Патриция Бриггз - Призванные луной

Я взяла карточку, которую дал мне Бран, и набрала верхний номер. Бран ответил после второго сигнала.

— Бран, это Мерси.

Теперь, когда он меня слушал, я не знала, что можно ему рассказать. Слишком многое оставалось чисто умозрительными рассуждениями. Наконец я спросила:

— Было что-нибудь от Адама?

— Нет.

Я постучала носком.

— А… доктор Уоллес там? Бран вздохнул.

— Да.

— Не можешь ли спросить у него, не создавал ли он транквилизатор, который действует на вервольфов?

Голос его стал резким.

— Что тебе известно?

— Ничего. Абсолютно ничего, включая то, где сейчас Адам и твой сын. А когда ты собираешься вывести вервольфов из укрытия?

— Сэмюэль пропал?

— Я бы не заходила так далеко. С ними вся стая — просто они не посчитали нужным со мной связаться.

— Хорошо, — произнес он, очевидно, не удивленный тем, что меня не держали в курсе. Отвечая на твой предыдущий вопрос — я считаю, что что-то нужно сделать скоро. Не на этой неделе и не на следующей, но и не через год. Мои контакты в лабораториях ФБР сообщают, что наше существование уже почти не тайна. Подобно Серым Повелителям, я пришел к выводу, что если выход из укрытия неизбежен, он должен проходить под нашим контролем. „Вот как? Вервольфы — контролируемые уроды?“

— Сколько человек… сколько волков знают об этом? Наступила пауза.

— Это имеет отношение к нападению на Адама?

— Я считаю да.

— Здесь в курсе большинство волков, — ответил он. — Я не держал этого в тайне. На следующем месяце на Собрании я намерен сделать объявление. — Он больше ничего не сказал — ждал моих слов.

Все это сплошные гадания, и я уже считала, что поступила нелепо, вообще заговорив об этом. Я сидела в гараже и думала, что и у меня есть долг верности. Да, я не вхожу в стаю, но Бран все равно мой Маррок. Я должна предупредить его.

— У меня нет доказательств, — обратилась я к молчанию на другом конце. — Только теория. — И я рассказала ему все, что думаю относительно того, что случилось и почему.

— Если вервольфы недовольны раскрытием перед человечеством, кажется странным, что с ними работают люди, — заметил Бран. Он не сказал, что моя теория кажется ему глупой.

Я почти забыла о людях.

— Верно. У меня нет никаких объяснений экспериментам, в которых участвовал Мак, — разве что их волнует дозировка или побочные эффекты. Платить за только что созданных вервольфов кажется слишком большим риском с малой выгодой.

— Если два волка дерутся и один из них под действием наркотиков, это очень заметно скажется на результате, — заявил Бран. — Мне нравится твоя теория, Мерседес. Она не совершенна, но, похоже, ты вышла на правильный след.

— Он не стал бы беспокоиться о верности людей, — произнесла я мысли вслух.

— Кто?

— Адам говорит, что один из волков, напавших на его дом, ему знаком. Этот волк родился одновременно с ним.

— Дэвид Кристиансен.

— Да.

Меня не удивило, что Бран догадался, о ком я. Создавалось впечатление, что он знает всех вервольфов лично. Может, так оно и есть.

— Дэвид работает с людьми, — промолвил Бран. — Но не с другими вервольфами. Я бы не подумал, что он станет участвовать в заговоре, замешанном на насилии — с таким Переходом, какой пережил твой Алан Маккензи Фрейзер. Но поразмыслить есть о чем. Я позвоню Чарльзу и выслушаю его мнение.

— Он все еще в Чикаго?

— Да. Ты была права: это был Лео. Очевидно, ему не хватало доходов, чтобы вести тот образ жизни, которым он хотел наслаждаться. — Голос Брана звучал нейтрально. — Он не знает волка, которому продавал таких, как твой Алан Маккензи Фрейзер — всего их было шестеро, не знает, и зачем им были нужны эти молодые волки. Глупо с его стороны. Непосредственно сделку заключал второй после Альфы, но Чарльзу трудно получить от него информацию, потому что он скрылся из города. Потребуется какое-то время, чтобы найти его. Остальная стая вроде бы пребывала в неведении, но мы все равно ее разгоняем.

— Бран. Если что-то услышишь от Сэмюэля или Адама, позвонишь мне?

— Позвоню, — мягко ответил он и повесил трубку.

После разговора с Браном у меня пропал настрой работать над „жуком“ — я закрыла мастерскую и пошла домой. Бран счел мои идеи разумными, что было совсем неплохо, но не облегчало тяжести в животе, которая говорила о том, что мне давно пора уже услышать звонок. Нос сообщил мне, что Адам не нашел Джесси в пустом доме в Западном Ричленде, — но не куда он отправился оттуда.

Я снова остановилась на пороге, ощутив все еще висящий здесь запах смерти. И решила, что Елизавета Аркадьевна таким образом наказывает меня за то, что я не рассказываю ей о том, что происходит. Придется очистить порог самой или в течение следующих нескольких месяцев вспоминать о смерти Мака всякий раз, как приду домой.

Я открыла дверь, по-прежнему думая о Маке, и на мгновение позже, чем следовало, поняла, что чувства все это время пытались мне сказать. Сумела только опустить подбородок, чтобы человек, стоящий за дверью, не смог вцепиться мне в горло, как нацеливался, но все же его рука ухватилась за мою голову.

Я резко повернулась в его захвате, так что оказалась лицом к нему, собрала все силы и резко ударила в нервный центр на поверхности большой мышцы бедра. Он выругался, хватка его ослабла, я высвободилась и начала драться по-настоящему.

Мой стиль карате — шисей кайкан — предназначен для солдат, которым противостоит множество противников, и это оказалось хорошо, потому что в моей гостиной было трое. Один из них вервольф — в человеческом облике. У меня не было времени на раздумье — только на оборону. Я нанесла несколько неплохих ударов, но вскоре стало очевидно, что эти люди изучали науку насилия гораздо дольше меня.

К тому времени как я поняла, что единственная причина, по которой я все еще на ногах и сопротивляюсь, в том, что они изо всех сил стараются не причинить мне вреда, вервольф один раз сильно ударил меня в диафрагму и затем, когда я пыталась вдохнуть, бросил на пол и прижал.

— Сломала мне еб…

— Здесь дамы, — укоризненно заметил тот, что держал меня непреодолимой хваткой, которая одновременно была мягка, как у матери, держащей ребенка. В голосе его звучал тот же тягучий акцент, который иногда проскальзывает у Адама. — Никаких ругательств.

— Сломала мне проклятый нос, — сухо и немного приглушенно — вероятно, из-за сломанного носа — поправился первый.

— Залечится. — Он не обращал никакого внимания на мои попытки освободиться. — Еще кто-нибудь ранен?

— Она укусила Джона-Джулиана, — снова сказал первый.

— Любовный укус, сэр. Все в порядке. — Говоривший откашлялся. — Прошу прощения, сэр. Мне не приходило в голову, что у нее есть подготовка. Она застала меня врасплох.