Стивен Дональдсон - Война Иллеарта

Секунду она смотрела, как он уходит. Потом тоже повернулась, резко двинулась со двора в туннель. Корик и другие Стражи Крови последовали за ней. Вскоре остались только Кавинант, Гирим и Елена.

– Ну, Гирим, – мягко сказала Высокий Лорд, – твое тяжелое испытание вот-вот начнется. Я очень сожалею, что это будет трудно для тебя.

– Высокий Лорд… – начал Гирим. – Но ты способен на это, – продолжала она – ты сам еще не знаешь действительной меры своей силы.

– Высокий Лорд, – сказал Гирим, – я попросил Юр-Лорда Кавинанта сопровождать нас.

Она сразу же сделалась хмурой. Кавинант почувствовал волны напряженности, исходящие от нее; вдруг показалось, что она ощутимо излучает решительность.

– Лорд Гирим, – сказала она тихим голосом, – ты идешь по опасной почве.

Ее голос был твердым, но Кавинант мог слышать, что она предупреждала Гирима, а не угрожала ему. Она уважала то, что он сделал. И она боялась.

Затем она повернулась к Кавинанту. Тщательно, как будто боясь проявить свое собственное острое желание, она спросила:

– Ты пойдешь?

Огни Ревлстона были за ее спиной, и он не мог видеть ее лица. Он был рад этому, он не хотел знать, фокусируется ли на нем ее странный взгляд или нет. Он попытался ответить ей, но в этот момент у него пересохло во рту и он не мог издать ни звука.

– Нет, – сказал он наконец. – Нет. – Ради Гирима он сделал усилие сказать правду. – Я все равно не смогу ничего сделать для них.

Но когда он сказал это, он понял, что это не было полностью правдой.

Он отказался идти потому, что Елена, дочь Лены, хотела, чтобы он остался.

Ее облегчение было таким же осязаемым во мраке, как раньше напряжение.

– Очень хорошо, Юр-Лорд.

Долгий момент она и Гирим смотрели друг другу в лицо, и Кавинант чувствовал ход их молчаливого собеседования, их мысленное общение. Затем Гирим сделал к ней шаг и поцеловал в лоб. Она крепко обняла его, затем освободила. Он поклонился к Кавинанту и пошел в туннель.

Повернувшись, она двинулась прочь от Кавинанта, вошла в башню в одну из маленьких дверей рядом с зевом туннеля. Кавинант остался один. Он глубоко дышал, пытаясь успокоить себя, как будто сейчас только что прошел через допрос. Несмотря на предрассветную прохладу, он был в поту. Какое-то время он продолжал стоять во дворе в неуверенности, что же делать. Но вскоре услышал призывный свист снаружи Твердыни – резкие пронизывающие звуки, которые отдавались эхом в стенах Ревлстона. Миссия Корика звала ранихинов. Кавинант тут же поспешил в туннель.

Вне затененного двора не было светлее. Первые лучи Солнца прорезали горизонт. Утро струилось с востока, и в нем пятнадцать Стражей Крови и два Лорда повторили свой призыв. Затем снова, и когда эхо третьего призыва растаяло в рассвете, воздух наполнился громом мощных копыт.

Некоторое время земля глухо громыхала под ударами копыт ранихинов, и воздух глубоко пульсировал. Затем тень упала к предгорью. Семнадцать здоровых, чистопородных лошадей, вздымающиеся и гордые, достигли Ревлстона. Их белые звездочки на лбу смотрелись как пена на волне, когда они мчались галопом к наездникам, которых они выбрали, чтобы служить. С радостным ржанием и стуком копыт, они замедлили шаг. В ответ Стражи Крови и оба Лорда поклонились, и Корик закричал:

– Приветствую вас, ранихины! Скользящие над Страной и носители гордости! Хвост неба и грива мира, мы счастливы, что вы услышали наш зов. В Стране зло и война! Опасности и невзгоды ожидают врагов Клыка-Терзателя. Вы понесете нас? Великие лошади кивали и ржали, проходя последние несколько шагов, отделявших их от наездников, подгоняя их садиться. Все Стражи Крови одновременно запрыгнули на спины своих ранихинов. Они не использовали ни седел, ни поводьев; ранихины носили своих наездников с готовностью и отвечали на сжатие коленей, или на прикосновение рук, или даже на мысленное пожелание. Та же странная способность, которая делает возможным для них сразу отвечать на зов наездника, где бы в Стране он ни находился, которая позволяет им услышать призыв за десять или сколько-то там дней до того, как он был действительно оглашен, и бежать от Равнин Ра, чтобы откликнуться как будто тотчас же, словно не триста или четыреста лиг отделяют юго-восточный уголок Страны от других заселенных районов – позволяет им действовать как единое целое с наездником, как идеальное слияние душ и тел. Лорд Шетра и Гирим забирались более медленно, и Кавинант следил за ними с комком в горле, как будто они принимали тот вызов, который был брошен ему. Морестранственник, пожалуйста… – прошептал он.

Пожалуйста… Но он не мог отчетливо произносить слова, прости меня. Затем где-то наверху за собой он услышал крик. Повернувшись назад к Ревлстону, он увидел на вершине башни маленькую стройную фигуру с поднятыми к небу руками – Высокого Лорда. Когда группа всадников повернулась лицом к ней, она взмахнула Посохом Закона, излучающего со своего конца интенсивный синий огонь, который ослепительно вспыхнул и засверкал под небом – победная песнь силы, которая горела в ее руках, луч, сердцевина которого была яркого сине-белого цвета, переходящего в чистейшую лазурь по краям пламени. Три раза она взмахнула Посохом, и сияние его было столь ярким, что его отблеск, казалось, был виден на небесах. Затем она вскрикнула:

– Хей! – И направила Посох вперед. Он всей своей длинной засиял огнем Лордов, и луч голубого света с его конца уперся в небо. Сияние Посоха так ярко осветило подножие Ревлстона, что рассвет поблек по сравнению с ним – она как будто показывала собравшейся внизу миссии, что была достаточно сильной, чтобы перечеркнуть судьбу, написанную этим утром.

Лорды ответили ей, подняв свои тоже излучающие силу посохи и издав вибрирующий крик:

– Хей!

И Стражи Крови закричали, все как один:

– Сила и верность! Хей, Высокий Лорд!

На секунду все было освещено голубым огнем. Потом все Лорды приглушили свой пыл. По этому сигналу миссия медленно развернулась лицом к солнцу и пустилась галопом прочь, к утренней заре.

Отправление миссии и встреча с Высоким Лордом Еленой прошлым вечером оставили Кавинанта встревоженным. Он, казалось, необратимо терял даже ту небольшую независимость или самостоятельность, которыми еще обладал. Вместо того, чтобы определить для себя, какова должна быть его позиция и когда действовать в соответствии с этим решением, он позволял иметь на себя влияние, обольщая себя даже более основательно, чем во время своего первого знакомства со Страной. Он уже знал, чего же хотела от него Елена, и это было основным препятствием, мешавшим ему отправиться узнать, как же поживают великаны.