Стивен Дональдсон - Появляется всадник

Откуда ни возьмись в воздухе просвистел костыль и ударил волка в затылок.

Взвыв от боли, бестия развернулась и бросилась на Домне.

Джерадин завопил, без толку предупреждая об опасности. Териза замерла с оружием в руках, словно забыла о нем.

Но Домне не побежал и не пригнулся. Из—за раненой ноги он едва мог ходить. Но у него был костыль и в другой руке, и, когда зверь прыгнул на него, он ткнул костылем ему в глотку.

В то же время Джерадин метнулся к Теризе, одним движением вырвал у нее вилы и что было сил метнул их в спину волку.

Пригвожденный к земле зверь корчился, яростно рыча, забрызгивая сапоги Домне кровью. Потом замер.

— Спасибо, отец, — с трудом переводя дух, сказал Джерадин. — Стекло и осколки! Еще бы чуть—чуть… тебе не следовало так рисковать.

Домне с трудом балансировал на одной ноге. Его лицо было белым. Тем не менее, он смог ответить спокойно:

— Надеюсь, когда—нибудь ты станешь называть меня «папа». Я знаю, тебе это понравится. Джерадин покачал головой, словно лишился дара речи.

Домне ткнул костылем в тело волка, лежащее у его ног.

— И сколько их еще там?

— Достаточно, чтобы прорвать оборону Тольдена, — прохрипел Джерадин.

Теризе на мгновение показалось, что она теряет сознание. К счастью, Джерадин подоспел вовремя и подхватил ее, прежде чем ноги отказали ей.

Когда последний волк рухнул внутрь частокола со стрелой в сердце, лучник в полной панике закричал:

— Тольден! — и Тольден чертыхнулся сквозь зубы, потому что не мог сказать ничего другого — он и так запыхался.

Половина стаи лежала перед ним мертвой. Трупы висели на стене, грудами лежали по обеим сторонам от него, среди мертвых тел его людей. Его топор был окровавлен; руки и грудь забрызганы красным; кровь стекала по бороде Тольдена и впитывалась в рубаху. В его взгляде светилась ярость, делая его похожим на хищный разумный взгляд волков. Сколько их проскочило мимо него? Он не знал. Он не знал, что делают люди в Хауселдоне, чтобы защититься. Он знал лишь, что лучник на платформе перепуган до крайности.

Когда он выглянул за край частокола и увидел, на что указывал лучник, то поначалу в отчаянии оцепенел.

Еще и это?

Он смотрел на сотню ярдов вперед на открытое место. Там был кот.

Всего лишь кот. Один—единственный. Ничего больше. Постепенно до него дошло, что этот кот больше его самого. По меньшей мере с лошадь. По меньшей мере…

Затем он заметил, что когда кот ступил на молодую травку и старые листья, те вспыхнули. Он оставлял за собой дымящийся след и двигался оттуда же, откуда пришли волки. Он приближался — не торопясь, но не колеблясь — надвигаясь неумолимо и неотвратимо, как буря.

— Тольден, — пробормотал лучник словно молитву, — что это?

Да, он свалял дурака. Кто он такой, чтобы воображать, будто сравнится с отцом, будто может стать следующим Домне? Он ничего не понимал в Воплощениях. Единственное, чего он достиг в жизни, с его точки зрения, так это знания о том, в какое время года и при каких условиях сажать абрикосовые деревья. Правда, он еще женился на Квисс и обзавелся пятью детьми; семья тоже наполняла гордостью его сердце.

— Сколько стрел у вас осталось? — спросил он лучника.

— Ни одной. — Этот вопрос лучник понял. — Я все их израсходовал на волков.

— Неважно. Пошли. — Тольден слегка подтолкнул его. — Приведи людей к запасам воды. Если эта штука не перепрыгнет частокол, она подожжет его.

Лучник скатился по лестнице и убежал. Тольден повернулся ко второму лучнику, оказываясь спиной к приближающемуся огненному коту.

— Если у тебя нет стрел, — сказал он так, словно обращался к маленькому кружку друзей по не слишком серьезному поводу, — немедля отправляйся в Хауселдон. Нам понадобится помощь.

Но если у тебя что—то осталось, то оставайся здесь.

Не больше чем в пятидесяти ярдах от частокола огненный кот приблизился к старой копне кукурузных стеблей. И копна мгновенно сгорела, выбросив тучи пепла.

Платформа скрипнула: к Тольдену поднялись двое лучников. Кивнув в сторону огненного кота, он сказал:

— Цельтесь в глаза.

— А это убьет его? — хрипло спросил один из лучников.

— Кто знает. Есть предложение лучше?

Воин покачал головой. Его лицо окаменело от страха, но он не отступил.

Лучники натянули тетивы. И почти мгновенно выпустили стрелы.

Огненный кот почти небрежно отвел голову в сторону. Стрелы вспыхнули и превратились в уголья прежде, чем наконечники коснулись шерсти кота.

— Мне кажется, нужна более удачная идея, — пробормотал второй лучник, когда они с товарищем снова натянули луки.

Словно потеряв разум, Тольден опять обернулся и закричал:

— Джерадин! Где Джерадин?

Начало прибывать подкрепление: люди, которые не встречались с волками, осознавшие, что пришла более грозная опасность; некоторые были настолько напуганы, что лучникам пришлось отослать их назад. Никто не видел Джерадина. Большая часть защитников уставилась на Тольдена так, словно он говорил на чужом языке.

— Хорошо, — прохрипел он. — Справимся сами. — Свирепость в его глазах усилилась. Внезапно впав в ярость, он заревел: — Не стойте здесь! Несите воду на платформы!

Его окрик вывел собравшихся из ступора отчаяния, и люди внизу зашевелились.

Лучники опустошили колчаны — бесцельно — и спрыгнули, освобождая место для ведер с водой. Огненный кот был уже так близко, что Тольдену казалось, он чувствует исходящий от него жар. Или, может быть, это было прикосновение солнца. Небо было ясным, безоблачным, и воздух мало—помалу прогревался. Кровь текла по его лицу словно пот, пока он помогал людям поднимать ведра.

Они успели вовремя, точнее почти вовремя. Кот достиг частокола, остановился, ткнулся в дерево носом. Вверх мгновенно ударило пламя, превратившееся из маленькой искры в яростный костер. Руки, удерживающие воду, обожгло. Тольден лишился бровей и бороды и едва не ослеп.

Двое лучников тотчас опрокинули воду на стену. Вода соприкоснулась с пламенем с ревом, похожим на взрыв.

Огонь в бревнах погас. Но такое количество воды, превратившейся в пар, смело людей с платформы.

Тольден приземлился на плечо и провел несколько мучительных бесполезных мгновений глядя в небо, пока его мышцы приходили в норму после падения. Его плечо, возможно, было сломано. Ему казалось вполне вероятным, что он уже никогда не сможет дышать. Острый горячий пар растворился в воздухе почти мигом, оставив небеса чистыми и неприкосновенными. Мокрое дерево частокола задымилось. Судорожно вздохнув, Тольден откатился в сторону и встал на четвереньки.

Плечо онемело. Он не мог пошевелить рукой.

Пламя начало пробиваться сквозь бревна. Плющ, скреплявший бревна, заполыхал. Стена снова занялась и запылала с треском и жаром, словно доменная печь. Тольден и его люди отступили и смотрели, как горят бревна — и как огненный кот пробирается сквозь них, словно это всего—навсего безвредные потухшие головешки.