Стивен Дональдсон - Зеркало ее сновидений

— Сначала, — продолжила она, — надо зажечь свет. — Она проворно подскочила к камину, нашла в ящике лучину и сунула ее в огонь. Затем принялась разжигать лампы и свечи.

По мере того как в комнате становилось все светлее, свет за окнами быстро сменялся тьмой, и Териза уже не могла выглянуть наружу. Неожиданно она почувствовала укол разочарования. Она упустила возможность выглянуть в окно и увидеть, как же выглядит Орисон, где и как он расположен и какая природа его окружает. Раньше она боялась этого знания, а сейчас желала его. Сон куда больше освежил ее, чем показалось вначале.

Видимо, разочарованием объяснялось и то, почему она почти не испытывала голода. И, отложив на потом вопрос с окнами, она решила взглянуть на еду.

Еда оказалась удивительно знакомой; такой же знакомой, как язык, на котором разговаривали люди в этом странном месте, и столь же удивительной, как то, что люди здесь разговаривали на ее родном языке. На тарелке лежал толстый ломоть ветчины с непонятным гарниром и ломтями черного хлеба. Кроме того, там лежал сыр, похожий на швейцарский, и бобы в стручках; в бокале было светлое красное вино. Причем мясо было похоже на мясо, а хлеб

— на хлеб. После более тщательного осмотра оказалось, что мясо пахло тмином, бобы были несколько другого цвета и формы, чем обычно, а сыр, несмотря на свою твердость, по вкусу напоминал творог. От вина исходил легкий аромат корицы.

Вероятно, она должна была опасаться, что пища этого мира может повредить ей. Если, с точки зрения Джерадина, у нее были враги, она, вероятно, должна была опасаться, что пища отравлена. Но такие предположения казались маловероятными. Люди, которых она встречала, казались обычными людьми. Они говорили на ее языке. И, насколько она могла судить, сама она наверняка не была в достаточной мере реальной, чтобы стать объектом злодейства. Поэтому без колебаний, одолевавших ее, когда она пересекала комнату, чтобы посмотреть на пищу, Териза попробовала бобы и обнаружила, что по вкусу они напоминают спаржу. И тогда принялась за хлеб и вино.

— Вам нравится, миледи? — Саддит закончила зажигать свечи и лампы в гостиной и спальне и сейчас стояла и смотрела на Теризу.

— Все очень вкусно, — сказала Териза как послушная девочка.

Услышав одобрение, служанка улыбнулась:

— Тогда я сейчас оставлю вас, миледи. Если вы не хотите отдохнуть, а вечер покажется длинным, то вызовите меня. — Она показала на шнурок колокольчика, который Териза не заметила раньше, потому что он был скрыт павлиньими перьями. — Мы найдем для вас какое-нибудь развлечение. Может быть, вы захотите, чтобы я помогла вам примерить какое-нибудь из платьев. Многие из них прекрасно подойдут вам, как мне кажется. Или, может быть, вы захотите развеяться в обществе. И леди Элега, и леди Мисте — обе жаждут встретиться с вами, хотя они решили подождать до завтра, чтобы вы могли провести ночь, отдыхая после перемещения. Обе будут счастливы познакомиться с воплотителем-женщиной.

Териза проигнорировала этот намек на то, что она может управлять зеркалами.

— А кто такие Элега и Мисте?

— Дочери нашего короля. У него их три, Элега старшая, Мисте младшая. Средняя дочь, леди Торрент, живет со своей матерью, королевой Мадин, в Ромише, столице Файля. Королева родом из Файля.

Таков был ответ на вопрос Теризы. Она знала, что такое Ромиш и Файль, не больше, чем понимала, что такое Домне или даже Орисон. Но она была уверена, что сегодня вечером не хочет встречаться ни с Элегой, ни с Мисте. Она не хотела видеть никого, кто породил бы в ней новые вопросы и не дал ответов. Она хотела видеть лишь Джерадина или (пикантная мысль) Мастера Эремиса, которые могли бы хоть что-то прояснить. Но так как она не могла просить Джерадина еще больше рисковать из-за нее, то отказалась от предложения Саддит. — Я предпочитаю сегодня отдохнуть.

— Прекрасно, миледи. — Саддит вежливо кивнула и направилась к выходу.

Но нажав на ручку и открыв дверь, остановилась. Она скосила глаза в сторону Рибальда и Аргуса, затем показала на засов и жестом показала, что его следует закрыть.

Териза улыбнулась с благодарностью и облегчением.

— Спасибо. Я постараюсь не забыть.

Саддит ответила своей широкой улыбкой и вышла, тихо притворив за собой дверь.

Териза тут же поднялась и заперла дверь на засов. Сквозь массивную дверь доносились отдаленные голоса беседующих Саддит, Рибальда и Аргуса. Она хотела послушать, просто не понимая, как женщина может быть с мужчинами на такой короткой ноге. Однако все же ретировалась к столу, где ее ожидала пища, и через шаг или два веселые голоса стали неслышны.

Она осталась одна.

Странное дело, почему-то присутствие Рибальда и Аргуса за дверью действовало на нее успокаивающе. Не они сами по себе успокаивали ее — она медленно осознала это, — но просто это были первые люди в этой невероятной ситуации, которые появились возле нее через какое-то время после того, как с ней расстались. Джерадин вырвал ее из ее жизни и швырнул в палату, полную Мастеров, но через какое-то время все они разошлись. Затем он отвел ее к королю и был изгнан. Следующий шаг — ее поручили заботам Саддит, и король Джойс и Знаток Хэвелок тоже остались в прошлом. Каждый из тех людей, с кем ей довелось повстречаться, мог быть создан только для одной встречи и мог перестать существовать, едва Териза расставалась с ним.

Так что можно было предположить, что никто из них не был реальным.

Однако Рибальд и Аргус говорили о Джерадине так, словно он существовал вообще, независимо от нее. Они были настолько материальны, что завязали близкое знакомство с Саддит и обратили внимание на нее, Теризу. Таким образом, они служат доказательством того, что все происходящее с ней имеет под собой солидное основание, длится во времени и взаимосвязано в действующих лицах. Они были признаком того, что если она сможет найти дорогу, то найдет комнату короля и палату Мастеров, где она рассталась с ними; что Джерадин живет и действует где-то неподалеку, пытаясь сделать что-то, заботясь о ней; что, какими бы безумными ни казались обстоятельства, она может верить им, как верит своему собственному миру.

Это был глобальный вывод, вытекающий из маленького факта. Тем не менее он успокоил ее. Она почувствовала, что боится меньше.

И совершенно не метафизический интерес заставил ее снова обойти комнаты, чтобы проверить, нет ли там еще каких-нибудь дверей. Затем она села и поела по меньшей мере с удовольствием.

По мере того как она ела и пила вино, она все сильнее ощущала усталость. Но она чувствовала, что слишком возбуждена, чтобы ложиться спать, и потому решила примерить какие-нибудь из платьев, принесенных ей Саддит.