Михаил Бабкин - Хитники

Глеб посмотрел на Федула и тоже захихикал: чистюля гном будто пылесос над собой вытряхнул, пыль осела даже на ушах.

– Нечего зубоскалить, – Федул сердито погрозил парню кулаком, – всю, понимаешь, поисковую экспедицию завалил. Ещё и по моему телу ногой стукнул, вражина, – он привстал и демонстративно потёр зад, на котором отпечаталась подошва глебовой туфли. – Если так и дальше пойдёт, то фиг я доживу до встречи со Снюссером! Убьёте ненароком, а после всю жизнь страдать будете.

– Снюссер? – замедляя ход, оглянулась кобылка, – значит, вы ищите Спящего Деда? Для этого и едете во дворец?

– Совершенно верно, госпожа, – невозмутимо подтвердил Модест. – Чародей Панкрат сгоряча наложил проклятье невезенья на одного из нас, – на кого именно, бабай уточнять не стал, – и потому нам теперь крайне нужно его, великого мага, отыскать. Надеюсь, Спящий Дед согласится убрать своё колдовство, иначе у нас будут серьёзные проблемы. Вернее, останутся нерешёнными.

– Действительно беда, – искренне, с чувством молвила лошадка. – Но, поверьте, у бедняги Снюссера сейчас дела гораздо хуже, чем у вас! Вот уж у кого проблема так проблема.

– Да? А что именно? – насторожился гном, сразу забыв и о своей неудачной экспедиции, и об ушибленном заде. – Надеюсь, они не смертельные? Зачем нам усопший Панкрат, вовсе он нам ни к чему! Если только, конечно, Спящий Дед в своей посмертности колдовать не разучился.

– Живой он, живой, – успокоила Федула кобылка. – Лишь разум потерял… Находится в имперском госпитале для душевнобольных магов, весьма тяжёлый случай.

– Можно более подробно? – озабоченно попросил Глеб. – Когда оно случилось, почему; кто виноват, что делать, и так далее… Поверьте, нам интересны любые мелочи.

– Да я и сама мало чего знаю, – с досадой призналась Лина. – Слышала только, что ночи две тому назад Снюссер – во время своего колдовского путешествия во сне – впал в состояние, схожее с комой. То есть завис на грани сна и яви, ни туда, ни сюда. Отчего с ним та странная болезнь приключилась и почему, сейчас разбираются лучшие имперские маголекари. Но, боюсь, вряд ли смогут чем-нибудь помочь, – тяжело вздохнула лошадка. – Говорят, против Спящего Деда было применено невероятно мощное и сложное атакующее колдовство.

Трое в коляске притихли, обдумывая сложившуюся ситуацию; железная кобылка продолжала неспешно трусить по очередной улице, по-прежнему невесть чем распугивая встречных прохожих.

– Ага, – наконец деловито сказал гном. – Как я понимаю, это слух?

– Нет, – печально ответила Лина, – это гораздо хуже: это сплетня. То есть абсолютная правда.

– Мда-да, – бабай почесал в затылке, – незадача. И что, други мои, измышлять будем, а? – он с надеждой оглядел притихших товарищей.

– Думаю, для начала нужно посмотреть на тот имперский госпиталь, – предложил Глеб, – где он находится, что из себя представляет. После устроиться поблизости от него в какой-нибудь гостинице, а потом…

– Хорошенько пожратенькать, – оживился Федул. – Или наоборот: сначала набить брюхо, а затем прогуляться к госпиталю.

– Знаем мы, что с тобой после ресторана станется, – резонно заметил бабай. – Госпожа, отвезите, пожалуйста, нас к скорбному месту содержания мага Панкрата. Пожалуйста!

– Конечно, – кивнула лошадка. – Тем более, что это неподалёку отсюда.

