Михаил Бабкин - Хитник

Глеб вспомнил о тёмных очках – тех, что он надевал, когда играл на гитаре в подземных переходах – достал их из нагрудного кармана рубашки и нацепил на нос. Шары враз стали гораздо тусклее, но зато теперь золотые искры в них воспринимались обыденно и неинтересно: ну, искры, ну, мельтешат. Взгляд колдовские огоньки больше не притягивали.

– Говоришь, девица Авдотья? – переспросил гном, скабрезно ухмыляясь. – Хе-хе, в этом что-то есть! Гм, любопытно, а что женщины чувствуют в некоторые… ээ… особые моменты своей личной жизни? Узнаешь – расскажешь? – Федул ехидно засмеялся. Хитник выругался, а Глеб с удовольствием его озвучил, кое-что добавив от себя – в отместку за подзатыльник.

– Всё, хватит лаяться, – поскучнел гном, – приступаю к работе, – и положил руки на инфошары. В тот же миг золотые искры метнулись вверх, к ладоням Федула; между шарами с сухим треском проскочила фиолетовая молния и в комнате неожиданно запахло сиренью.

– Есть контакт, – довольным голосом сказал Хитник, – у меня запаховой сигнализатор входа в систему… Ага, вот и экран, – на стене, напротив Федула, возник зелёный квадрат: большой, не менее чем метр на метр; по экрану пробежала рябь тёмных помех и тут же появилось изображение – цветное, объёмное.

Девица Авдотья более не была девицей. На фоне здания со всё объясняющей надписью «Дворец бракосочетания» стояли, в окружении празднично одетого народа, гренадёрского роста невеста в просторном свадебном платье и низкорослый (по сравнению с ней) жених: судя по серой морде и красным печальным глазам – орк. Лицо невесты лучилось счастьем, чего нельзя было сказать о женихе; мадам Авдотья крепко прижимала к себе грустного спутника жизни, видимо, чтобы не удрал. А ещё невеста была на седьмом-восьмом месяце беременности.

– Позавчера зарегистрировались, – глянув на мерцающую в углу экрана дату, весело доложил гном. – Что скажешь?

– Отпадает, – быстро ответил Хитник, – ещё чего не хватало! Нафиг, нафиг, больно надо!

– Ну, смотри, – похихикивая, сказал Федул, – когда ещё такая возможность представится, самолично тайну материнства познать…

– Не язви, – сердито оборвал его Хитник. – Лучше поищи-ка колдуна Венедикта, тридцать два года, проживает на окраине, в Западном микрорайоне, – Глеб продиктовал адрес.

В этот раз объёмной картинки не было: весь экран занял список с выделенными красным цветом там и тут словами. В первую очередь в глаза бросалось: «разыскивается», «опасен», «применение оружия»; Хитник, обнаружив те слова, лишь огорчённо хмыкнул. Глеб же вникать не стал, пускай гном разбирается! Гном и разобрался.

– Ты знаешь, оказывается твоего донора ищет не только милиция, – озабоченно сказал Федул, рассеянно теребя бороду, – но и вся западнорайонная братва. С гарантированным летальным исходом, нды-ы… Будем искать дальше того Венедикта или как?

– Тоже отпадает, – уныло ответил Хитник. – Всё, приплыли. Больше кандидатур у меня нет.

– Ну и ладно, – не огорчился гном, вскакивая с табурета. – Сами управимся!

– В каком смысле? – насторожился Глеб. – Сами – это как?

– Во-первых, отыщем, где спрятана голова брателлы Хитника, – охотно стал перечислять Федул, для наглядности загибая пальцы на руке, – во-вторых, проникнем в логово мерзавцев. А в-третьих, украдём ту голову, устроим заварушку и под шумок удерём. Хотя, возможно, будет драчка с применением оружия… Ты в чём больше горазд – на саблях махаться или из пистолета стрелять? Про магическое оружие не спрашиваю: ясен пень, ты в нём ни в зуб ногой.

– Ой, – сказал Глеб, медленно снимая очки и глядя на Федула несчастным взглядом, – сабли… н-нет, не умею.

– Значит, из пистолета. Не бойся, – гном ободряюще похлопал Глеба по плечу, – я дам тебе парабеллум. Хороший, пристрелянный!

– Спасибо за доверие, – мрачно произнёс Глеб, – тронут до слёз.

А что ещё тут можно было сказать?

День был солнечным и жарким: от поляризованных стёкол в громобойном окне веяло горячим воздухом как от прогретой печки. С учётом пока ещё работающих батарей отопления, в комнате стояла поистине африканская жара – хоть лимоны-бананы в кадках выращивай.

Собственно, Глеб и проснулся от той духоты. Полежал, бесцельно глядя в высокий потолок, потом вспомнил, где он и что вчера произошло, потом – как они с гномоэльфом Федулом усидели ещё по упаковке пива и отправились спать лишь когда за окном забрезжил рассвет. Ещё Глеб вспомнил, что они договорились через часик отдыха двинуть в поход «в одно место», где им – как туманно пояснил гном, – возможно, помогут с розыском головы Хитника. А, может, и не помогут, но подскажут, к кому обратиться.

Судя по высоко стоящему в небе солнцу, часик отдыха несколько затянулся.

Глеб, охая и держась за голову, побрёл в туалет: всё же пиво у Хитника было знатно хмельное и для организма утомительное, особенно ежели пить его упаковками. Сделав все необходимые дела и даже почистив в ванной зубы пальцем, предварительно намазав его зубной пастой, Глеб пошёл будить Федула. Хитник, наверное, тоже ещё спал – во всяком случае, голоса он не подавал; как можно разбудить ментально существующего духа, Глеб не знал и потому решил не суетиться: когда проснётся, тогда и проснётся.

Гном Федул просыпаться не хотел – в комнате, освещённой лишь инфошарами, было темно как в зашторенной птичьей клетке. Лежавший на раскладушке гном на все увещевания Глеба отвечал скупо и односложно, не открывая глаз. Утомившись слушать всякие «пошёл в!…» и «пошёл на!…» Глеб не долго думая перетащил раскладушку из тёмной комнаты в соседнюю, напротив, с не заколоченным окном – в ту, где он и сам ещё не был. Оставив лежанку с гномом посреди солнечного квадрата, Глеб огляделся: эта комната тоже напоминала свинарник, который если и прибирали, то лишь на глобальные всенародные праздники. Скажем, на Новый Год, или… нет, скорей всего, только на Новый Год. И то не каждый раз.

В комнате, кроме хлама и мусора, был высоченный, почти до потолка, железный двустворчатый шкаф сейфового типа, наверняка бронированный. Шкаф стоял у стены, заманчиво поблескивая знакомым Глебу круглым замком без отверстия под ключ. Так как пояснить, что находится за дверцами шкафа было некому, Глеб решил разобраться самостоятельно: авось и этот замок сработает, как и входной. Среагирует на ментальное поле спящего Хитника, почему бы и нет? Глеб приложил ладонь к кругляшу, дождался, когда в замке щёлкнет и, по привычке воровато оглянувшись по сторонам, открыл дверцы.

Шкаф, как втайне и подозревал Глеб, оказался оружейным хранилищем. Ну, почти оружейным, потому что не всё в нём было режуще-колющим или огнестрельным… Хотя, возможно, Глеб попросту не воспринимал странные и непонятные ему вещи как оружие.