Михаил Бабкин - Слимпер

– Можно убираться, – Семён крепко потёр руки, словно под краном их вымыл. – Дрожат пальцы-то, – пожаловался он Мару. – Когда делал, не дрожали. А сейчас – дрожат!

– Запустил я транспортное колдовство, – сдавленным голосом сообщил медальон. – Скоро должно сработать. А ты пока нежданных гостей встречай! Не увидел я их вовремя с этими минёрными переживаниями, не включил невидимость… Теперь поздно, заметили они тебя.

– Каких гостей? – Семён обернулся.

В стене зала, с той его стороны, где Семён вышёл из зеркального коридора, теперь появилась кабина перемещений – её лицевая часть с открытыми дверями. А возле кабины стояли люди в чёрном, наказатели, отправленные для проверки Инкубатора: шесть человек, две боевых тройки. Стояли и смотрели на Семёна. Просто смотрели, ничего не предпринимая: наверное, присутствие в зале Инкубатора человека в форме было для них не меньшим сюрпризом, чем их появление – для Семёна.

Форма прибывших наказателей несколько отличалась от той, что была на Семёне. Вернее, отличалась от формы старшего наказателя: серебряная молния, перечеркнувшая грудь Семёна, у пришельцев была заметно меньше. Значит, понял Семён, молния – не только эмблема, но и знак различия в звании. Это Семёна устраивало.

Вспомнив майора Каппу, Семён принял надменную позу и, махнув рукой, зычно крикнул:

– Ко мне, пля! Бегом!

Наказатели переглянулись и, сначала нерешительно потоптавшись на месте, бросились к Семёну. Бегом. Как и было приказано. Подбежали и сразу построились – видимо, это они сделали уже по привычке, автоматически: настоящий старший наказатель не зря был старшим! Вымуштровал своих подчинённых до полной потери сообразительности и любознательности. Что в данный момент было Семёну на руку. Потому что самый лучший способ защиты – это, конечно, нападение. Тем более старшего по званию на младшего.

– Бойцы! – Семён исподлобья оглядел строй. – Вы опоздали на сорок три минуты! Как это понимать? Почему?! – кто-то в строю попытался было открыть рот, чтобы ответить, почему, но Семён упреждающе взревел:

– Молчать, не думать, стоять смирно! – команда для наказателей оказалась знакомая, рот немедленно захлопнулся.

– В то время, как на Главного Хозяина совершено покушение… да-да, покушение! И нечего глаза выпучивать, здесь вам не магазин для очков! Бывшим старшим наказателем совершено, чтоб знали… Так вот – в это трагическое время недопустимо нарушение приказов, и я никому не позволю увиливать от исполнения своего долга! Сказано прибыть – значит, надо прибыть, вовремя и точно! Сказано убыть – значит, всем надлежит убыть в указанном направлении!

– Пятнадцать минут до взрыва, – прошелестел Мар. – Ой мне…

– …Главный Хозяин только что назначил меня старшим наказателем, – Семён начинал нервничать, время шло, а транспортное заклинание не срабатывало. Потому его голос становился всё резче и злее. – Я, пля, лично проверяю Инкубатор, а мои подчинённые в это время шляются невесть где! Типа в карты играют и пиво пьют! Позор! Это же преступление! Хуже – предательство! Измена! Кр-р-ругом! – строй послушно развернулся. – В кабину шагом марш! – строй потопал к кабине.

И тут Семён от волнения совершил жуткую промашку. Роковую.

– Вернуться в свой сектор, – прорычал он в спины уходящим наказателям, – и доложить начальнику караула о том, что вы все арестованы! Двадцать дней гауптвахты каждому!

– Какой караул, – в ужасе завопил медальон, – какая гауптвахта! – но слова были произнесены: наказатели, замордованные дисциплиной и начальственным криком Семёна, пришли в себя. Остановились, обернулись.

– Это он, – сказал один из наказателей. Уверенно сказал, без тени сомнения: в следующую секунду шесть лучемётов, вынырнув из рукавов-кобур, уставились на Семёна.

– Приказано взять живьём, – напомнил своим товарищам тот же наказатель, – в крайнем случае разрешено отстрелить руки-ноги, но не убивать. В больничке им займутся. – Негромкие слова пробрали Семёна ознобом: эти ребята были настроены серьёзно. По-боевому.

– Десять минут, – отрешённым голосом проинформировал Мар; Семён попятился – отступать было практически некуда, не в прозрачный кисель бассейна нырять, в самом деле… Семён нащупал ногой каменную лестницу и, не оборачиваясь, шаг за шагом, двинулся вверх по ступенькам: надо было тянуть время. Которого уже почти не оставалось.

– Брать его буду я, – ретивый наказатель спрятал трубку лучемёта в рукав. – А вы прикрывайте, – он мягким шагом направился к Семёну, раскачиваясь на ходу и плавно поводя руками перед собой. И нехорошо улыбаясь.

– Давай я ему муховым заклинанием вломлю, – кровожадно потребовал Мар, – чтобы не выделывался! Ишь, какие кренделя выкаблучивает! Больной, что ли? Припадочный.

– Включай защиту и никакой самодеятельности! – сквозь зубы процедил Семён, пятясь вверх по ступенькам лестницы. – Они скоро и так свою порцию получат. – Ступеньки закончились, Семён вышел на помост.

Положение складывалось неважное: слева была голая стена, справа – пентаграмма. Что находилось позади, Семён не видел, обрыв скорее всего. Вряд ли с той стороны помоста имелась лестница… Но деваться было некуда и Семён продолжал медленно пятиться. Пока чуть не шагнул в пустоту.

Наказатель оскалился в понимающей улыбке, легко преодолел последние ступеньки и оказался на помосте. Глядя Семёну в глаза, наказатель вдруг рванул с места и, сделав пару быстрых шагов, подпрыгнул, намериваясь ударить противника ногой в грудь. Точнее, хотел было подпрыгнуть и ударить…

Пластиковый поднос, мимоходом заброшенный Семёном на помост – весь в чебуречном масле, жирный и скользкий, – попал наказателю под толчковую ногу: коротко вякнув, наказатель упал боком на гладкий железный трамплин, по которому тут же въёхал в ленточную пентаграмму. В работающую.

Вздох ужаса пронёсся над пятёркой наказателей: забыв о Семёне, пятёрка в чёрном смотрела на колдовскую звезду. На то, как их товарищ переплавляется в зародыши двутела: начальный момент изменения был вполне доступен и для обычного, не особого как у видящих , зрения. Очень впечатляющий начальный момент!

Браслет удачи на руке Семёна заметно нагрелся.

– Что, неужели смертельная опасность была? – Семён оглянулся: позади него, как он и предполагал, помост заканчивался обрывом; там, внизу, из пола торчали короткие металлические копья, направленные остриями вверх. Подготовленные для тех, кто попытался бы малодушно удрать с помоста, не пожелав нырять в пентаграмму.

– Три минуты, – грустно сказал Мар. – Плюс-минус одна, я же не твой будильник, чтобы время секунду в секунду отсчитывать… Ну что, Семён, будем прощаться?