Константин Соловьев - Урод

– Он будет командиром. Смотри – добудешь десяток карков и поставлю тебя на его место. Если вы оба, конечно, будете живы.

Сейчас, услышав выкрик Стэла, Тигир приподнял бровь, отчего его узкое хищное лицо показалось еще уже.

– Вот и хорошо. Главное – с хегга не свались.

Загонщики встретили его слова смехом, ворчание стихло.

– Разбирайте оружие!

Когда Урт достиг зенита, степь стала похожа на огромный диковинный синий гриб, покрытый редкими кляксами лишайника. Она тянулась от одного горизонта к другому, разбивая небосвод на две части и робкие короткие тени прятались в густой трескучей траве.

Трава была везде, она неторопливо шевелилась, покачиваясь на волнах пронизывающего холодного ветра, и в тех местах, где ее было особенно много, это походило на неспешное, но сильное течение в широкой реке.

Иногда даже казалось, что шевелящаяся трава поднимает ветер, а не наоборот.

Они шли неровной цепью, не оглядываясь на растворяющийся в голубой дымке город и молча. Лишь изредка кто-нибудь бормотал себе под нос ругательство, когда оступался или натыкался на спрятавшуюся в траве кочку. Мрачное угрюмое молчание затянуло их липкой пеленой, к которой добавлялся сладкий привкус возбуждения и едкий – опасности. Чувство нереальности происходящего захватило Крэйна сразу после выхода из города – лишь окунувшись в огромную кляксу, затянутую густым жирным синим свечением, он почувствовал, как движения приобретают непривычную легкость, а в голове что-то шумит.

– Не они? – Идущий справа от него загонщик наморщил крепкий потный лоб, вглядываясь в даль. – Гляди-к…

Соседи машинально приподняли оружие, но Стэл, покачивающийся над их головами в седле хегга, пожал плечами.

– Деревья. Если будут карки – Тигир их обгонит и свистнет.

Хегг был паршивый. Хоть и не старый, но из чахлого выводка, сразу видно, что не помощник настоящему воину – хитиновый панцирь сероватый, словно затянутый тонкой пленкой мха, сегменты передних лап искривлены и тонковаты в суставах, движения беспорядочны и неуверенны. Лучшего хегга, одного из двух, выданных дружинниками, забрал себе Тигир. Спорить с ним никто не стал.

– Ага, свистнет… – Кто-то на противоположном краю шеренги сплюнул под ноги, сухо треснула тонкая трава. – Ты, брат, еще не видел, как карк несется. Куда там хеггу – догонит и по земле размажет, как твоя баба личинку шууя скалкой. Да и всадника сдернуть ему…

– Тише. – Стэл махнул рукой. – У Тигира опыт. У него таких загонов, может, больше, чем у тебя Эно на счету.

– Не больше, – неожиданно для себя сказал Крэйн. Слова вырвались из него легко и без сопротивления, как продолжение хлестнувшего в спину ветра. К сожалению, достаточно громко. – Опыт у него есть, но немного.

Соседи переглянулись. Высмеивать новичка никто бы не взялся, лишь Стэл презрительно хмыкнул, выражая свое отношение к заносчивому шеерезу, который мало того, что не погнушался пустить кровь на глазах у дружины, так еще и берется рассуждать о главном загонщике.

– Доводилось загонять? – уважительно нагнув голову, с интересом спросил другой сосед, невысокий жилистый старик.

– Бывало, – нехотя ответил Крэйн, отворачиваясь и делая вид, что всматривается в степь.

– И чего?

– Так.

Крэйн не стал ему говорить о том, что про охоту на карков он знал не понаслышке. Не стал говорить и то, что лишь самоубийца осмелится перекрыть дорогу испуганным каркам, тем более целому выводку. И уж подавно не вспомнил, что осталось от половины дружины Лата, когда они с братом, еще в молодости, вздумали притравить небольшой выводок под Алдионом.

Некоторое время загонщики ждали его слов, ветер ловко задувал затянувшуюся паузу.

– Как по мне, так Тигир – это парень какой надо, – сказал наконец старик. – Сразу видно, что и сам на колья не полезет и людей не поведет. Что хорошо – осторожный, с понятием. Ну и храбрости не занимать…

– Настоящий загонщик. – Стэл покосился на молчащего Крэйна. – Не то что сброд всякий… Такой и добычу найдет, и отряд выведет целехоньким. Как по мне, так лучшего загонщика и не надо.

Крэйн поднял голову, посмотрел ему в лицо и опять отвернулся.

Мальчишка. Наверняка вчерашний подмастырок или разводчик шууев – сразу видно, что крепкий, но крепость это не воина, хищная и жилистая, а домашнего крепыша – вон как мясо выпирает… Не иначе решил покинуть родной склет, заработать шрамов на всю жизнь, чтоб потом гордо и степенно, как и полагается настоящему воину, обводить их рукой во время трактирных гулянок. Какое-то мгновение Крэйн почти разомкнул губы, но сдержался, отгоняя бессмысленный и глупый порыв. Зачем говорить мальчишке, что его ждет? Если хочет посмотреть, как все это происходит по-взрослому – наверняка увидит этим Уртом. И трижды возблагодарит всех Ушедших, если вернется хотя бы с половиной рук и ног.

Сам Крэйн за все двадцать лет не получил ни одной раны, кроме той, что досталась ему зазубренным кейром под Алдионом. И именно она сейчас беспокоила его больше всего. При каждом движении рубец напоминал о себе зигзагообразным огненным ручьем, который брал начало у левой ключицы и извивался почти до самого бедра. Боль была терпима, Крэйн знал, как вытеснить ее из головы, но в бою даже такая мелочь может стоить жизни.

Если в решающий момент рана вдруг разойдется… Крэйн непроизвольно коснулся пальцами груди и ощутил под ветхой тканью что-то мокрое. «Это опасно, – равнодушно отметил чей-то чужой голос у него в голове. – Ты можешь умереть сегодня». Но голос этот звучал глухо, и Крэйн без особого труда заставил его замолчать. Выводок карков навстречу… Ушедшие, ему понадобится все его умение.

– …ха, вельт какой, стис давно нужно новый справить, – вслух перечислял кто-то из загонщиков. Не иначе прикидывал, на что потратить вырученные за Урт деньги. Голос у него был мягкий и текучий, как сироп туэ, даже злые быстрые глаза уличного оборванца затуманились. Остальные загонщики стали улыбаться – то ли наивности своего товарища, то ли сами прикидывали, как разживутся с пригоршней сер. Никто из них не травил до этого карков и уж подавно мало кто слышал, как шипят в Урте черные гибкие хлысты и с каким треском лопается кость. Они были всего лишь чернью, понадеявшейся ухватить сладкий кусок. В их желании боя не было той самой благородной заточки воинов, которая отличает обычного человека от чистого и горького безумия настоящего бойца.

Стэл выпрямился в седле и напрягся.

– Кажется… – Он нерешительно осекся. – Тигир… Там.

– Едет! – рявкнул кто-то. – Вон, вон, впереди!..

Шеренга остановилась, резко, словно под ногами обнаружился скрывавшийся в траве глубокий ров, кто-то подался назад. Крэйн всмотрелся и действительно увидел где-то далеко впереди крошечную точку.