Михаил Бабкин - Посох старой ведьмы

– А с ветерком, Тимыч, давай сам толкуй. Ты его в разведчики назначил – ты и будешь его на подвиг уговаривать, – и поджег просмоленную тряпку.

Свет факела тускло отражался от гладких стен туннеля, расплывался по ним багровыми зайчиками. Факел нещадно коптил и трещал, плюясь во все стороны огненными капельками, задымленный воздух пах торфяным пожаром.

– Боня, да загаси ты эту вонючку! Совсем меня задушил. – Тимка надрывно закашлялся. – Фонарик ведь есть, чего ты в самом деле! Ярко, надежно и без вони.

– Не-а, – Хозяйственный лишь наклонил факел в сторону, чтобы капли не падали на них, – фонарик мы побережем. Бродить по норам можно и так, с вонючками, как ты их называешь. А вот когда к Червю заявимся, там уже твой фонарик в самый раз будет. Потому что действительно – ярко и, главное, без вони. Вдруг Червь запахи чует?

– Никогда не слышал, чтобы черви нюхать умели, – недовольно проворчал Тимка, но настаивать не стал. Только повязал на лицо носовой платок – от дыма.

Ход шел извилисто, плавно изгибаясь то влево, то вправо, но почти все время на одном уровне, без крутых подъемов и спусков. Что было весьма кстати – стены, пол и потолок оказались покрыты той же скользкой зеркальной броней, что и воронка. Словно ход не прогрызался в земле, а проплавлялся. Или прожигался.

Тим с любопытством поглядывал на стены, прикидывая в уме, как такое можно было сделать. Но догадаться так и не смог. Ворча с несчастным видом брел позади мальчика, вполголоса канюча устроить коротенький привальчик и хорошенько, добротно поесть. Тимка, устав слушать его нытье, на ходу полистал записную книжку и в рабочем порядке сотворил для карлика пирог с мясом. Ворча сразу перестал жаловаться на свою голодную судьбинушку и вплотную занялся пирогом.

– Боня, как ты думаешь, Червь – это кто? – Тимка дернул Хозяйственного за куртку. – А то мне непонятно: раз он и в лунный день чудище, то, значит, и в остальные дни такой же. Ведь так?

– Наверное. – Боня переложил факел в другую руку. – Мне кажется, что Червь скорее всего какой-то здешний подземный работник. Только одичалый от беспризорности. Вот смотри – ветерки, например, много лет убирают улицы, чистоту наводят. Дворниками работают, короче говоря. А Червь, видимо, был специальной рабочей землеройкой: канализацию под городом прокладывал или фундаменты для домов рыл. А когда контролировать его перестали, озверел и стал безобразничать.

– Жаль, – разочарованно протянул Тимка, – я так надеялся, что он на самом деле – местный заколдованный король! Тогда бы мы его озуровским снадобьем опрыскали и он сам отдал бы нам лурдин посох. Без драчки.

– Ишь размечтался! Без драчки нам скорее всего никак не обойтись. – Хозяйственный внезапно остановился. – Нате вам! Ход раздвоился. – Боня помахал перед собой факелом, раскочегаривая пламя посильней, сразу стало гораздо ярче. Тим выглянул из-за спины Хозяйственного – туннель впереди разделился на два одинаковых рукава. И в который из них надо было идти, Тимка сказать не мог.

– А где наш разведчик? – Боня тихонько посвистел, точно собачку к себе подзывал. – Тузик, Тузик! Где ты, песик? Иди к дяде, он тебе вкусную кость даст. Косточки, Тузик, косточки!

– Какую косточку? – возмутился Тимка. – Ты что, и впрямь его собакой считаешь?

– Отстань, – огрызнулся Хозяйственный, – что же мне, воздушным шариком его к нам приманивать?

– Кто тут про косточку говорил? – торопливо подал сзади голос Ворча. – Ежели мозговая и с мясом, то лучше мне отдайте, больше проку будет. Зачем Тузику косточка, вовсе она смерчику не нужна. Он ее в мусор выкинет!

– Дурдом какой-то, – схватился за голову Боня. – Замолчите вы, оба! Немедленно!

В наступившей разом тишине было слышно лишь как потрескивает факел да как бурчит в животе в Ворчи чем-то недовольный пирог.

– То-то. – Хозяйственный грозно посмотрел на друзей, еще раз раздул факел и, бесшумно ступая, направился к разветвлению туннеля. Тим на цыпочках засеменил следом, на всякий случай тоже очень-очень грозно посмотрев на Ворчу. Карлику грозить взглядом было некому, поэтому он показал кулак своему предательски бурчащему животу и потопал за Тимкой.

Боня проверил факелом, в котором из коридорчиков есть сквозняк: в левом туннеле пламя отклонялось заметно сильнее.

– Ни в коем случае не шуметь! – еле слышно шепнул Хозяйственный и плавно скользнул в темноту коридора. – Кажется, мы уже близ… А-а-а! – истошно заорал Бонифаций. Свет факела вдруг замерцал и исчез; в кромешной темноте из коридорчика донесся зловещий костяной перестук, затем треск и звонкий лязг металла.

– Боня? – Тимка включил фонарик и вбежал в туннель: то, что он там увидел, было определенно не для слабонервных – перед Хозяйственным, громко клацая зубами, в воздухе висело с пяток то ли волчьих, то ли крокодильих черепов. Черепа как живые крутили мордами туда-сюда, а Боня с остервенением лупил мечом по ним куда придется. Осколки черепов костяным дождем сыпались на землю и погасший факел.

– Ловушка, елки-палки! – прокричал Хозяйственный. – Тим, помогай! Стреляй в них из пульта!

Но не успел Тимка вытащить из кармана пультик, как черепа сами по себе градом посыпались к ногам Бонифация, образовав перед ним приличную зубастую кучу.

– Вот вам, вот! – Хозяйственный с остервенением продолжал рубить черепушки, хекая с каждым ударом как заправский мясник. Тим недоуменно смотрел на происходящее, не зная, что ему дальше делать, когда внезапно почувствовал, как его знакомо обдало жарким сухим воздухом.

– Боня, Тузик вернулся, – Тимка посигналил в спину Хозяйственному фонариком, – наш храбрый разведчик!

– Погоди ты, – отмахнулся Бонифаций, для верности утаптывая сапогами костяные обломки, – не до тузиков-пузиков! Занят я.

Смерчик, почти незаметный в электрическом свете, отскочил от Тимки к Боне, подхватил с пола осколки черепов и весело принялся ими жонглировать внутри себя, складывая в воздухе из костяшек быстрые узоры.

– Ого. – Хозяйственный перестал топтаться, сунул меч в ножны и устало вытер рукавом пот со лба. – Что же такое получается? Значит, это вовсе не ловушка была, а попросту наш пустоголовый шпион подшутить надо мной решил? Черепа мне в подарок приволок!

– Боня, ты же сам кричал ему: «Тузик, косточки!» Вот он и принес тебе косточек, сколько смог. Как и было заказано, – Тимка не удержался от нервного смешка. – Он ведь не виноват, что насквозь прозрачный и потому в сумерках не виден!

У Бони от злости усы стали торчком, он запыхтел, как перегретый самовар, но сдержал себя и ругаться не стал. Только стукнул изо всех сил по стене кулаком, постоял так минутку и, остыв, достал из рюкзака новый факел.