Сергей Шведов - Варяжский сокол

– И что ты предлагаешь, уважаемый рабби? – нахмурился Жучин.

– Я ничего не предлагаю, уважаемый Ицхак, я жду предложений от вас. Ибо это именно вы с уважаемым Обадией взвалили на себя тяжкое бремя власти. Я уже не говорю о денежных обязательствах перед многими влиятельными людьми. Одна только гвардия каган-бека обошлась нам в огромную сумму. Где та гвардия, уважаемые беки? Кому вообще пришло в голову бросать наемников на стены, у вас что, мало было простых хазар?

– По-твоему, уважаемый рабби, эти люди должны даром хлеб есть? – обиделся Вениамин.

– Гвардию, уважаемый бек, используют исключительно против внутреннего врага, а не против внешнего, – обнажил в кривой улыбке острые зубки Иегуда. – Ганов надо было ею пугать, а отнюдь не атаманов.

– Хазарских ганов напугать не так-то просто, – усмехнулся Жучин.

– Да, – неожиданно согласился с Ицхаком уважаемый рабби, – их слишком много. И далеко не все из них способны понять, что смена веры несет им освобождение от родовых и племенных пут, которыми они повязаны по рукам и ногам. Было бы очень хорошо, если бы не понимающих это стало меньше. К сожалению, каган Турган потакает глупцам, чего никогда не делал его отец Битюс. И надеюсь, никогда не будет делать уважаемый Обадия, если, конечно, ему суждено стать каганом.

– Ты, кажется, в этом сомневаешься, уважаемый Иегуда? – строго глянул в масляные глазки рабби Обадия.

– Мы очень на тебя надеялись, мой мальчик, – вздохнул Иегуда, – но, кажется, ты не оправдал наших надежд. Ты не смог объединить вокруг себя ганов, объяснив им преимущества нашей веры. Ты проявил решительность не там, где следовало бы ее проявить. Вложенные в тебя средства грозят обернуться убытками. И торжествовать на наших костях будет ган Мамай. Кстати, а почему не ган Бурундай? Или ган Кочубей? Или не менее уважаемый ган Аслан?

– Ты издеваешься над нами, уважаемый рабби? – обиделся Вениамин.

– Это совет, уважаемый бек, – холодно бросил Иегуда, вытирая жирные пальцы белоснежным полотном, поднесенным рабом.

– Мне нужны деньги, – спокойно произнес Обадия.

– А мне нужен удачный исход дела, уважаемый каган-бек, – отозвался Иегуда. – Как ты думаешь, сколько стоит каганская булава?

Тяжелое молчание воцарилось за столом, ибо присутствующие очень хорошо понимали, о чем идет речь. Сознавали они и то, какую большую цену придется заплатить в случае неудачи.

– Я тебя не тороплю, мой мальчик, – ласково улыбнулся Иегуда. – У тебя будет целый месяц для размышлений. Запомни, Обадия, ровно месяц. Потом уже поздно будет что-либо предпринимать.

Ган Красимир был польщен доверием кагана. Однако переговоры с атаманами, прибывшими в Итиль, обещали быть очень трудными. Любой промах навлек бы на него гнев Тургана, и без того раздосадованного позорным поражением. Послов поселили в загородной усадьбе кагана, расположенной в десяти верстах от города. Тем не менее, чтобы послы могли проехать беспрепятственно эти последние версты до Итиля, следовало многое прояснить и о многом договориться. Требования, выдвинутые атаманом Огнеяром и боготуром Осташем, нельзя было назвать чрезмерными. Но в них имелось несколько пунктов, с которыми каган Турган не согласился бы никогда. Это хорошо понимали ганы Красимир, Мамай, Кочубей и Бурундай, и теперь им предстояло убедить в своей правоте уверенно державшихся послов. Разговор проходил если не в дружественной, то, во всяком случае, в мирной обстановке. Вино лилось рекой, но ответственность настолько давила на плечи ганов, что даже хмель их сегодня не брал.

– Десять крепостей по течению Северского Донца и Дона – это не слишком ли много, уважаемый атаман Огнеяр? – осторожно закинул удочку ган Бурундай.

– Так ведь время ныне неспокойное, – с усмешкой отозвался седоусый ротарий, поглаживая белый клок волос на темени. Возраст Огнеяра уже подходил к шестидесяти, человек он был умный и много чего на своем веку повидавший. Испещренное морщинами и шрамами лицо его более всего напоминало печеное яблоко. Однако время от времени на этом истрепанном жизнью лице проступала вдруг такая белоснежная улыбка, что все сомнения окружающих по поводу здоровья уважаемого Огнеяра пропадали начисто. Человеку с такими великолепными зубами если и грозит смерть, то только от стрелы или от меча.

– А когда они были в наших краях спокойными? – удивился Мамай.

– В ваших не знаю, уважаемый ган, – пожал плечами Огнеяр. – А по нашим степям ураган пронесся совсем недавно.

– Но хватит ли у вас средств на строительство крепостей? – попробовал зайти с другого конца Красимир.

– Хватит, уважаемый ган, – твердо сказал атаман.

– Каган, пожалуй, согласился бы с появлением двух-трех крепостей на Северском Донце, но Азовский путь должен быть свободен для прохода наших караванов и войск, – покачал головой Бурундай. – Это и вам выгодно, уважаемый Огнеяр. Ибо Византия представляет собой угрозу не только для вас, но и для нас. По нашим сведениям, в Херсонесской феме уже сейчас скопилась немалая рать, готовая к броску на славянские земли.

– Византия просто пользуется возникшими в наших землях нестроениями, – спокойно сказал Огнеяр. – Бросок русов на Амастриду привел бы ромеев в чувство.

– Вы собираетесь напасть на Амастриду? – удивленно вскинул брови ган Мамай.

– Только если мы договоримся с каганом, – вступил в разговор боготур Осташ. – Нам нужно слово кагана, сказанное пусть и не перед Большим ганским кругом, но, во всяком случае, достаточно громко, чтобы его могла услышать не только Хазария, но и Русь. Кроме того, русаланы ждут жертвы кагана богу Перуну-Световиду.

– Это невозможно, боготур, – возмутился ган Мамай. – Ты рассуждаешь так, словно ротарии стоят не на Дону, а в двух шагах от Итиля.

– Каган, не принесший клятву Перуну, не может рассчитывать на верность ротариев, – холодно бросил Огнеяр. – И будет лучше для всех, если Турган последует примеру своего отца.

Это требование было ключевым в договоре, и все присутствующие это хорошо понимали. Но принять или отклонить его мог только сам каган.

– Человеческие жертвы неприемлемы для иудея, – твердо сказал ган Мамай.

– Можно ограничиться жертвой белого коня, – предложил боготур Осташ. – В конце концов, мы уже пролили немало крови друг друга на жертвенный алтарь.

– Мы передадим ваше предложение кагану, – с сомнением покачал головой ган Бурундай, – но я не уверен, что он его примет.

– Мы подождем, – сказал атаман Огнеяр. – Пусть каган крепко подумает. В его руках мир в Хазарии, Русалании и Руси.

Каган Турган молча выслушал своих ближников. Кроме Кочубея, Красимира, Мамая и Бурундая, в личных покоях кагана находился и ган Бегич, совсем недавно освободившийся из плена и вновь обласканный Турганом за невесть какие заслуги. Впрочем, и винить Бегича тоже было не за что. Никто из присутствующих, включая и самого кагана, не сомневался, что асского гана под мечи русаланов подставил Обадия, задержавший продвижение конницы к месту встречи с пехотой.