Михаил Бабкин - Зеркало старой ведьмы

– Дело ваше, – Средний шумно вздохнул. – Скажу только одно: строить каверзы мы вам больше не будем. И Лурде сообщать ничего не станем. Будем ждать. Кто возьмет верх, тому и подчинимся.

– Значит, нейтралитет, – кивнул Хозяйственный.

– Значит, – подтвердил Средний, толкнул локтем в бок молчаливого Указательного. Они поднялись и растворились в болотном мраке; захлопали, удаляясь, крылья.

– Ого! – вскочил Шут и, приплясывая, поскакал вокруг жаровни, стуча в Нигу как в бубен. – Они струсили! Нас испугались! А как я храбро мамочку защищал! Ай да я!

– Нет, они не струсили, – задумчиво сказал Тим, потирая затылок, – на трусов они вовсе не похожи. Скорее, двуличные, как их хозяйка. Подлые. Заранее побеспокоились! Удастся нам свалить Лурду – «пальцы» свободны. Не удастся – все равно не в накладе, при ведьме по-прежнему останутся.

– Одно хорошо, – Боня набрал воды, поставил котелок на жаровню, – мешать они нам не будут. И то дело.

– Мальчики, что случилось? – сонно протянула Нига. – Я хоть и не сплю никогда, но сейчас вдруг отключилась. У меня такое иногда бывает, если колдуют рядом. Вы что, колдовали?

– Немножко, – Тим показал пальцами, – вот столечко. Чуть-чуть. Лурдины помощники к нам на чай зашли.

– Неужели? – зевнула Нига и вдруг пронзительно закричала:

– Хватит меня колотить! – Шут опять было пустился в дурацкий танец вокруг огня.

– Точно, приходили, – Хозяйственный насыпал в кипяток заварки, – нейтралитет у нас теперь с ними. Вооруженный до зубов, нда-а.

– Замечательно! – Нига неожиданно вспыхнула ярким белым светом. – Одной проблемой меньше.

– Ты поосторожнее, – предупредил ее Тим, протирая на миг ослепшие глаза, – сияешь, как маяк в тундре. Сейчас еще кто на огонек пожалует! Болотный удав, например.

– Это я от радости, – весело пояснила Нига, – все, гасну.

И погасла.

– Где обещанный отшельник? – Бонифаций стоял посреди затопленной дороги, опираясь на шест и вглядываясь в туманную болотную даль. Раннее нежаркое солнце отбрасывало от него на ряску длинную острую тень: Хозяйственный был похож на большую стрелку солнечных часов.

– Три часа плетемся, а никакой избушки! – возмущалась стрелка. – Может, ты все придумал?

– Должна быть, – убежденно ответил Шут, – я точно помню. Там еще кочка такая была. На ней дерево росло. Корявое такое дерево, разлапистое. Заметное.

– Вон тут сколько кочек, – Хозяйственный обвел рукой болото, – на каждой второй то кустик, то деревце. И все корявые.

– Очень хорошо, – радостно согласился человечек, – значит, скоро будет сухой берег. Травка будет, бабочки. Надоело мне болото! Скучно здесь, неинтересно.

– Ты мне зубы не заговаривай, – осерчал Хозяйственный, – где приметное дерево? Давай, иди ищи. Ты же у нас и водоплавающий и водоходящий.

Шут кивнул, пощупал ногой воду.

– Бр-р, холодная, – поежился он, слез с повозки и, проваливаясь по щиколотку, пошел по воде пешком.

– Я сейчас, вы только не уходите, – человечек враскачку пошлепал к ближайшим кочкам, – я на ощупь проверю. Вдруг отшельник нам колдовством глаза отвел? Тогда, стало быть, дома его нет. Он так всегда делает, когда по делам уходит, чтобы кто случайно к нему без ведома не влез. – Шут медленно брел по болоту, выставив вперед руки. Словно в жмурки играл.

Боня сел на колесо и громко принялся руководить поисками:

– Левее! Вот так. Не лезь к той кочке! Маленькая она для дома. А здесь дерево не разлапистое. Дальше иди!

Тим, пользуясь спокойной минуткой, достал из сумки зеркальце, посверкать зайчиками. Он погонял солнечное пятно по воде, пыхнул им в макушку Боне, повел лучом в сторону Шута.

– Ей-ей, где-то здесь! – Шут показал рукой на дальнюю, большую кочку. Скорее даже не кочку, а холм. – Сейчас пощупаю.

Тим стрельнул зайчиком по кочке. Неожиданно луч высветил кусочек бревенчатой стены: ясно были видны сруб бревен и черный мох на древней коре.

– Вижу! – Шут запрыгал на воде поплавком. Тимыч повел лучом дальше: вот появилось слепое окошко с пленкой вместо стекла, вот кусочек крыши, вот перекошенная гнилая дверь.

– Вижу, вижу, вижу! – Шут в восторге хлопал руками себя по ляжкам. Тим прикрыл зеркальце ладонью.

– А теперь не вижу, – обиделся Шутик, – что за колдовство безграмотное! То оно работает, то не работает.

Резиновый человечек вперевалку вернулся к повозке. Боня прошелся по дороге дальше, без труда нащупал жердиной дорожное ответвление в сторону незримого домика. Люпа послушно двинулась за Хозяйственным, осторожно развернув повозку на развилке.

– Тим, ты видел? – оживленно болтал Шут, держась за повозку; ноги резинового человечка скользили поверх плотной ряски, как по льду. – Взгляд мой колдучий видел? Ка-ак прищурился я, ка-ак взглянул! И пожалуйста, открылась изба. Тут, главное, чтобы взгляд правильный был, с особым прищуром. Вроде смотришь, а вроде нет. Недаром я в драконьем подземелье свет видел! Да я же колдун, грозный и могучий, вот! Только немного необученный.

Тим сочувственно кивал, идя рядом с Шутом.

– Конечно, ты великий маг! Если бы не ты, что бы с нами стало?

– Пропали бы, – убежденно заявил Шут, – сгинули бы вы без моей заботы и помощи.

– Эт-точно, – с бониной интонацией согласился Тимыч.

Холм с заговоренным домиком был уже недалеко, когда вдруг болотная жижа возле Бонифация вскипела зеленой пеной.

– Назад! – закричал Хозяйственный, отпрыгивая в сторону.

Из болота, хлопая перепончатыми ушами, высунулась зубастая пучеглазая башка на длинной шее, весьма похожая на голову динозавра – единственное отличие было в том, что у динозавров подобных ушей никогда не было. Тварюга лязгнула пастью и замерла, уставясь на людей.

– Это еще что за чучело? – Тим спрятался за повозку. Неудобно сунув руку через борт, он на ощупь искал секиру. – Очередная черепашка-ниндзя?

– Болотный удав! – запыхавшийся Боня по пояс залез в повозку и принялся в ней что-то искать, громко перешвыривая вещи с места на место.

– Вот, – Тим наконец нашел секиру и протянул ее Хозяйственному, – давай, руби ему башку.

– Ты чего? – возмутился Боня, – это же болотный удав, а не курица.

– Да? – притворно удивился Тим. – А я и не заметил.

– А-а, ты же никогда удава не видел, – вспомнил Хозяйственный. – Тогда не шуми, сиди тихонько и смотри.

Боня держал в руке длинный круглый пенал, из которого достал странную металлическую трубку с разными по величине дырочками.

– Дудка, – шепнул резиновый человечек, – помирать, так с музыкой.

Хозяйственный приложил трубку к губам. Протяжный тоскливый гудок пронесся над водой. Болотный удав встрепенулся, завертел головой, уши у него встали торчком, словно у породистого пса.