихой радости» как раз трое чокнутых драконоборцев содержатся, мы их первым делом и проверили: не сбежал ли кто? Куда там! Отдельная палата, жратвы от пуза, спи сколько хочешь… опять же, лечебное вино круглосуточно, на троих и соображают. Кто ж от такой жизни сбежит-то? Да и какие они, к чёрту, Ланцелоты… именно что синдром, не более.

– Понятно, – Ройд сдвинул шляпу на затылок, почесал лоб. – Ну, ладно. Займусь-ка я делом, а то уборщики скоро приедут, а мне кое-что проверить надо.

– Валяй, – кивнул мэр, – жду скорых результатов, – и, не попрощавшись, направился к служебному вертокрылу, на котором они сюда прилетели: механической бабочке, разумеется, дорожные заторы были нипочём. Ройд поправил шляпу, сунул озябшие руки в карманы куртки; подождал, пока взлетит вертокрыл и, насвистывая под нос что-то немузыкальное, пошёл к мёртвому дракону.

Ройд Барди, известный столичный детектив (тридцать шесть лет, холост, масса вредных привычек), был специалистом по всяческим неординарным, таинственным происшествиям. Обычными расследованиями он давно уже не занимался, прошли те времена, а вот если случалось нечто из ряда вон выходящее, такое, что ставило в тупик его коллег по цеху, тогда – всегда и непременно – обращались к Ройду. Цену он себе знал, немалой была та цена, но и работу свою Ройд выполнял на совесть: практически ни одного нераскрытого дела за последние четыре года.

Внешность у Ройда была неприметная, удачно подходила для его профессии: среднего роста, не толстый и не худой, с короткой стрижкой, всегда в чёрной шляпе – зимой ли, летом, – и с обязательной сигаретой в углу рта. Одежда и обувь зависели от сезона и погоды, но шляпа оставалась неизменно одной и той же; друзья иногда подшучивали над Ройдом, говоря, что он, верно, родился с ней на голове – Ройд в ответ лишь загадочно похмыкивал, но не возражал. Может, и родился, вам-то какое дело?

Сегодня Ройд был одет по-походному: чёрная тёплая куртка, чёрные джинсовые брюки и чёрные же военные ботинки с высокой шнуровкой, жёсткие, но практичные – удобные как для похода, так и для драки в случае чего. И, разумеется, шляпа, как же без неё-то!