Алексей Витковский - Тени ниндзя

Тио почувствовал, что волоски на шее поднимаются дыбом. Если это так… Но идти надо. Он не может миновать болото. Это условие! И кружной путь занял бы много дней… Юноша продвинулся вперед на десяток шагов и снова замер. Ощущение опасности усилилось. Не слишком, но все же… Что же там? Тио не мог понять, чувствовал только, что это нечто голодное… Бывают ли духи голодными? Да… Им же приносят жертвы – оружие, украшения, дичь. А в старину, говорят, жертвовали и людей…

«Не думай об этом! – Тио рассердился сам на себя. – Даже женщины знают, что нельзя думать о таких вещах на болоте!» Он поудобнее перехватил древко рогатины [17]и, решившись, мягко потек вперед стремительным воинским шагом. Что бы это ни было – там, впереди, сын Горного Вихря не отступит. Тио забыл наставление отца: «Воин не бежит от опасности. Но он расчетлив и отступает, когда не может победить. Отступает непобежденным…»

– Сколько времени? – спросил Колька.

Мы стояли под аркой и смотрели на дом, в который нам предстояло войти. Дом как дом. Обычная хрущоба. Искомая квартира на втором этаже. Два окна, занавешенные тяжелыми шторами. Все как вчера. И новых машин у подъезда нет. Все тот же раздолбанный старый «Москвич». Четыреста двенадцатый.

Я посмотрел на часы.

– Без пятнадцати девять.

Скоро стемнеет. Мы переглянулись.

– Ладно, – лицо Коляныча было непроницаемо, – действуем по плану.

Суров и решителен, ничего не скажешь. Но я-то знаю: ему, как и мне, совершенно не хочется туда идти. Наоборот, желание повернуться спиной и сделать отсюда ноги становится просто нестерпимым. А как быть, если этот Паша тоже получил задание? Мол, «придут к тебе в девять вечера несколько типов. Ты должен их убить. Собери парней и жди…» Что мы знаем? А вдруг это действительно западня? Хотя бред, конечно. Зачем Учителю это нужно?

Колька дернул меня за рукав. Осторожно озираясь по сторонам, мы двинулись через двор.

«Будто в дурацком детективе! – подумал я. – Со стороны мы, наверное, выглядим как кретины. Если есть, кому смотреть. Надеюсь, некому…»

Дверь подъезда мерзко скрипела. На лестнице воняло сыростью и кошками. Людьми тоже воняло. Оглушающе. Облупленные стены цвета детской неожиданности были покрыты граффити в основном фаллического содержания. Это ж надо так знать английский, чтобы написать: Fak Ju! Полиглоты, мать их!

Остановившись на площадке между вторым и третьим этажами, прислушались. Тишина. Только где-то бубнит телевизор. Плохо! Если поднимется шум, все услышат. И кто-нибудь бдительный вызовет ментов. Колька кивнул мне и быстрой волчьей побежкой поднялся наверх. Проверить – действительно ли здесь так пусто, как кажется. Вернулся, подал знак, – порядок! Я снова взглянул на часы. Без пяти. Черт, почему я не курю?

Площадка перед дверью в девятую квартиру тонула в полумраке. Тусклая лампочка более или менее прилично освещала только обшарпанную стену и развороченный щиток счетчика на ней. Мне представилась дикая картина: открытая дверь, падающий из прихожей яркий свет и корчащееся на бетонном полу окровавленное тело. Если бы мы были теми, за кого нас принимает Учитель… Мне стало душно, хотя на улице минус пять и окно на площадке выбито. Страшно! Это от страха нечем дышать! Но чего я боюсь? Ведь мы не собираемся никого убивать…

Я взглянул на Кольку. Он стоял, опершись плечом о стену, и, покусывая губу, смотрел вниз, на дверь. Тоже психует… Мы подождали немного, слушая, как грохочут в тишине наши сердца. Потом я указал вниз. Пора! Ступени поглотили звук наших шагов. Я терзал под курткой тяжелые текстолитовые нунчаки. [18]

За дверью с жестяной цифрой «девять» вдруг заорал магнитофон: «…У меня есть дверь, только нет ключей! У меня есть солнце, но оно среди туч…» Я вздрогнул. Раздался приглушенный смех. Он не один! «Есть голова, только нет плечей!..» Какие мы идиоты! И песня про нас… Вторя музыке, этажом выше вдруг завыла собака. Проклятая тварь! Господи, какого рожна мы здесь делаем? Но сказал «А», говори и «Б»… Коляныч поднял руку к кнопке звонка. Дверь распахнулась внезапно…

Взрыв света. Звуки музыки и смех оглушили. Кажется, мы отскочили назад. Колькина рука метнулась под куртку… На пороге черной тенью возник Кутузов. Мне показалось, что он стоит здесь уже целую вечность и молча смотрит на нас. А мы, в ступоре, – на него…

– Смотрите, кто пришел! – крикнул Учитель через плечо. – Пашка, иди гостей встречать! Штрафную им за опоздание! – потом подмигнул нам и произнес: – Экзамен сдан. Можно веселиться. У нас тут Пашкин День Рождения.

Так вот оно что… Проверка, значит. Я почувствовал, как во мне вскипает ярость. Стоило столько психовать! Да я чуть не поседел! Хотелось сказать какую-нибудь дерзость, но Колька просек это дело и схватил меня за плечо…

А из-за спины Кутузова уже выглядывал здоровенный темноволосый парень. Один из инструкторов! Я видел его пару раз…

– О! – сказал он. – Юные таланты! Подающие надежды! А где мой деньрожденный подарок?

Колька сухо усмехнулся и вручил ему переданный Учителем Сай. Молодец, не растерялся. Я бы не сообразил.

Пашка расплылся в улыбке, вертя в руках хромированную смертоносную игрушку. Не так бы он скалился, если б она торчала из его лба…

– Крутая штука! Да заходите, чего стали! – и заорал, перекрывая рев музыки: – Девчонки! Выходи знакомиться!

От избытка чувств мы нажрались в тот вечер до поросячьего визга…

А ночью мне пришло продолжение сна с воином в мертвом лесу. Только теперь вокруг была бескрайняя топь, а из нее…

Рассказывают, что хорахши почти вымерли. Их можно встретить только в джунглях далекого юга. Но лучше не встречать. Это смерть.

Тио никогда не видел живого хорахша. Только чудовищный череп длиной в полтора человеческих роста, хранящийся в одном из залов отцовской крепости. Однако, когда мертвая поверхность болота взорвалась фонтанами черной грязи и из нее возникла морда твари, юноша сразу узнал хорахша… и замер. Старики говорили, что этот хищник днем плохо видит неподвижные предметы. Точнее – не обращает на них внимания. Иное дело ночью. Тогда неподвижность не спасет, ибо хорахш умеет видеть в темноте сияние жизни.

Окаменев, Тио смотрел, как все выше и выше вздымается громадная голова, как течет черная грязь по мощным челюстям, вооруженным зубами длиною в предплечье взрослого мужчины. Тварь вставала. Исполинская туша воздвиглась над болотом, нависая над гатью. Совсем рядом с собой Тио видел передние лапы зверя с когтями, подобными кривым клинкам. Лапы слишком маленькие для такой громадины, но ловкие и подвижные почти как человеческие руки. Юноше казалось, что все происходит слишком медленно, но фонтан грязи еще не опал, когда хорахш поднялся во весь рост. Болото было ему по брюхо…