Сергей Шведов - Варяжский сокол

– Не скрою, боярин, ты очень помог мне в этом деле, – сказал каган, с любопытством глядя в распахнутое окно. – Какой, однако, прекрасный сад.

– Греки – хорошие садоводы и строители, – с охотой отозвался Драгутин.

– А ты бывал в Константинополе?

– Бывал. Нынешний император Византии благоволит к иудеям, так же, впрочем, как и его предшественник.

– Амореи всегда были к ним близки, – согласился с выводами боярина каган.

– Я опасаюсь союза хазар с франкской империей и Византией. В этом случае весь славянский мир от Эльбы до Итиля окажется под ударом.

– А разве хазары уже не славяне? – вскинул бровь каган.

– Среди хазар немало тюрков и асов, – покачал головой Драгутин. – Мы ладили с ними до сих пор, ибо их вера и их правда мало чем отличаются от наших. Иудеи – совсем другое дело. Они столь же опасны, как и христиане.

– Но разве Род и Яхве не один и тот же бог Создатель, но под разными именами?

– Бог, может, и один, – усмехнулся Драгутин, – вот только верим мы в него каждый по-своему. Да и дело не в богах, а в людях. Славянская земля – слишком сладкий кусок, чтобы к ней не тянулись жадные руки.

– Ты способен разгромить Хазарский каганат, боярин Драгутин?

– Пока нет. Мы сами почти двести лет ковали этот меч против арабов, но сейчас его направили в нашу сторону. Следует сначала отразить удар, а уж потом выбить оружие из недружественной руки.

– Мы можем рассчитывать на помощь арабов?

– Вряд ли. Они уже пресытились войной и сейчас заняты тем, что переваривают награбленное. Мне нужна крепкая застава на Дону, и с твоей помощью я ее создам. Оттуда мы сможем грозить одновременно и Византии, и каганату.

– Мне нужны ротарии здесь, – вздохнул Славомир. – Не забывай, что у меня очень опасный противник – Каролинги.

– Но ведь в Варгии немало молодых людей, готовых поднять меч в защиту славянской правды. Почему бы не направить их доблесть не только на северо-запад, но и на юго-восток? Кроме того, мне нужно твое имя, Славомир. Русаланы с давних времен отстаивают правду Световида-Перуна на наших землях, для них слово кагана – это слово бога. Многим из них невдомек, что каган Турган изменил вере предков и его устами говорит Золотой телец рахдонитов, а не бог Род.

– Ты втягиваешь меня в затяжную войну, боярин Драгутин, – недовольно поморщился Славомир.

– Долг ротария и ведуна в том и состоит, каган, чтобы поддерживать выстроенное Родом мироздание.

– Ты не веришь в благотворность перемен, боярин?

– Перемены возможны только в рамках славянской правды и отмеренных нам богом Родом границ. Разве не так, каган Славомир?

– Война потребует больших средств.

– Золото дадут варяжские купцы. Они понимают опасность, исходящую от рахдонитов. Если те укрепятся в Руси, то будут потеряны многие важные пути с севера на юг, и могуществу варяжских городов будет нанесен сокрушительный удар. И в этом случае ты неизбежно проиграешь войну с франками и тевтонами, каган.

Для Славомира все сказанное боярином с юга не было новостью. Он и сам понимал всю важность происходящих в Хазарии перемен. Славянам будет трудно устоять против столь многочисленных и напористых врагов. Бич славян – племенные раздоры, в которые вмешиваются и волхвы. Ныне с помощью даджана Драгутина кагану удалось приструнить жрецов Чернобога и вернуть великий стол ободритов сыну Драговита, князю Сидрагу, но никто не может сказать, что будет дальше. И не возникнет ли новая распря, теперь уже между Сидрагом и сыновьями князя Годлава – прежде всего княжичем Воиславом. Ведь его отец Годлав был соправителем Драговита.

– Я понимаю твои опасения, каган Славомир, и считаю их обоснованными. Два князя – слишком много для одного великого стола. Но ведь для потомков великого кагана Додона есть и другой путь.

– Уж не на мое ли место ты намекаешь? – нахмурился Славомир.

– В славянских землях всегда было два посланника Белобога – каган Севера и каган Юга, – спокойно отозвался Драгутин. – Ныне каган Турган отрекся от веры предков, а следовательно, потерял связь с богом Родом. Нужен новый каган Юга, признанный всеми славянскими богами.

– И таким человеком может быть Воислав Рерик?

– А почему нет? Разве он не одного рода с Меровингами, которые правили Западом сотни лет? И наконец, он одного с тобой рода, каган Славомир.

– Но ведь ты предлагаешь ему всего лишь тень власти, взамен настоящего великого стола.

– В его годы еще трудно различать, где стол, а где виденье. К тому же никто не знает своей судьбы. Почему бы Воиславу Рерику не опровергнуть даже таких недоверчивых ворчунов, как мы с тобой, каган Славомир?

– Я полагал, что ты сам метишь в каганы, боярин Драгутин?

– Нет, – усмехнулся даджан. – Мне вполне хватит великого киевского стола.

Кагану Славомиру было над чем подумать. Судя по всему, боярин Драгутин за время недолгого знакомства сумел хорошо изучить старшего сына князя Годлава. Воислав – самый честолюбивый и самый воинственный из братанов Рериков. Истинный ротарий. Такому даже великокняжеский стол мал. Воислав рано или поздно потянется к каганской булаве и, чего доброго, оттеснит от нее если не самого Славомира, то его сыновей и внуков. Подержать в руках эту булаву ему вряд ли удастся, но крови он может пролить немало. А междоусобица в Варгии будет на руку только ее врагам. Даджан, пожалуй, прав. Нужно направить энергию младших сыновей княжеских и боярских семей в южные земли, что, безусловно, пойдет на пользу как Варгии, так и Руси, хотя, конечно, доставит много хлопот Хазарии.

– Так ты считаешь, что Воислава можно объявить каганом Юга уже сейчас?

– Нет, – покачал головой Драгутин. – Пока Рерик даже не ротарий. Но он должен услышать из уст Белобога и его жрецов, что такая возможность есть и у него, и у его потомков. И этот голос Световида-Перуна должен быть услышан не только в Варгии, но и в Руси. И даже в Хазарии.

– Разумно, – кивнул Славомир. – Думаю, после того как бог Велес выразил свое расположение сыновьям Драговита и Годлава, у нас не будет сложностей и с волхвами бога Световида. Воислав и его братья Сивар и Трувар станут ротариями уже этим летом. Я помогу тебе, боярин, и златом и людьми, и да сопутствует тебе твоя удача в деле защиты правды славянских богов.

Воислав Рерик хоть и разделял радость братьев по поводу предстоящего посвящения в ротарии, не выставлял ее напоказ. Кроме того, он сердился на кагана Славомира, который, благословляя от лица бога Световида князя Сидрага на защиту правды славянских богов в ободритских землях, о Воиславе Рерике даже не упомянул, словно и не было в Микельборе такого князя. А ведь отец Воислава князь Годлав являлся соправителем князя Драговита, так почему же князь Воислав не может быть соправителем князя Сидрага? После того как бог Велес признал преступным принесение князя Годлава в жертву Одину, ущемление прав его сыновей ведунами Белобога выглядело более чем странным. Об этом княжич Воислав без обиняков сказал кагану Славомиру и боярину Драгутину еще в Микельборе. Каган и боярин выслушали Воислава с большим вниманием, но с ответом не спешили.