Имперский госпиталь для душевнобольных магов выглядел монументально и строго, как солидный банк. Или как тюрьма для особо опасных преступников; чувствовалось, что психиатрическую лечебницу строили добротно, едва ли не на века. Массивное четырёхэтажное здание – с матовыми стёклами, зарешеченными окнами и парадным входом – находилось за запертыми фигурными воротами, в глубине двора. Справа от устроенной в воротах калитки, тоже закрытой, висел латунный колокольчик с эмалированной табличкой под ним. На которой категорически запрещалось в тот колокольчик звонить, разве что только в экстренных или неотложных случаях.

Сам же двор, обнесённый чугунной, из частых пик оградой, смотрелся вполне уютно: высокие каштаны, деревянные лавочки под ними, и даже небольшая спортивная площадка в дальней его части, возле крохотного декоративного пруда. Похоже, к сумасшедшим магам здесь относились с необходимой заботой и доброжелательностью – ни одного из них нигде видно не было. Должно быть, лежали связанными по своим лечебным палатам, насильно принимая лекарства и оздоровительные клизмы с уколами – так, во всяком случае, авторитетно заявил гном. Глеб спорить не стал, сказал лишь, что ему, опытному Федулу, наверняка виднее. И коли он такой знаток, то пусть пролезет сквозь ограду и посмотрит расписание посещений больницы, которое наверняка имеется возле входной двери. Ни Глеб, ни тем более Модест проникнуть во двор иначе, нежели выломав калитку, не смогут. А вызывать санитара колокольчиком и вовсе глупо – не стоит засвечиваться по-пустому, мало ли как дальше обстоятельства сложатся.

Федул безропотно отправился выполнять порученное ему задание: легко проскользнув между пиками ограды, он рысью сбегал ко входу в лечебницу, внимательно изучил вывешенную рядом мраморную доску, и той же рысью вернулся обратно. Забравшись в карету, гном бойко доложил:

– У них там, врачей-вредителей, по-военному строго! Посещение разрешено только с десяти утра до полудня, и с двух до четырёх дня. Без вариантов.

– А сейчас сколько? – спросил принципиально не имевший часов Глеб, – хотя бы примерно?

– Хрен его знает, – честно ответил Федул, которому, по его бесшабашности характера, часы вообще были не нужны.

– Думаю, пять вечера, – глянув на солнце, предположил бабай. – Или полшестого, не более.

– Ладно, откладываем посещение госпиталя на завтра, – решил парень. – Лина, здесь поблизости есть приличная гостиница?

– Смотря что ты понимаешь под словом «приличная», – усмехнулась лошадка. – Вернее, насколько много у вас денег.

– Хватает, – гордо заявил Федул. – Не бедствуем. Но и не шикуем… Середняки мы, в плане финансовых возможностей.

– Тогда давайте в «Люкс», – посоветовала Лина, – всего квартал отсюда. Цены в гостинице достаточно умеренные, да и ресторан, насколько я знаю, приличный – в «Люксе» обычно останавливаются близкие и родственники тех, кто содержится в имперском госпитале. – Лошадка двинулась вперёд, звучно постукивая копытами по брусчатке мостовой.

– То, что надо, – обрадовался Федул. – Мы ведь, не побоюсь этого слова, Спящему Деду и впрямь почти близкие родственники! Типа, побратались чародейно: он нам хотел дополнительное проклятье ввалить, а я ему колдовским бриллиантом в лоб из рогатки засадил. Влепил так, что он и пикнуть не успел… – Механическая кобылка остановилась столь резко, что из-под её копыт посыпались искры, а гном чуть не выпал за борт накренившегося ландо – Глеб едва успел ухватить его за шорты. Лина повернула морду к коляске и уставилась на Федула ненавидящим взглядом: глаза у лошадки медленно, но верно наливались яростно-красным, опасным светом. Казалось, из них вот-вот ударят испепеляющие всё и вся плазменные лучи; меж стоящих торчком ушей кобылки с едким шипением заплясали короткие молнии, в воздухе запахло грозовой свежестью.